Джин Литтл - Слышишь пение?

Она решила пойти к мистеру Апплби, он, наверно, поймет. Но сначала придется разговаривать с секретаршей и просить назначить время, а это совершенно невозможное дело. Что, если миссис Шумахер позвонит директору и расскажет, как всегда печатала для Анны вопросы, и тогда мистер Апплби разрешит их напечатать и на этот раз. Миссис Шумахер он поверит — учительница же не станет жульничать.

— Хорошо, — согласилась та, когда Анна объяснила, в чем дело. — У Изабеллы зрение чуть-чуть лучше, ей это не понадобилось, но тебе… тебе гораздо труднее. Сейчас позвоню ему домой. Но почему ты так долго тянула и не сказала мне сразу?

— Не знаю, — пристыжено опустила голову Анна.

— Ладно, пойду позвоню, пока еще не поздно.

Анна прислушалась — учительница рассказывает мистеру Апплби о ее трудностях. Вдруг миссис Шумахер замолчала не полуслове, лицо ее выразило изумление, она поблагодарила директора и повесила трубку.

— Уже позаботились обо всем, — она была удивлена не меньше, чем Анна. — Директор сказал, что на педсовете кто-то из учителей упомянул о тебе и обещал напечатать все вопросы. Самым крупным шрифтом, как я делала. Все уже приготовлено и ждет тебя. А ты готова к экзаменам?

— Скоро буду, — пообещала Анна. — Побегу домой, надо кое-что подзубрить. Наверно, мисс Сурклиф… а может, мистер Мак-Нейр… Нет, все-таки мисс Сурклиф! Не забыть бы ее поблагодарить!

В понедельник после уроков, когда два экзамена остались позади и, похоже, были неплохо сданы, девочка отправилась на поиски мисс Сурклиф. Она подождала, пока учительница договорит с другими.

— Ты ко мне, Анна?

Анна застенчиво улыбнулась:

— Хочу вас поблагодарить, мисс Сурклиф.

— Спасибо, конечно, но за что?

Анна смутилась. Ей, наверно, и невдомек, что я догадалась.

— Вы же напечатали для меня экзаменационные вопросы!

Учительница посмотрела Анне в глаза.

— Спасибо на добром слове, значит, ты решила, это я такая добрая и заботливая. Но вопросы напечатал мистер Ллойд. Он упомянул о твоем зрении, и мы сразу поняли — он прав, иначе тебе будет очень трудно. Мистер Ллойд и вызвался напечатать вопросы по всем предметам. Сколько у тебя экзаменов?

— Девять, — от полного смущения девочку спасла только длинная речь учительницы: она успела прийти в себя. — Тогда… тогда пойду скажу спасибо ему.

— Прекрасная мысль, — согласилась мисс Сурклиф. — Хороших праздников, Анна! Учить тебя — одно удовольствие.

— Мне тоже учиться одно удовольствие. С Рождеством вас!

Она вышла в коридор и задумалась — как поступить? Может, лучше завтра? Но с другой стороны, почему бы и не сегодня? Нельзя же его не поблагодарить. Ага, вот Мэгги у шкафчика, надо обсудить с ней. Вдруг удастся уговорить пойти вместе, уже легче будет.

— Мистер Ллойд? — переспросила подружка.

— Вот-вот, я тоже ушам своим не поверила. Но не врет же мисс Сурклиф! Пойдешь со мной, Мэгги?

— Я подожду у двери и соберу обломки, когда ты вывалишься наружу, — пообещала та.

— Пойдем со мной, пожалуйста, я так боюсь!

— Я сама от страха дрожу!

Они вместе дошли до дверей класса, но Мэгги наотрез отказалась заходить внутрь. Через открытую дверь видно, что мистер Ллойд там один. Он не поднял головы, пока Анна не подошла вплотную к столу.

— Да? — голос холоден, как всегда.

— Я хочу вас поблагодарить, — Анну лихорадило, щеки заливал румянец. — За вопросы для экзаменов, ну… которые вы напечатали. Я так беспокоилась, боялась не справиться… А мисс Сурклиф, она… вы…

Слова замерли на языке. Она стояла, беспомощная, словно рыба, выброшенная на берег. Ну хорошо, сказала, а теперь что — уходить или оставаться?

— В мои планы не входило оповещать тебя об этом, — жестко и сухо ответил учитель. — Но в любом случае, пожалуйста, мисс Зольтен. Рад был помочь.

По голосу не догадаешься, рад ли, но ведь предложил именно мистер Ллойд и напечатать сам вызвался. Как ему в голову пришло…? Анна взглянула на учительский стол, там лежат его заметки, никогда раньше не видела их вблизи. Напечатаны крупным шрифтом. Вот, значит, в чем дело!

