Там он попал к кому бы вы думали? — к Дворникову, конечно! И тот, его выслушав, дал необходимые бумаги, и Крылова определили в профилакторий, где он чудесно просуществовал целый месяц, так как к нему часто наведывался Сэр, и они вместе квасили на берегу озера жаря на костре куски свинины, нанизанные на длинные палки. C тех пор Крылов и стал периодически наведываться к Дворникову, где имел с ним беседы и получал редкие рецепты на всякие амитриптилины, помогавшие в то время выжить в случае душевных, физических и прочих крупных неприятностей.
И вот один раз Крылова так «поджало», что совсем уж помереть собрался — то ли с первой женой разводился, то ли из Университета стали выгонять, то ли и то и другое вместе, — короче, жить стало невмоготу.
А когда так тяжело, начинаешь пить совсем безбожно, да еще и таблетки глотать, чтоб не чувствовать всего этого говна, — и тут такие штуки начинают с психикой претворяться!
Поэтому и решил Крылов наведаться к Дворникову — может, хоть он чего посоветует.
Приходит он в диспансер, а там тетка какая-то чужая сидит.
— А где Валерий Павлович? — чуть не плача спрашивает Крылов.
А тетка улыбается, и говорит таким «врачебным» голосом:
— А он сегодня после четырех принимает. Да Вы проходите!
Ну, Крылов думает: не доживу до четырех, может она тоже тетка нормальная, раз в одном кабинете с Дворниковым сидит, — ну и выложил ей: так мол, и так, а если сильнее прихватит — то вааще в-о-о-о-о как!
Тетка оказалась хорошей, выслушала внимательно, затем и говорит:
— Надо Вам энцефалограмму сделать. Вы, — говорит, — посидите в соседней комнате, а я пока с лабораторией договорюсь.
Крылов, как дурак, дождался в соседней комнате пока приехали санитары дурдомовских размеров, а уж потом, когда под белы рученьки взяли, стал возмущаться, мол — энцефалограмма! Врач сам сказал!
Санитары к этому были привычны.
Привезли они его — смотрит Крылов — да это ж дурдом! Сам передачки сюда привозил!
Е-мое, — думает, — пока кто из знакомых узнает, — а у самого сигарет всего две штуки осталось. (По опыту старших товарищей он прекрасно знал, какая тоска в дурдоме без сигарет.)
История кончилась хорошо. Вечером приехал взлохмаченный Дворников, который случайно, по списку, заметил куда меня отправили, и после небольшого скандала с персоналом (мы не имеем права! — кричали они) забрал меня, совсем одуревшего, и увез к себе в кабинет.
Там он налил чаю, и, будучи прекрасным психоневрологом, вернул Крылова к жизни.
3. Гузель
Она тоже большой друг Дворникову В.П.
И по этой самой дружбе, видя большую его заинтересованность деятельностью рок-клуба, про который она ему много рассказывала, решила Гузель пригласить Дворникова на наиболее зрелищное в то время мероприятие — пресс-конференцию М. Немирова и Ю. Крылова, посвященную их возвращению из поездки к Б.Г.
Надо тут заметить, что пресс-конференция проходила в актовом зале (!) Университета, и проходило с привлечением множества аудиовизуальных материалов, и в конце еще кружочки с автографами Б.Г. раздавались. Конечно же, эта конференция вызвала большой интерес, и на нее собралось довольно много разного народа, преимущественно из самого рок-клуба и его окружения. Пришел и Дворников, который все это действо с размахиванием руками, включанием музыки и рассказами об изображенном на показываемых фотографиях, просидел скромно в углу.
После конференции, мы подходим к Гузеле, и спрашиваем:
— Ну как? Дворникову понравилось?
А она:
— Очень понравилось! Он просил даже его почаще на такие мероприятия приглашать. Говорит: «Сколько материала! Это ж докторскую диссертацию можно за полгода написать!»
Вот такой психоневролог Дворников Валерий Павлович.
4.
А вот дополнения к сообщению Ю.Крылова, которые сообщаю я, автор этих строк М.Немиров.
Во-первых, дополняю, опровергаю и уточняю сообщение, сообщенное Крыловым под номером 1.
Действительно, пришел я к Дворникову и попросился в дурдом: жизнь моя приобрела характер полного и тотального безумия, и нужно меня изолировать в тихое место.
А то будет совсем караул.
Дворников, действительно, поинтересовался конкретными проявлениями безумия.
