— Молодому человеку вроде меня невозможно рассчитывать на одну только зарплату.
— Какой же у него выход?
— Торговое дело. Я как раз и подумываю об этом. — Я понизил голос, будто сообщал секрет.
— Откуда у тебя деньги?
— Продам несколько федданов земли и подыщу себе компаньона, — ответил я.
— Но как же ты сможешь совмещать службу с торговлей?
— Торговое дело будет оставаться в глубокой тайне, — засмеялся я.
Он пожелал мне успеха, раскрыл газету и углубился в чтение, будто забыв, о чем мы только что говорили. Возможно, он и в самом деле не придал никакого значения нашему разговору, а возможно, это был маневр. Но так или иначе, я понял, что на него рассчитывать мне нечего.
Вдруг Талаба Марзук указал на крупный заголовок — что-то о Восточной Германии.
— Ты, несомненно, слышал о бедственном положении в этой стране, которое особенно заметно при сравнении с Западной зоной?
— Да, конечно, — ответил и.
— Россия ничего не может дать тем, кто находится в ее орбите, а вот Америка…
— Но Россия оказала нам очень большую помощь!
— Это дело другое. Мы ведь не находимся в ее орбите, — поспешно ответил Талаба Марзук.
Он казался очень настороженным, и я даже пожалел, что возразил ему.
— Это факт, — продолжал он, — что обе они, Россия и Америка, стремятся к мировому господству, поэтому принцип неприсоединения, которого мы придерживаемся, очень мудр…
Да, обидно, что он выскользнул у меня из рук, и вряд ли в ближайшее время представится случай вернуть утраченные позиции.
— Если бы не июльская революция, — заметил я, — то кровавое восстание опустошило бы страну.
Он согласно кивнул.
— Аллах велик, — сказал он. — Мудрость его спасла нас.
* * *
— Где ты был? Ты не появлялся уже три дня. Как это ты вспомнил обо мне наконец? Разве я не говорила тебе, что ты подлый человек и сын греха? Не морочь мне голову своими дурацкими извинениями. Не рассказывай о своей важной работе в компании. Даже министр, если у него есть подруга, не относится к ней с таким пренебрежением, как ты ко мне!
Я растянул губы в улыбке и налил вино в два бокала, а внутри меня кипело отвращение. Сафия все продолжает со мной эту игру — строит из себя деспота. Пора покончить с этим. Нужно избавиться от нее окончательно. С этими мыслями я отправился в пансионат.
Однако все мои заботы мгновенно улетучились, как только я увидел Зухру. Мы крепко обнялись. Я целовал ее губы, щеки, шею. Она отвечала мне тем же. Потом она немного отстранилась от меня, вздохнула и жалобно прошептала:
— Мне иногда кажется, что они знают…
— Не беспокойся! — небрежно ответил я, опьяненный любовью.
— Тебя ничто не волнует, но…
— Меня волнует лишь одно, Зухра, — я пристально посмотрел на нее, чтобы она прочла в моих глазах, что я имею в виду. — Я хочу жить вместе с тобой где-нибудь далеко отсюда, — с искренней страстью произнес я.
— Где же?
— В нашем доме.
Она прибегла к спасительному молчанию, без слов говорящему о ее страстном желании услышать большее. Но я тоже молчал. В глазах ее было разочарование. Наконец она спросила:
— О чем ты говоришь?
— Что ты не любишь меня так, как я тебя люблю.
— Я-то тебя люблю. Ты не любишь меня, — глухим голосом проговорила она.
— Зухра!
— Ты смотришь на меня свысока, как и другие…
— Я люблю тебя, Зухра! — искренне сказал я. — Всем сердцем люблю тебя, аллах свидетель.
Она была в замешательстве.
— Ты считаешь меня ровней себе?
— Неужели ты сомневаешься?
Она отрицательно покачала головой. Я понял, что происходило в ее душе.
— Есть проблемы, которые невозможно разрешить…
Она вновь покачала головой, уже закипая гневом.
— Подобные проблемы, — сказала она, — стояли передо мной, когда я была в деревне. Но я сумела их разрешить.
Я не представлял, что она горда и уверена в себе до такой степени. Я чувствовал, что любовь уносит меня в пропасть и ноги мои скользят по краю бездны. Я взял ее руку и, крепко поцеловав, прошептал ей на ухо:
— Я люблю тебя, Зухра.
* * *
Всякий раз, как я смотрел на крупное красивое лицо Хусни Аляма, мне представлялись веселые вечеринки и дикие оргии. Но вот однажды я узнал о его планах, для осуществления которых он и приехал в Александрию. С тех пор я стал смотреть на него по-другому. Талаба Марзук запутался в противоречиях, и его лучше сбросить со счетов, а вот что касается Хусни Аляма, то он человек решительного характера, и я должен найти способ участвовать в его деле. Суть даже не столько в самом деле или в его успехе, сколько в том, что это спасет меня в последний момент от дьявольских авантюр Али Бекира. К сожалению, Хусни Алям словно ртуть, его нелегко ухватить руками. Иногда он рассказывает о своих проектах, но чаще мчится со страшной скоростью на своей машине, и рядом с ним обычно сидит женщина.
