Франсиско Голдман - Скажи ее имя

Старательно изобразив погруженного в раздумья мудреца, я наконец спросил: он выбрал такую тему для диссертации, потому что интересуется женскими делами больше, нежели чем-либо другим, или он хотел, чтобы женщины так думали?

Аура рассмеялась. Даже в научном мире есть более простые способы соблазнить женщину, сказала она. Он не может отвязаться от матери, как и я от своей, об этом мы с ним в основном и говорили. Но то, что парень зациклен на отношениях с матерью, еще не значит, что я хочу с ним встречаться. Скорее наоборот.

Ну что ж, у меня нет никаких проблем с матерью, по этому поводу можешь не беспокоиться, сказал я.

Сумка Ауры была набита книгами, там же был и ноутбук. Она собирается в библиотеку? Нет, но ей нужно кое-что прочитать. До конца ее жизни не будет ни одного дня, чтобы ей не нужно было «что-нибудь прочитать». Она подумывала пойти в библиотеку Нью-Йоркского университета или в кафе. Если она не против, мы могли бы пойти ко мне и немного почитать, а потом я пригласил бы ее на ужин, предложил я. Мы доехали до Бруклина на метро и провели остаток дня и вечер в моей квартире, она сидела на уродливом в сине-белую полоску диване, которому с ее легкой руки будет суждено первому отправиться на помойку, и вскоре я уснул, убаюканный тихим стуком клавиш ее компьютера.

Мы поужинали в средиземноморском ресторанчике на Пятой авеню в Парк-Слоуп; было еще достаточно тепло, чтобы сидеть за столиком в саду. Я хотел поцеловать ее на улице после ужина. Но она отвернулась с очаровательной детской улыбкой. Что, она не хочет даже поцеловать меня? Я усмехнулся, делая вид, что мне абсолютно все равно, поцелуют меня или нет. Мы вернулись ко мне в квартиру и занимались любовью почти до рассвета, а потом еще раз поздним утром, после пробуждения. Когда она собралась уходить, я спросил: я увижу тебя снова?

Она посмотрела на меня слегка озадаченно и сказала: конечно, увидишь. Она вернулась тем же вечером.

Моя мать и ее друзья принадлежат к «Шаткому поколению», сказала мне однажды Аура. Вырванные из реальности, добавила она. Поколение тех, кто пережил 1968 год, застрявшее в Мехико, который на поверку оказался совсем не Сан-Франциско, Нью-Йорком или Парижем, а все тем же старым Мехико, только еще более искалеченным; теперь он сбивал их с толку еще сильнее, чем когда-либо.

«Шаткое поколение» интеллигенции Мехико увлеклось психоанализом. Надежду на более совершенный, справедливый и поэтический уклад жизни — судя по заметкам Ауры — отныне следовало искать и стараться создать внутри отдельно взятой семьи и ближайшего круга друзей, прежде чем в один прекрасный день применить этот подход к массам. Друзья и коллеги ее родителей до одури говорили и сплетничали о некоторых мексиканских психиатрах. Кое-кто из них совращал пациентов или заводил с ними интрижки. В среде «Шаткого поколения» вошло в моду и считалось долгом просвещенного человека отправить прислугу — в основном женщин и девушек-подростков, без исключения неграмотных и необразованных, — на прием к врачу. Поскольку прислуге платили очень мало, в Мексике даже простой секретарь мог держать домработницу хотя бы на полставки. Дядя Ауры одним из первых отправил жившую в их доме девушку к семейному психотерапевту. Если уж он, его жена и дети лечились у специалиста, то, по мнению Леопольдо, посещение психотерапевта слугами могло сказаться на жизни дома только положительно.

Эти обстоятельства вдохновили Ауру на написание романа под черновым названием «Воспоминания аспирантки», над которым она и работала в последний год своей жизни. Аспирантку в книге зовут Алисия, она из Мехико и пишет в Нью-Йорке диссертацию по литературе. Алисия не хочет быть ученым, но не решается открыто выступить против воли матери и последовать за своей мечтой. В реальной жизни Аура не всегда держала свое стремление писать в тайне от Хуаниты, хоть и знала, что та его не одобряет. Мать полагала, что Ауре нужно сосредоточить все свои силы на академической карьере, если она вообще хочет достичь успеха в жизни.

