— Мамочка! — плакал Эрни. — Мамочка, помоги!
Я рассмеялась:
— Отлично, это тоже надо использовать!
— Будет сделано, — щелкнул выключателем Мерв.
Некоторое время спустя все было позади. Мы наблюдали, как Эрни со вздымающейся грудью, выпученными влажными глазами, доплелся до конца аттракциона и побрел в зону посадки. Его щеки и нос порозовели, волосы спадали на лицо.
— Эрни! — нервно окликнула его Колин. — Как ты?
Широкая улыбка появилась на лице метеоролога:
— Может, еще разок прокатиться?
Сегодня все чувствовали себя на высоте. Все, кроме Майка.
Он в бешенстве вылетел после эфира из студии, всю планерку просидел молча с каменным лицом, а потом припер меня к стене в коридоре столовой.
— И это называется журналистикой?! — крикнул он. Казалось, еще немного, и он меня ударит. — Что еще ты для него придумала? Приставишь электроды к его яйцам?
— Каким концом? — спокойно поинтересовалась я.
Это еще сильнее его взбесило. Прекрасно.
— Представь себе, мне жаль этого набитого дурака!
— Не стоит его жалеть, — парировала я. — Эрни в восторге. У нас восемьдесят тысяч просмотров на ютьюбе. И — что намного важнее — скачок в рейтинге. Он — суперзвезда.
— Он клоун, — поправил меня Майк.
— Ладно, расслабься.
Я обвела взглядом выпечку, выбирая себе кекс. К этому времени все хорошие уже разобрали. Остались только с отрубями. И датское печенье закончилось. Блин.
— Знаешь, что я заметил? — сказал Майк, понизив голос и наклонившись ко мне. — Люди обычно говорят «расслабься», когда готовят тебе удар в спину.
Правда? Шишки из Ай-би-эс тоже готовили мне удар, но я ничего подобного от них не слышала. Я повернулась к нему лицом.
— Мне неприятно тебе это говорить, Майк, но это факт — вся страна, можно даже сказать, весь мир, много лет наблюдает борьбу между новостями и развлекательными программами. — Я бросила кекс на тарелку. — Знаешь что? Твоя сторона проиграла.
— Ошибаешься. — Майк снова разозлился. — Люди не дураки. Им нужна информация, а не этот хлам, кроме которого ты ничего не хочешь им дать. — Он схватил пончик в глазури и помахал им у меня перед носом. — Вредный хлам, как вот это! Сахар, сахар и ничего кроме сахара!
Я взяла свой кекс.
— А что ты от них хочешь? — тыкала я в него кексом. — Чтобы они подсели на пищу для мозгов? Волокна, волокна и только волокна?
Мы еще некоторое время трясли друг перед другом едой, пока нас не прервал Ленни. Он откашлялся и протянул руку между нами, чтобы взять яблоко.
— Знакомая рабочая атмосфера, — сказал он.
Я положила кекс на место и перевела дух, в надежде, что теперь перейду из разряда «чокнутых» хотя бы в категорию «жертв стресса».
— Нам нужно поднять рейтинг, Майк. Нам необходимо это сделать, иначе мы останемся верны своим высоким идеалам, но уже вне эфира.
Неужели он не помнит, каково это, жизнь без эфира? Когда нет возможности выпускать хоть какие-нибудь новости. Так что даже если некоторые наши новости могут показаться глупыми и незначительными, это лучше, чем ничего, разве не так?
Почему я не могу заставить его это понять?
Я шагнула к нему.
— Возможно, этой программы скоро не будет, Майк, но никто не сможет сказать, что я совсем не прилагала усилий. Слышишь меня? Мне неважно, что ты предпримешь, но я сдаваться не собираюсь.
* * *
— А потом, когда он начал кричать? — хихикнула Анна и сделала глоток шардоне. Я пригласила ее в гости с ночевкой в свою крошечную каморку. — Боже, это было гениально! Поражаюсь, как ты смогла подстроить, чтобы он так ругался!
— Наверное, между словами получился такой промежуток времени, что юристы из Ай-би-си расценили их как отдельные единицы речи.
Я потянулась за бутылкой, стоявшей, ненадежно покачиваясь, на краю захламленного кофейного столика, на котором не было живого места, и вылила последние капли вина в свой стакан.
— Мы на работе смотрели это пять раз, Бекки Фуллер в своем репертуаре.
В своем репертуаре? Я удивленно подняла бровь. Что-то не припомню, чтобы у меня были какие-нибудь сюжеты с метеорологом Гарольдом, любителем хип-хопа, на американских горках. Хотя не мешало бы. Может, тогда он перестанет рэповать? Надо предложить это Анне.
— Как работа? — вместо этого спросила я.