Он кашлянул, дернулся, будто хотел убрать записи, но раздумал.

— Видишь ли, у меня те же трудности, — голос учителя смягчился, но совсем чуть-чуть. — Ты на удивление хорошо справляешься. Мне в старших классах приходилось нелегко, даже с репетиторами занимался. В колледже легче, там сплошные лекции. У меня, да и у тебя тоже, очень хорошая память, куда лучше средней.

— Я… — сбивчиво начала Анна, — я никогда не думала… Сэр, спасибо вам огромное.

Он внезапно встал, резко отодвинув стул.

— Я уважаю храбрость, где бы ее ни встретил, — произнес он, по-прежнему без малейшей тени улыбки. — У тебя отличные задатки, мисс Зольтен, и цепкий ум.

— Благодарю вас, — повторила девочка. Потом, собрав всю свою смелость, которую он только что упомянул, протянула учителю руку. — Счастливого Рождества, сэр!

Мистер Ллойд взглянул на маленькую ладошку и торопливо пожал ее, как будто исполнил неприятную повинность. Но Анна понимала, что он не хочет ее обидеть, просто ему страшно неловко, он совсем не умеет по-дружески общаться с людьми.

— И тебе счастливого Рождества, — пожелал учитель.

Мэгги видела только рукопожатие и, вытаращив глаза, подбежала к подружке:

— Откуда у тебя только храбрость берется?

Анна ничего не ответила.

Прошла зима. Анна привыкла к своим кудряшкам. Со временем, как обещал Антонио, они и правда улеглись. Вскоре школьная вечеринка была основательно забыта.

В середине марта, в один прекрасный день вся банда торопилась домой из школы. Девочкам пришлось остановиться и пропустить взвод солдат. Они шли строем и пели:

Солдаты маршировали в ногу, левой, левой, в такт песне. Все, кроме одного, в последнем ряду. Ему, казалось, ни до чего не было дела. Шел, не обращая ни на кого внимания, высоко подняв голову и заломив пилотку набекрень. Волосы светлые… Как у Руди.

— Что же он не перестроится и не пойдет в ногу? — Сюзи не спускала с солдатика глаз.

— Мне в жизни не научиться перестраиваться, — призналась Анна.

— Да это проще простого, — с легким презрением в голосе заявила Сюзи.

У Анны порозовели щеки, ужасно не хочется, чтобы Сюзи заметила, но той не до нее — уставилась во все глаза на солдат.

Внезапно солдатик, шагавший не в ногу, затянул новую песню, и остальные тут же подхватили. Девочки застыли, не в силах оторвать взгляда от поющих.

Взвод повернул за угол и скрылся из виду, но песенка все еще доносилась до девочек.

— Хорошенький такой, — мечтательно протянула Сюзи. — И совсем даже не старый.

— Ему никак не меньше восемнадцати, а это и для тебя многовато, Сюзанна Ирджес, — отрезала Мэгги. — Поверь мне, он нас даже не заметил. У него, наверно, и невеста есть.

— Скорее всего, жена, — рассмеялась Паула, глядя на надутые губки Сюзи. — Знаете что? Я хотела вам раньше новость сообщить, да забыла. Мой двоюродный брат в прошлые выходные в армию записался. Сказал, больше ждать невмоготу, хотя ему только-только двадцать исполнилось, в колледж совсем недавно поступил. Дядя Эдвард так бесновался, хоть связывай, но поделать ничего не мог.

Они перешли улицу, дом уже совсем близко. Ноги Анны двигались автоматически, в голове крутились обрывки услышанного.

— Ему никак не меньше восемнадцати.

— Сказал, больше ждать невмоготу.

— … совсем недавно в колледж поступил.

Когда они узнали об аресте тети Тани, Руди ужасно переживал, никак не мог решить: оставаться в университете или все-таки доказать, на что он способен, и записаться в армию. Девочка не раз слышала их с папой разговоры, да и по виду Руди можно было догадаться, ему приходится нелегко. Она тогда страшно волновалась, но со временем он будто немного успокоился. Похоже, папины советы не пропали даром. К концу зимы стало казаться, что Руди с головой ушел в занятия, не говоря уже о помощи младшей сестре. Раньше Анна могла представить такую дружбу только с отцом, но постепенно и старший брат стал настоящим другом.

"Он обо мне и вправду заботится", — думала девочка.

Надеюсь, дома будет все в порядке, ничего больше не случится. Отец Сюзи предсказывает скорое окончание войны — не позднее мая, но папа и отец Мэгги, да и отец Паулы считают — весной-то и начнутся настоящие бои.