Аура дописала две первые главы романа и оставила множество набросков. Первая глава рассказывает о маленькой девочке Алисии, растущей в Мексике. Мы знакомимся с ее матерью, Джульеттой, и со служанкой по имени Ирма, а также с бывшим парнем Джульетты Марсело Диасом Мишо, психоаналитиком, только что вернувшимся в Мехико после долгих лет обучения и практики во Франции. Далее по сюжету Марсело Диас намеревается уговорить Джульетту, чтобы та отправила служанку к нему на сеансы, а затем собирается упечь Ирму в экспериментально-утопическую психиатрическую клинику в той же Франции. Как и у ее прототипа Урсулы, у Ирмы веселый нрав, она любит поболтать и обладает миниатюрной фигуркой десятилетки, хотя ей уже почти сорок. Помню, как Аура смеялась над тем, как пройдет первый терапевтический сеанс Ирмы и Марсело Диаса. Служанка была в курсе всех семейных тайн, лучшим другом и доверенным лицом угрюмой, замкнутой девочки — это тоже было частью замысла Ауры.

У радикальной французской психиатрической лечебницы из романа также был прототип: прославленная «Ла-Ферт» в нескольких часах езды от Парижа. Планируя ознакомительный визит в лечебницу, Аура успела списаться с восьмидесятисемилетним директором этого заведения. Мы собирались посетить «Ла-Ферт» через год, весной 2008-го.

Вот последний отрывок из романа, написанный Аурой. Я нашел его позже, в отдельном файле на ее компьютере.

Марсело Диас Мишо:

Но даже после смерти Джульетта поквиталась со мной. И теперь я уже не смогу ей ответить… хотя это мы еще посмотрим. Я молод — шестьдесят это вторые тридцать — она мертва, так кто тут победитель? Конечно, она сделала меня, мою жену Алисию и нашего ребенка бездомными, решив в последний момент завещать дом нашей старой служанке Ирме Эрнандес, живущей теперь во Франции, где-то на окраине Парижа, куда я лечу прямо сейчас.

Марсело Диас Мишо

Родился в 1946 году в Мехико, в семье дипломата и домохозяйки. Воспитывался в Мехико (преимущественно) матерью. В Мексике учился во французском лицее, где и познакомился с Джульеттой.

В двадцать шесть Марсело уехал в Сорбонну изучать психиатрию. Его дела пошли под откос два года спустя, когда он получил приглашение на свадьбу Джульетты. Через пятнадцать лет он вернулся в Мексику и стал практиковать, используя методы, основанные на психоанализе Лакана. Параллельно он также начал работать над эссе об облаках как идеологической конструкции.

Алисия — дочь Джульетты

Родилась в 1977-м: лист, кольца, беспомощная и одинокая, стремящаяся вверх, бесстыжая, клубок пряжи, шквал, расщелина, барабанная палочка, дерн, крокусы, посягающая, дрожь, скользить, легкомысленная, попрошайничать, бакшиш, паук в паутине.

В 2008-м Алисии тридцать один.

Ей столько же лет, сколько должно было исполниться Ауре, проживи она на девять месяцев дольше, до весны 2008-го, ее дня рождения 24 апреля. Если бы все пошло, как мы планировали, весной 2008-го мы посетили бы «Ла-Ферт» и Аура была бы беременна.

Был ли Марсело Диас Мишо списан с меня? На первый взгляд, у нас мало общего. Она сделала его на десять лет старше, что могло быть выражением ее тревоги или нервной попыткой пошутить насчет нашей разницы в возрасте. Конечно, Джульетта вряд ли обрадовалась, когда этот недоумок, ее старый бойфренд, женился на ее дочери. Но у известного парижского психиатра Марсело было куда больше денег, чем у меня. Поэтому летний отпуск 2007 года Марсело и Алисия проведут в Тулуме, или где-нибудь на Юкатане, или на Ривьера-Майя, или на умиротворенных Карибах, но точно не в Оахаке, на хип-повском побережье у беспокойных вод Тихого океана. Поехав в Тулум, а не в Оахаку, Алисия пережила весну 2008-го, когда ей исполнился тридцать один год. Почему вместо этого пляжа в Оахаке мы с Аурой не поехали тем летом в Тулум, где провели пять первых дней 2004-го? Потому что я не мог позволить себе снять на две недели коттедж в Тулуме, а в Оахаке мог.

Я выучил этот список наизусть и часто медитировал над ним, иногда зависал на каком-то отдельном слове, пока не начинал видеть в нем Ауру, и я хохотал так, будто она была все еще со мной и мы вместе смеялись над тем, что она подразумевала под «барабанной палочкой». Или я распевал эти слова и ждал, когда ко мне придут образы, воспоминания, другие слова, видения.