Вынул из кармана ручку, блокнот. Выдрал из блокнота листок, написал несколько слов и передал мне.
– Не опаздывай.
Вдруг улыбнулся. Встал. И ушел.
Очень неприятный, скрипучий голос. Но глаза властные, я люблю такие глаза.
И вот я оказалась в квартире у самого главного режиссера в мире на читке киносценария.
Полы – как ледяное зеркало. Окно в большом зале сплошное, во всю стену. Этаж высокий, и, если подойти к окну, видна вся Москва, ты – как птица паришь.
Я не опоздала, но автор, который сам хотел читать свой сценарий, опаздывал. Мужчины курили. Их я никого не знала. За роялем сидела актриса, которую я видела в фильмах, когда была маленькой девочкой.
Крышка была открыта, но актриса не играла. Она мне показалась совсем старой старухой с прямой, как доска, спиной и крашенными красной краской волосами. Она была как грустный клоун после представления и очень меня напугала. Но мне все время хотелось на нее смотреть. Я встала у окна, но в стороне от мужчин, так, чтобы видеть ее.
Хозяин сидел в просторном кожаном кресле. В комнате беспорядочно стояло множество стульев на тонких гнутых ножках, штук двадцать.
Сизый дым курильщиков растворялся в воздухе без следа.
После долгого ожидания, звонка в дверь, каких-то разговоров в прихожей в комнату вошел человек. Все оживились, стали рассаживаться. Я спряталась за черную штору.
Это был тот самый человек, который угостил меня шоколадкой в
"Елисеевском". Я его узнала тут же, хотя он вошел без шляпы и плаща, бритый. И я увидела, что он сутулый, кривоногий, лысоватый. И все-таки это был он.
Все время, пока он монотонно читал сценарий, я стояла за шторой.
Режиссер сначала посматривал в мою сторону, а после перестал.
По мере чтения, себя не помня, я из-за шторы вышла. И, когда автор закончил и поднял голову, он сразу меня увидел. Ошеломленный, он встал.
– Что? – проскрипел следивший за всеми, как хищная птица, режиссер.
– Здорово? Прямо как на нее роль написана.
– Да я ведь на нее и писал, – севшим голосом сказала автор. – Точнее даже – ее.
‹Не датир.›
Моя героиня – Катя – работает в больнице медсестрой. У нее все очень ловко получается: и перевязки, и уколы. Один больной, который безумно боится уколов, от одного ее появления успокаивается и перестает бояться. С этого и начинается вся история.
В палате для тяжелобольных лежит старик, и все знают, что он скоро умрет. Он просит Катю принести из его дома старые фотографии. Хочет посмотреть напоследок. Он дает Кате ключ от своей комнаты. Старик живет в коммуналке.
Соседи толпятся и смотрят, как Катя открывает дверь старика. Как она входит, как снимает со стенки фотографии, как заворачивает их в газету и причет в сумочку. Одна из соседок – очень противная тетка – говорит своему мужу, что у них взрослая дочь и все права на стариковскую комнату и что обои они обязательно переклеят. Она льстивым голосом спрашивает Катю, много ли еще старику осталось жить. "Много", – говорит Катя.
Среди соседей мы видим симпатичного парня, который ни о чем Катю не спрашивает. Он вообще появляется только на одну секундочку, привлеченный шумом.
Жадными глазами смотрит на парня дочь противной тетки, статная, красивая, властная. Ольга. Держится она ото всех в стороне, ни во что не вмешивается, но за всем наблюдает.
У Кати очень долгий рабочий день. Во время него она выкраивает минутку побыть со стариком. Старик рассказывает, кто изображен на фотографиях. Он оживляется. Рассказывает что-то смешное, только чтобы увидеть Катину улыбку.
Хотя дежурство закончилось, Катя еще сидит некоторое время у постели больной девочки, которая без Кати никогда не засыпает. Катя рассказывает ей сказку. Смотрит на спящую девочку. Тихо встает и уходит.
Когда она выходит из больницы, со скамейки поднимается человек. Это парень из коммунальной квартиры – сосед старика. Он говорит, что у него два билета на самый последний сеанс и что они еще могут успеть.
Зовут его – Сережа.
Успевают в самую последнюю секунду. Пробираются. Усаживаются.
Фильм идет. Сережа видит, что Катя спит. Он будит ее в конце фильма.
Ночью они гуляют по Москве. Сережа рассказывает, о чем фильм.
Рассказывает о себе. Он – инженер-конструктор, но что конструирует, не говорит. На рассвете провожает Катю. Она живет в общежитии.
Днем Катя сидит за учебниками. Сережа – наблюдает за испытаниями военных самолетов, которые он конструирует. Вой и грохот.
