«Хорошо, допустим. С этим разобрались.
С какой целью ты приехал в Москву?»
«Уф-ф, можно я закурю?»
«Кури. И мне дай, пожалуй, сигаретку».
«Вы же бросили! Может, не стоит?»
«Стоит—не стоит… Зачем ты объявился на мою голову? Что привело тебя в мой дом? Или ты думал, что так изменился за два десятилетия, что я не признаю в тебе того бесстыдного мальчишку с чертями в глазах? Дерзновенного смутьяна?»
«Но я всего лишь…»
«Всего лишь — что? Ты вернулся, чтобы “всего лишь” вновь попытаться влезть в мою жизнь, нарушить мой покой?»
«Прошу вас, это не так!»
«Ты же клялся, что тогда у тебя это было затмение, мимолетное помутнение рассудка».
«Да-да, именно так и было!»
«Что я больше не увижу и не услышу тебя…»
«Профессор!»
«Не называй меня так!»
«Но вы — мой кумир, мой бог! Я мечтаю пригласить вас в Париж, вы же ни разу там не были!»
«И что?»
«Я организовал бы для вас самый лучший отдых. Я отвез бы вас на курорт Виши, расположенный на берегу реки Алье. Всего около четырех часов езды на поезде от Парижа! Это самый красивый из курортных городов мира! Там бьют минеральные источники».
«Зачем? Ничего не понимаю».
«Вы бы отдохнули, набрались новых впечатлений, я лично организовал бы для вас программу…»
«Какой курорт, какой Виши, какую программу, о чем ты вообще говоришь?»
«Не хотите в Виши — могу устроить в Биарриц, Киберон, Ля Боль, Монте-Карло, Порник, Порт Круэсти, Эвиан. Там вы получите любой вид лечения! Там есть даже винотерапия — в Бордо».
«Постой, постой, разве я просил тебя устроиться на лечение? К чему все это?»
«Мне показалось, что у вас очень усталый вид, и захотел быть полезным, только и всего. Простите, если проявил бестактность».
«Так, не сбивай меня, ты не ответил: как ты попал в мой дом и зачем? Какие у тебя дела с моей супругой? К чему эти встречи с моей племянницей? Что тебе нужно?»
«Отчего вы столь строги со мной? Я ехал с единственной целью — побеседовать с вами о совместном кинопроекте. Но лично подступиться к вам побоялся».
«Не замечал прежде, что ты настолько пуглив!»
«Не смейтесь надо мной. Вы весь вечер сидели с таким неприступным видом! Я был уверен, что вы и не вспомнили меня».
«Хорошо, рассказывай. Что за проект? И чем он может быть мне интересен?»
…Я улетал из Москвы со смешанными чувствами.
После встрясок и потрясений последней недели я открыл в себе нечто неизведанное.
Я пережил катарсис и — возродился для новой жизни.
На меня снизошло наконец понимание, насколько сомнительно это пресловутое «Шерше ля фам».
Как нет пророков в своем отечестве, так невозможно и существу противоположного пола объяснить самые элементарные побудительные мотивы твоих слов, поступков, чувствований.
Мужчина и женщина могут иметь общие интересы, общие чувства, но никогда — одинаковых ассоциаций и идей. Они разговаривают между собой в течение веков, не понимая друг друга, потому что их духовные организмы построены по слишком разным типам. Уже одной разницы в их логике достаточно для того, чтобы создать между ними непроходимую пропасть, — считал знаменитый психолог Гюстав Лебон.
Я перестал понимать женщин.
Я разочаровался в них!
Я осознал, что больше мы ничего и никогда не сможем друг другу дать.
Я пробовал многократно, но теперь, только теперь постигнул, что не стоит даже пытаться больше.
Я вдруг в одночасье стряхнул с себя эту опостылевшую подневольность.
В конце концов, существует Великое Искусство. Вот в чем мне следует черпать вдохновение и получать ответы на все свои вопросы. Только Искусство определенно, незыблемо и вечно.
Я должен создать шедевр и прославиться.
И объездить с ним весь мир. Потом создать еще один. И еще…
Я стану очень успешным и независимым.
А все эти «шерше ля фам» отнимают слишком много времени и эмоций. Все, что мне было нужно, я от них почерпнул. Нет, точнее так: вычерпал из них все, что может мне пригодиться.
Теперь я знаю, чем закончу свою картину. Розовые сопли современному зрителю не интересны. Я коренным образом изменю финал. Моя героиня останется одна — в слезах и отчаянии. А главный герой уйдет от нее победной поступью в новую, благополучную жизнь, стряхнув с себя эти затянувшиеся утомительные отношения и ложное представление о таинственной женской душе, как навязчивый сон.
Русская любовь мало чем отличается от французской в конечном итоге. Конец всегда один — горечь и разочарование. На то он и конец.
Зритель поймет меня. Жизнь многообразнее и сложнее вымысла. Мой зритель будет благодарен мне, что я позволю ему додумать финал самому. Я уважаю своего зрителя.
Продюсерам, думаю, это будет объяснить несложно. Я как автор по контракту имею полное право переписать любую сцену — для усиления эффекта достоверности.
И наконец, главное — я объясню продюсерам, что нам просто необходим русский консультант самого высокого уровня. Как они сами прежде меня до этого не додумались?
Я обязательно приглашу Моего Дорогого Русского Эксперта. Я так решил. За ним тоже дело не станет.
И он прилетит ко мне. И я покажу ему Париж во всем его многообразии. И сделаю для него то, чего еще никому и никогда не удалось для него сделать. Я переверну для него весь мир, отдам все, что осталось во мне нерастраченного. Он заслужил это своей уникальностью, своим невероятным талантом, своими величием, благородством души и многими годами самоотречения.
Он даже не представляет, как будет наконец счастлив и удовлетворен!
И мы вместе добьемся оглушительных успехов.
И Париж еще будет лежать у наших ног!
А это, по словам писателя Жана Жироду, «…пять тысяч гектаров земли, о которых в мире писали больше, чем о каком-либо другом клочке суши на свете».
