– Что-то долго нет, – проронила Сова. – Боюсь, как бы не угорели…
И обе чихнули по два раза.
– Пусть парятся, – отозвалась Оксана. – Вдруг и правда поможет… Он ведь еще молодой. Но все органы как у старика. Стенокардия, увеличенная печень, и горб вырос…
– Так он что? Умирал в козлятнике-то?
– Я не поняла. Как будто спал.
– Как спал? Пульса нет, и не дышал.
– Он ведь шаман, у них бывает…
– Ох, а я напугалась! А тебя услышал, так сразу и воскрес! Ты его полечи, полечи! Вчера отца с того света вернула, сегодня Юрко. Ты ведь не девка – реанимация ходячая.
– Чем его лечить, бабушка? У меня один йод…
– Иодом полечи, худое, а лекарство. Вон даже радиацию лечит.
– А этот третий глаз! Что с ним-то делать?
– И пусть будет! Чего глаз-то тебе?
– Это же ненормально, патология…
– Зашить-то нельзя? – нашлась Сова. – Кетгутом?
– Я пластических операций никогда не делала, – смущенно пожаловалась Оксана. – И обследовать надо сначала…
– Да ничего, не такая уж и беда, этот глаз. Кепку ему грузинскую купишь, на лоб надвинет, и не видать будет. Заодно и лысину прикроет…
– Ой не знаю, бабушка… Боюсь, не смогу я привыкнуть. А горб?
Сова опечалилась:
– С горбом хуже… Вот раньше шаманы по телевизору шаманили, помнишь, – два хохла? Так можно было лечить. Я даже поросят к телевизору таскала. От поноса помогало хорошо. Говорят, у жены Котенко беременность рассосалась.
– Ничего у нее не рассосалось, родила девочку.
– Ты не знаешь, отчего запретили?
– Да они эти оказались… шарлатаны… – сказала Оксана и чихнула один раз.
– Теперь даже воду не заряжают…
– И жалко его. Столько лет ждала. Он ведь искал меня, потому и говорили, будто мутант на женщин охотится. А нашел – я его баулом, в лицо… Так стыдно теперь! И отчего тогда не узнала?
– Круглыми сутками по вызовам бегаешь… – Сова на миг призадумалась, вспомнила: – Бывало, мужа родного не узнаёшь. И гадаешь: что этому мужику надо – ночью пристает? Все – днем, а этот ночью…
– А тут – как сердечный укол! Подумала: тату опять плохо! Или вам. А вошла в козлятник… Лежит, родимый…
– Ничего, дочка, – встряхнулась Елизавета Трофимовна. – Полечишь, походишь за ним, глядишь, и поправится. Я ведь своего тоже сначала выходила, потом уж взяла… А какой достался, знаешь? Это сейчас хвастает: я, диверсант московский, ученый! А сам на своей же мине подорвался… Говорила ему: пойдем назад – поставишь. Разве послушал? И сам напоролся. Решето-решетом – мина-то направленного действия, саперный пулемет. Можно сказать, в подол себе сложила, что осталось, вместе с осколками. И принесла… А погляди на него! До сей поры какой бравый. Ишь, говорит, для боевой готовности кальсоны порвал…
– Придут из бани, вы, Елизавета Трофимовна, свет не включайте, – попросила Оксана. – В темноте посидим.
– А что так?
– В темноте он вроде не такой страшный. Чтоб попривыкнуть…
– Ладно и в темноте, – согласилась Сова. – Мимо рта не пронесем.
– Пробки выкрутить надо, а то дед включит ненароком. Бабка вдруг отпрянула от окна на дедовой половине:
– Только этого не хватало! Крестника нелегкая несет! И не один, с мужиками…
Оксана бросилась к окну: из подъехавшей машины выгрузились кроме Волкова еще четверо – американец с переводчиком и батько Гуменник с телохранителем. Все одеты в летний камуфляж и с оружием – на охоту за мутантом собрались!
– Не пропущу! – прошептала Сова. – Пускай через таможню идут! Нашли окно на границе!
– Они через таможню не пойдут, – возразила Оксана. – Нелегальная у них охота… Давайте быстро пропустим, и нехай валят.
Бабка и ответить не успела, как в дверь с украинской стороны осторожно постучали.
– У нас все дома! – язвительно сказала Сова. – Нечего по ночам ломиться!
– Открывай, крестная, – послышался голос Мыколы. – У нас со Степаном Макарычем договоренность.
– Ничего не знаю!
– При тебе же было!
– Не помню!
– Перед американцем неловко, – пожаловался крестник. – Я ж его на мутанта веду, на охоту. Очень важный чин, сэр Джон зовут.
– Сыр?
– Не сыр, а сэр, крестная. Мистер Странг! А с ним батько Гуменник, представитель президента.
– Какого президента?
– Украинского, да ты его видела утром.
– И что, президента с собой тащишь?