Сережа заходит в больницу, навещает старика, который из умирающего превращается в выздоравливающего. Старик оживлен расцветающей на его глазах любовью. Как-то раз он говорит Кате, что хочет чего-нибудь вкусненького, вроде соленых огурцов с картошкой. И все очень рады, что он захотел чего-нибудь вкусненького, захотел жить.
В один прекрасный день Катя и Сережа убираются в стариковской комнате, вешают на стенки фотографии. В этот день старика выписывают. Злобная тетка-соседка шипит в ухо своему противному мужу, что все равно долго старик не протянет. Ее шип слышит Катя и говорит, что старик не умрет никогда, потому что скоро советские люди будут бессмертны, будет открыта вакцина против смерти. Но плохим людям эта вакцина не поможет.
Соседкина дочь Ольга в комнату не заглядывает, но она все слышит из кухни, где варит в большой кастрюле суп.
Как-то раз в воскресный день Сережа торопится на свидание с Катей.
Встреча – у Большого театра. Он бреется, душится одеколоном, надевает чистую рубашку, чистит башмаки. Дверь в его комнате нараспашку. Сережа носится из комнаты в кухню, из кухни в ванную…
Кричит громкоговоритель. Женщины стирают, готовят, дети мешаются под ногами. Несколько ребят у старика в комнате. У них шахматный матч.
Старик выигрывает.
Ольга заходит в раскрытую комнату Сережи, видит разбросанные вещи, книги, на стене на гвоздике – ключ.
Наконец Сережа готов. Он еще раз глядится в зеркало.
Он не может найти ключ, гвоздик пуст, и комната остается открытой.
Он выскакивает из подъезда. К подъезду подкатывает черная машина. Из нее выпрыгивает военный в ремнях, берет под козырек, что-то говорит.
Сережа идет к машине. Из окна кухни на него смотрит Ольга. В это время по громкоговорителю объявляют о войне с Финляндией.
Катя ждет у Большого театра.
Сережу мчат к полигону, над которым на бреющем ноет самолет…
Прождав часа два, Катя, принаряженная, в белом воротничке, в туфлях на каблуках, медленно уходит от Большого.
Она подходит к подъезду, где живет Сережа, смотрит вверх на его окно. Ольга смотрит на нее из окна своей комнаты. Катя берется за ручку подъездной двери, Ольга выбегает из комнаты. Ее мать в это время гладит, отец – читает газету. Мать кричит: "Оля, ты куда?" – но дверь за Ольгой уже захлопнулась.
Катя входит в квартиру. Женщины вешают в кухне белье. Коридор пуст.
Катя подходит к двери парня. Стучит. Сильнее. Дверь приотворяется.
Катя входит. В постели парня лежит голая Ольга. Катю она нисколько не пугается. Одеялом закрывается не спеша. И говорит Кате приветливо: "Здравствуй. Ты к Сереже? Он в магазин побежал. Я чего-то мороженого захотела".
Не помня себя, Катя идет по солнечной улице. Лицо ее ужасно.
На другой день она заходит в кабинет к главврачу и подает ему заявление с просьбой послать ее медсестрой в Финляндию, на войну.
"Да как же мы без тебя?! – восклицает главный врач. – Меня больные убьют, если я тебя отпущу".
На войне от маленькой хрупкой Кати большая польза. Она вытаскивает раненых из-под обстрела, огромных мужиков, в мороз, по снегу.
Перевязывает под вой снарядов. Когда она входит в лазарет, лица светлеют. Она пишет солдатам письма под диктовку, поет им песни, рассказывает истории из книг, как помнит.
"Здравствуй, Катя. Что же такое случилось? Я ничего не понимаю. Где ты? Почему не отвечаешь на письма?.." Карандаш замирает. Карандаш в руке Сережи. Сережа – в землянке, на войне, в Финляндии. Он – лейтенант. "Тревога!" – врывается солдат. Сережа бросает карандаш, хватает со стола летный шлем.
Он бежит за солдатом к самолету. Ревут моторы, крутятся пропеллеры, земля встает дыбом от взрывов. Самолет взлетает.
В небе. Идет на врага. Бьет из пулеметов. Враг отвечает. Сережа ранен. Самолет дымит. Идет на таран. Сосны смягчают падение.
"Сестра, в операционную!" Катя бежит на зов. На стол кладут раненого. Это Сережа.
И вот он сидит на крыльце лазарета с перебинтованными головой и рукой. Все очень мирно. Иногда только проревет самолет. Снег упадет с сосны. Катя идет с ведрами, полными воды. Сережа встает ей навстречу. Он хочет взять у нее одно ведро, но Катя не дает. "Тебе нельзя еще тяжести!" Но он все-таки отбирает ведро. Идет за ней по тропинке к лазарету, поднимается за ней на крыльцо, входит в дом, идет по коридору к печке, на которой – чугунный котел. В него Катя опрокидывает свое ведро, затем – Сережино. Поворачивается. Сережа к ней наклоняется и целует. "Сережа". Катя закрывает глаза.