— Деловой человек не тратит время на забавы, — заметил я ему однажды.
— На что же он его тратит?
— Изучает, обдумывает, затем осуществляет, — ответил я тоном человека, заботящегося об интересах другого.
— То, что ты говоришь, прекрасно, однако я не только изучаю и обдумываю, но и развлекаюсь!.. Мы живем накануне Судного дня! — добавил он со смехом.
Я ушел, говоря себе: о боже, как я хочу быть полезным другим и сам извлекать пользу. Как бы мне побыстрее этого добиться?
* * *
Брань и проклятия наполняли квартиру на улице Лидо.
— Каждый раз такое безобразие! — в гневе кричал я.
Махмуд Абуль Аббас, который пришел ко мне на третий урок по бухгалтерскому учету, поспешно собрал свои тетради. Я решительно поднялся и пошел к выходу. Махмуд последовал за мной. В подъезде я попросил его вернуться и сообщить Сафии, что я ухожу совсем и больше не вернусь.
Я направился в пансионат. Что меня преследовали, я понял только тогда, когда Зухра отворила мне дверь. В этот момент меня схватили за шиворот и раздался грубый голос Сафии:
— Хочешь сбежать от меня?! Думаешь, я ребенок или игрушка?!
С большим усилием я освободился от нее, но она ворвалась в холл.
— Уходи! — сказал я ей свистящим шепотом. — Люди спят!
— Ограбил меня! — визжала она. — Ел, пил, одевался, а теперь хочешь сбежать, сын греха!
Я влепил ей пощечину, она — мне. Мы сцепились с ней, осыпая тумаками друг друга. Зухра безуспешно пыталась разнять нас.
— Прошу тебя, уйди, — обратилась она к Сафии, — это приличный дом. — И, не найдя больше слов, закричала: — Уходи, а то позову полицию!
Сафия отступила на шаг и, повернувшись к Зухре, в изумлении уставилась на нее. Затем надменно бросила ей в лицо:
— Ах ты, служанка, как ты…
Рука Зухры заткнула ей рот. Сафия бросилась на Зухру, но крепкие кулаки девушки едва не сбили ее с ног. Тем временем пансионат проснулся. Захлопали двери, раздались шаги. Хусни Алям опередил других. Схватив Сафию за руку, он вывел ее на улицу.
Я пошел в свою комнату, весь кипя от бешенства. Взволнованная мадам поспешила за мной, пытаясь выяснить, что же произошло. Я выразил ей свое сожаление, но она жаждала подробностей.
— Кто эта женщина?
Мне пришлось прибегнуть к спасительной лжи.
— Она была моей невестой, но я расторг нашу помолвку.
— Ее поведение доказывает, что ты поступил правильно, однако… — Она на секунду запнулась, подбирая подходящие слова, затем продолжала: — Однако я прошу тебя улаживать дела с ней в другом месте! Мой пансионат существует благодаря хорошей репутации! — добавила она, уже выходя из комнаты.
Когда Зухра принесла послеобеденный чай, лицо ее все еще хранило следы вчерашней схватки. Я поблагодарил ее и извинился за причиненные ей неприятности.
— Я покинул ее ради тебя, — сказал я.
— Кто она? — жестко спросила Зухра.
— Падшая женщина… в прошлом. Я вынужден был соврать мадам, что она была моей невестой.
Я поцеловал ее в щеку в знак признательности и раскаяния.
* * *
Порывы ветра за окном напоминали раскаты грома. Сумрак в комнате сгущался с каждой минутой, хотя до вечера было еще далеко. Когда пришла Зухра, я зажег лампу. Все это время я с нетерпением ожидал появления девушки и сразу же поспешил сказать ей с жаром и мольбой:
— Уйдем, Зухра!
Она поставила на стол чайник и чашки и посмотрела на меня с упреком.
— Мы будем жить с тобой вместе всю жизнь, всегда…
— И не будет никаких проблем? — спросила она насмешливо.
— Проблемы, которые я имею в виду, создаются браком! — ответил я с грустной откровенностью.
— Мне следует лишь сожалеть о моей любви к тебе, — пробормотала она, едва сдерживаясь.
— Не говори так, Зухра. Ты должна меня понять. Я люблю тебя, и без твоей любви у меня нет ни цели, ни смысла в жизни. Однако женитьба создаст неразрешимые для меня проблемы. Она создаст угрозу моему будущему.