— Ну, например, — объяснил я, — Есть у меня ощущение, что все вокруг дураки, а вот я как раз умный, талантливый и достойный всяческого восхищения.
— Ага! — подхватил Дворников, — А окружающие не признают этого, да?
— Да нет, мне кажется, что и все окружающие это признают!
— Да-а, — опечалился Дворников, — Это, уже, действительно, дело серьезное.
После чего нажал соответствующую кнопку, в кабинет влетели двое из ларца, ловко скрутили мне руки за спину и поволокли в машину скорой помощи.
И как я не убеждал их, что я не буйный, я сам пришел — к этому они, как очень верно заметил Крылов, были привычные, и пока не довезли меня до 3 городской, рук мне так и не отпустили.
27 декабря 1995, вторник, пол-седьмого утра.
(кумиры)
Говорят — Америка, Америка, прагматизм, бездуховность и только одна погоня за золотым тельцом.
Сидели мы один раз с Реневым Ю. (см.), выпивали и целую ночь ругались на эту тему: он эту линию все гнул.
А я говорил ему, что сам козел. Да там ебанатов еще побольше, чем где угодно! — так я скажу и сейчас.
Вот их перечень — первых, пришедших в голову:
Морфи, шахматист;
Сэлинджер, писатель;
Фишер, опять шахматист;
Питер Грин, гитарист;
Это я перечисляю тех, кто на самой вершине успеха взяв да и забил на все хуй, и погрузился во внутреннюю жизнь, о которой ничего не известно.
И, если уж призадуматься, вот русских я что-то таких и не припомню.
Разве что старец Федор Кузьмич, если правда, что —
И вот еще пример: этот самый Майкл Джексон: не то, что он является ебанатом, а то, что ну в какой стране такое безумное чучело и просто нелюдь могло бы быть всенародным кумиром?
А вот в Америке это есть в наличии.
Что подтверждает вышевысказанный тезис: конечно, американцы, может быть, и одномерные человеки, но эта их одномерность, судя по тому же Джексону, пролегает в каком-то особом измерении, очень отличном от общечеловеческого.
2.
Далее добровольно взятые автором на себя обязанности энциклопедиста требуют, чтобы он вкратце описал
а: историю жизни М.Джексона, как она есть;
б: историю того, что думали о нем в СССР с 1975 по 1997 год;
в: историю дружбы М.Джексона с Полом Маккартни. Ибо это история занятна.
Все это — в следующий раз.
3.
Я там выше несколько невнятно объяснился относительно того, чего хотел сказать. Это вот почему: я и сам толком не понимал, чего я именно хочу сказать. Ибо это было у меня только смутно в голове, подобно струне в тумане.
Но теперь я понял, что я имею в виду, и могу сформулировать. И я формулирую: я имел в виду то, что о бездуховности либо нет американцев сказать невозможно ничего, чему доказательством является среди прочего сумасшедший и столь много летний успех там Майкла Джексона.
Ибо люди, способные, искренне восхищаться им и его творчеством, лежат настолько за пределами сознания и понимания людей, являющихся нормальными, что высказывать хоть какое-либо суждение об их психологии, мышлении и так далее есть занятие соей необоснованностью примерно подобное высказыванию суждений о психологии и способе мышления, например, привидений: не знаем, и никогда не узнаем.
Первый за всю советскую и русскую историю автор, написанное которым слово «хуй» было легально опубликовано в легальном издании на русском языке и в России во все три буквы сразу, без всяких там многоточий.
Даже не в России, а еще в СССР!
Еще во время полной КПСС, в 1988 году!
«Иностранная литература», 1988: в 12-м номере, в окончании «Улисса». Там поток сознания уж совем распоясывается, начиная течь уже и без без знаков препинания и с трудновычленимым смыслом, вот у цензоров и не хватило терпения прочесть его весь до конца.
Я, впрочем, тоже не читал — так, листал, да случайно и наткнулся.
Такое заведение: платишь деньги — покупаешь билет — заходи и видь: тепло, темно, музыка грохочет со страшной силой и тьма людей пляшет как бешеная. За это и берут деньги, это и есть услуга, предоставляемая этим предприятием общего пользования: плясать.
1. Петр 1 со своими ассамблеями
2. XIX в: дворянские балы: в частных жилищах даваемые частными лицами. Вход, естественно, бесплатный. Подробности — Лотман, «Пушкин», 521 — 528
3. Начало XX в: скетингринги
4. НЭП и борьба с разложением
5. Танцплощадки 1930-70-х под оркестр и потом под ВИА
6. Дискотеки с конца 1970-х
