— Да, я люблю мальчиков!
И она опять произнесла, как сестры Жоровы:
— Что ты делаешь?.. — страстно и шепотом.
— Я трахаю тебя!
— Гад!.. — успела произнести Алина. Она хотела еще что-то сказать, но все существо ее переместилось в измерение, в котором отсутствуют мысль и слово, а главенствует лишь чувство одно.
Потом она его кормила, а он ел много и долго, усталый и довольный.
Они спали, крепко прижавшись кожа к коже. А потом просыпались и вновь истощали друг друга до невозможности дотрагиваться. Опять ели, и опять телами прилеплялись намертво, как лягушки, пока не кончилась еда и не истощились силы.
— Я хочу жить с тобой, — сказал он.
— Живи, — согласилась она.
— Я найду где заработать.
— Учись, Физик, я тебя прокормлю.
— Я не смогу жить на твои деньги!
— Какая разница, Физик, — мои, твои деньги?
— Как ты называла отца?
— Хочешь знать?
— Да.
— Я называла его Строителем. Твой отец был строителем в прямом смысле этого слова. Он мог построить дом.
— Ты его любила?
— Я его любила.
— И я его любил, — признался Анцифер. — В этом мы с тобой схожи. Я очень обиделся, когда он умер. А ты?
— На кого?
— Просто обиделся.
Она погладила его по щеке:
— Не надо на него обижаться… Смотрит он на нас сейчас с небес…
— Не смотрит он на нас! Бога нет.
— Ты что?..
— Ты веришь в то, что говоришь?
— Верю!
— Значит, отец сейчас сидит на облаке и смотрит, как мы с тобою тут…
— Не так примитивно.
— А как?
Она не знала, как ему объяснить… Он лежал голый и злой.
— Он ничего не оставил после себя.
— Не говори зря! Вы с сестрой… Он очень вас любил!
— Нам не на что жить!
— Он оставил большое наследство, Физик! — Она удивилась. — Я знаю! Помнишь дом на Новой Риге? Нестор его построил…
— Я там жил… И ты, кажется…
— Твоя мать его продала. Дом стоил очень дорого… Еще Нестор фонд для вас организовал…
— Фонд?
— Он всегда говорил, что если умрет, то вам будет на что выучиться! Он был горд, что вы получите образование в любом учебном заведении мира. Нестор смог стать богатым человеком!
— Я ничего об этом не знаю…
— Спроси у матери, Физик!..
Он решился открыть ей самое сокровенное.
Был вечер. Она ластилась к нему, но он отстранял ее, занятый подготовкой к решению.
— Подожди! — просил.
— Я не могу ждать…
Он напрягал свои губы, а она впивалась в них взасос, затем открывала рот, выпуская сильный язык, пытаясь вторгнуться в его рот… Не пускал.
Она не сдавалась.
— Ну хорошо, — сказала, собрала волосы в пучок и опустила голову к его животу. Выдохнула горячий воздух всего лишь раз и увидела начало жизни. Она поймала жизнь губами… Она вспомнила Нестора и вспомнила губами мертвое…
Ему не хватило сил оторвать ее от себя и вырваться…
Коротко мгновение мужской победы, и столь же коротко воспоминание о ней!..
Не успела она посмотреть на него снизу, как он уже начал говорить ей, что любит ее, а потому хочет открыть ей самую главную тайну своей жизни.
Она почти не реагировала на его серьезность, была взрослой женщиной, которой пацан хочет сказать что-то важное для себя, но для нее совсем неинтересное, попутное.
Он увидел, что она улыбается ему, как взрослая женщина маленькому мальчику.
А она не рассмотрела из-за темноты его глаз. В них застывала сталь, смешанная с ненавистью.
Анцифер схватил ее за снежные волосы, как собаку хватают за хвост, и притянул к себе:
— Пожалуйста, всегда внимательно слушай то, что я говорю! Хорошо?
В ее сознании тотчас все перевернулось, душа запротестовала против насилия, лицо пошло пятнами, она скривилась, став почти некрасивой, и тихо произнесла:
— Руку убери!
— Ты не слышишь меня! — повторил Птичик, продолжая крепко держать ее за волосы.
— Я сказала: убери руку! — произнесла она страшно, почти прошипела.
Он еще не знал ее такой, а потому слегка стушевался, ненависть отхлынула, Анцифер отпустил волосы и принялся объяснять:
— Не я тебе интересен! Тело мое пьешь!
— Если ты еще раз попытаешься сделать мне больно…
— …то ты уйдешь от меня, — продолжил он. — Я читал про такое в книгах.
— Ты прочитал в книгах правду, — закончила она.
Анцифер смотрел на нее, ощущая в себе большое и одновременно странное чувство к ней. Где-то совсем глубоко, в самой сердцевине его души хранилось до времени знание, что придет час — и он убьет ее. Эта мысль еще не поднялась с глубин на поверхность, запертая в подсознании, и пока Птичик ощущал к Алине только любовь. Ему нравилось, что она такая бесстрашная и независимая, а потому он еще более уверился в правильности принятого решения. Он откроет ей свою тайну.