— Все хорошо, — пожала плечами Анна. — Чип чувствует себя в своей тарелке, хотя совершенно не ориентируется в городах штата. На прошлой неделе нам пришлось объяснять ему, где находится Нью-Провиденс. Он думал, мы говорим о Род-Айленде.
Я со стоном вздохнула.
— Он не думал о том, чтобы взять с собой карту, когда устраивался на работу?
— Да ладно, парень не из Джерси, — сказала Анна. — Он все наверстает. Когда-нибудь.
— Надеюсь, до того, как ты уйдешь? — спросила я.
Она рассмеялась.
— Куда, Бекки? Хочешь предложить мне работу?
Как бы мне хотелось! Было бы здорово, если бы Анна стала членом нашей команды. Обычный разговор за бутылкой вина чудесным образом повлиял на мое настроение. Но даже если мне удастся выбить для программы несколько дополнительных месяцев, чтобы поднять рейтинг, нет никакой надежды, что мне разрешат заполучить нового режиссера.
Анна встала с дивана и, сделав два шага, уперлась в стену.
— Бек, нам придется спать друг на дружке. Твоя квартира поместилась бы на пятачке, где я ставлю свою машину.
— Моя квартира поместилась бы и в самой машине, которую, кстати, мне пришлось продать, чтобы заплатить аренду, — ответила я. — Разве это новость? Тоже мне, работник программы новостей!
Я трясла бутылку с вином над своим стаканом, перевернув ее вверх дном.
— Похоже, журналист-расследователь из меня действительно никудышный, — ответила она. — Я ведь еще не устроила тебе допрос по поводу этого парня, Адама.
— Адам… — произнесла я, — он просто чудо.
Анна прыгнула обратно на диван.
— Ну, продолжай!
— И красив. И умен. И внимателен.
— Адам, — сделала она вывод, — это миф.
Я рассмеялась.
— Знаешь, когда я поняла, что он мне нравится?
Ее глаза заблестели, и она наклонилась вперед. Больше всего на свете Анна Гарсиа любила красивые истории о любви. Поэтому у нее их было так много.
— Когда?
— Когда он ответил на звонок в самом разгаре нашего первого свидания.
Она моргала от изумления.
— Что он сделал?
— Знаю! — ухмыльнулась я. — Но именно в тот момент я поняла, что мы созданы друг для друга.
— То есть ты хочешь сказать, он такой же сумасшедший, как и ты?
Анна допила свое вино.
Я уставилась на дно стакана, размышляя о планах на завтра.
— Нет, дорогая. Таких сумасшедших, как я, больше нет,
* * *
На следующий день рано утром я сидела в засаде перед роскошным жилым зданием в западной части Центрального парка. Я узнала из надежных источников, что моя нынешняя мишень — исполнитель хип-хопа, который должен взорвать наши рейтинги, — любит поспать. Я выпила целый большой стакан кофе, пока ждала, но потом начала переживать, что зря все это затеяла. Он на моем месте наверняка предпочел бы витаминную воду. Я наблюдала, как народ входит и выходит из здания, и каждый раз у меня появлялась надежда, но это снова был не он. Наконец, когда я почти отчаялась и пошла искать туалет — кофе дал о себе знать, — я увидела, как мой объект выходит из здания и направляется к черному «Кадиллаку Эскалейду». Я рванула наперехват.
— Извините! — крикнула я и застыла. Как мне его называть? Настоящим именем или использовать псевдоним? Как будет уместнее?
Мужчина оглянулся и посмотрел на меня с каменным выражением лица. Не знаю, почему, но в тот момент я могла думать только о том, что этот парень сидел в тюрьме. Есть ли что-то общее у меня и тех вооруженных парней, которые его преследовали?
— Извините за беспокойство, — протараторила я. — Я ваша большая поклонница.
— Ты?
— Ну да. — Я щелкнула пальцами и запела. Должна признать, рэпер из меня никудышный.
— Да, знакомая песня, — сказал он ледяным тоном.
— Классика, — сказала я. — Кстати, меня зовут Бекки Фуллер, я продюсер программы «Доброе утро».
— Какое еще утро?
— Вау, какой вы забавный! — воскликнула я с притворным восторгом. — Мы будем рады видеть вас на нашей передаче. Мы дадим вам в два раза больше времени, чем «Сегодня», и позволим спеть четыре песни из нового альбома. Подумайте об этом.
Он искоса посмотрел на меня.
— Как там называется твоя передача? «Доброе утро»? На Ай-би-си? Ну конечно…
Это прозвучало как: «Вот уж нет. Никогда».
Я протянула ему свою визитку.
— Звоните в любое время. Будем рады вас видеть!
— Хорошо.
Он засунул мою визитку в карман брюк и сел в свою машину с личным водителем.