– Да нет, представителя его! Сова нехотя приоткрыла дверь:
– И обязательно через нашу хату?
– Да они ж как дети, – зашептал Волков, – им все экзотику подавай. Россия для них страна загадочная, вот и приходится выдумывать…
– Да пустите их, бабушка! – посоветовала Оксана и шмыгнула за печку. – А то наши из бани пойдут…
Бабка нехотя распахнула дверь.
– Контрабандисты, – проворчала. – На муданта они собрались! Ох, и безголовый же ты, Колька! Весь в отца… Обратно как хотите!
В это время за спиной таможенника возник американец и, выкинув вперед руки, забормотал что-то на английском, немало изумив Сову: вроде показалось – милостыню просит. Но толстозадый переводчик был тут как тут.
– Здравствуйте, старая русская леди, – прогнусавил он. – Как у вас замечательно. И это русское гостеприимство. Уже и стол накрыт.
Американец с ходу уселся на хозяйское место, и нет бы налить в рюмку, а схватил четверть и к горлышку приложился. Да чуть не задохнулся, вытаращил глаза и прохрипел что-то.
– Это прекрасный виски, – явно спорол отсебятину переводчик, пытаясь перехватить бутыль. – Я чувствую вкус России!
– Рашен бутилка! – с восторгом добавил американец, потрясая четвертью. – Бул-буль и абове!
Сова только рот прикрыла, разинутый от негодующего изумления. Сказать ничего не успела, как Джон положил себе в тарелку салату оливье и стал с жадностью закусывать. И закусив, без всяческих комплексов махнул рукой.
– Входите, господа! – сказал переводчик, наливая себе горилки. – Располагайтесь. Я очень люблю русскую кухню… Должен отметить, мистер Волков, вы прекрасно подготовили охоту. Ужин на границе. Оригинальная мысль.
– Не забудь напомнить об этом пану Кушнеру, – панибратски сказал Мыкола. – Для меня это важно, Джон.
Оксана, узнав, что Юрко мухоморы ест, сделала их несколько штук из помидорных шляпок и вареных яиц, начиненных тертым хреном, да украсила ими все салаты. А этот Джон подцепил один, запихал в рот – понравилось. И за вторым потянулся!
– Мистер Странг непременно напомнит, – отозвался переводчик, хотя американец молчал с набитым ртом и, видно, получал удовольствие.
– Да что же это такое? – пролепетала видавшая виды Сова. – Ты кого привел, Мыкола?
Вся команда расселась за столом – накрыто было как раз на четыре персоны, зазвенела посудой, а Волков засуетился возле бабки:
– Потерпи, крестная. Была договоренность… Уважить надо иностранца. Все согласовано.
Американец же пощелкал пальцами.
– Перевожу для старой леди. – Толстозадый хапнул рюмку и запросто сожрал последний мухомор с салата. – Меня зовут Джон! Я большой специалист в области продуктов питания и приготовления различных блюд. Обладаю тонкими вкусовыми чувствами и сам умею готовить.
– Ничего не понимаю, – бабка только головой покрутила, – это как называется?
– Если не понимаете по-русски, попробую перевести на украинский, – невозмутимо проговорил переводчик. – Пан Джон разумиет харч и гарно харчится.
– Это я поняла… А что он за стол сел незваным? И со всей бандой?
Джон еще раз призывно махнул рукой:
– Не стесняйтесь, господа. Мистер Волков, прошу. Хочу выпить за удачную охоту. За будущую охоту!
Мыкола взял табурет и уселся рядом, верно испытывая внезапный подъем духа, пихнул локтем переводчика:
– Скажи ему! В России обожают американцев. Эта великая страна достойна подражания.
– Россия достойна подражания? – недружелюбно переспросил тот.
Мыкола слегка смутился:
– Хотел сказать – Штаты. Соединенные… Переводчик склонился к нему и прошептал:
– Ты особенно-то не прогибайся. Потянешь одеяло на себя – сам голый будешь…
Он еще чем-то хотел пригрозить, однако мистер Странг замахал руками, словно дирижер, желающий погасить всякие звуки.
– Вау! Что же вы, старая леди? – тут же вопросил толстозадый, между прочим разливая горилку. – Немедленно стул нашей прекрасной хозяйке. Прошу! Мне будет приятно в вашей компании. Обожаю добрых старушек. От них всегда исходит прошедший сексуальный опыт. Ностальгические воспоминания делают их неожиданно привлекательными.
– Господи! – взмолилась старая комсомолка-партизанка. – Спаси мою душу грешную… Что же это происходит?
– Сидай за спильне харчування, бабка, – перевел тот на «мову». – И пидхарчись зо мною.
Оксана уже вытерпеть такого никак не могла и вышла из-за печки.
– Это что такое?! – звенящим голосом вопросила она. – Будто для вас тут приготовлено! Налетела саранча! Ты, Мыкола, хоть один язык розумиешь? Уводи банду немедленно! Геть отсюда!