— Я особенный, — начал.
— Все мужчины особенные, Физик! Все так говорят!
— У тебя было много физиков?
— Ты первый.
— Я имею в виду… Отца ты звала Строителем, меня Физиком называешь… Был ли у тебя Лирик? Может быть, Кондитер? Кооператор?..
Она смотрела на него и пыталась понять, где ошиблась, в какой момент, приняв мальчика за мужчину. Алина попыталась представить себя без Анцифера, нарисовала вместо него Мебельщика… Ее чуть было не стошнило, а сердце заныло, как будто перед смертью… Она еще раз убедилась, что любит этого, пусть мальчика, столь сильно, сколь способна ее душа любить. Нестора она так не любила…
— Я не буду ревновать, — обещал Анцифер. Она улыбнулась:
— Даже Рыбак был и Ассенизатор… Сейчас я люблю тебя!
— А их любила?
— С ними я жила.
— Да, это разница, — согласился он.
— Ты что-то хотел мне сказать?
— Да… Я особенный…
— Говорил…
— Почему ты меня все время перебиваешь?
— Прости…
Анцифер отдернул штору, впуская в квартиру солнечный свет. Затем он поднял руку над головой:
— Смотри! Видишь?
— Вижу… Вижу бритую подмышку. Кстати, хотела спросить: почему у тебя одна подмышка бритая, а другая нет?
— Смотри внимательно! — злился Птичик. — Видишь?
Она поднялась с колен к его груди.
— Шрам? — спросила.
— Это не шрам…
— А что это? — Она поцеловала его в бок, в место, где натянулась кожа от поднятой руки.
— Это вход в мою душу…
Она чувствовала, что если сейчас засмеется, он ударит ее. Сдержалась, строго молчала и смотрела Анциферу в глаза, ожидая продолжения.
Он слегка оттолкнул ее, пальцами левой руки раздвинул складки кожи, открыв черную дыру.
— Видишь?
Она испугалась, что потеряет сознание.
— О боже! — вырвалось. Она почувствовала холод, неизвестно откуда взявшийся, пришедший вместе с легким ветром. — Тебе надо к врачу! — заговорила она. — Ты подхватишь инфекцию! Я никогда не видела такой большой и странной раны.
— Это не рана!
— Что же?!! — Она нервничала, а он все не опускал руку, растягивая дыру. И еще этот непонятный холод!..
— Почему ты меня не слушаешь?! Я же говорю — это вход в мою душу! Я же объяснял, что особенный! Ты можешь не трястись и попытаться сосредоточиться? Можешь?!!
— Я тебя слушаю. — Она обнаружила, что действительно трясется, но не понимала от чего — от увиденного, или от холодного ветра, или от всего вместе взятого.
— Я сначала чувствовал себя так же, как ты! — объяснил Анцифер. — Дыра появилась много лет назад, невзначай, я, как и ты, думал, что заболел, что это какая-то язва, но потом… Потом я исследовал ее… Там нет никакой плоти внутри, то есть мышц и всякого такого, там пустота. Поняла?
Она кивнула.
— О, черт! Как же это сложно объяснить! — Птичик взял со стола вилку и мгновенно засунул ее в дыру. — Она провалилась! Понимаешь?
— Это фокус? — поняла она. — Конечно, фокус! Ну ты меня… Вот я глупая, повелась…
Он нервничал:
— Подойди ближе!
Она подошла к нему вплотную, голая и все еще напуганная. Анцифер увлек ее к окну, под яркие лучи солнца, вновь поднял руку, показывая дыру:
— Ты думаешь, это просто дыра в моем теле?.. Это не так! Дыра есть, но что-то произошло, что-то сместилось, и сразу после кожи начинается другое пространство. Оно бесконечное, это пространство, в нем есть даже космос!.. Как же тяжело это объяснить!.. Ну ты поняла!.. — Анцифер в доказательство засунул в дыру левую руку по локоть, затем извлек обратно и положил ее на Алинино плечо. Рука была холодная, словно ледяная. Она поняла, что ветер происходил из дыры… Правая рука его была живая, согревающая своим теплом другое ее плечо.
Он же физик, вспомнила Алина. Гений! Наверное, это какое-то его открытие, которое ей просто сложно понять!.. Но она обязательно поймет!
— Я понимаю, — сказала, надеясь на будущее.
— Хорошо, — немного успокоился Анцифер и продолжил: — Весь мой талант — из дыры. Я как-то опустил в нее леску с крючком, выудил каплю, очень странную на вкус… А на следующий день я мог решать любые задачи… Все очень просто… Время от времени я вылавливаю каплю, чтобы подкрепить свой талант… Хочешь заглянуть?
