Поднимайся! Поднимайся! Беги!
Я вскакиваю на ноги, задыхаясь и кашляя. Удар по лицу. Мир вокруг вращается... черные пятна... в ушах шумит. Она прижимает меня к двери, и я пытаюсь пнуть ее... но тут я чувствую лезвие, прижатое к моему животу, и замираю. Холодный нож целует мою кожу.
— Давай, скажи что-нибудь, — шепчет она. — И я вырежу его из тебя.
Боб! Боб! Прости меня, Боб!
— Прошу, — задыхаюсь я, дрожа всем телом. — Не надо.
Келли хватает меня за затылок своей холодной рукой, вынуждая смотреть на нее, смотреть ей в глаза. Глаза настоящего убийцы. Нож исчезает. Она толкает меня в последний раз и уходит, будто ничего не произошло. Тьма вокруг сгущается.
8 глава
Из записей Доктора Джин-Йи Денг
психиатра больницы Беллвью, Нью-Йорк
Мэри провела в нашем учреждении более восьми месяцев, и за это время она не сказала ни слова. Даже во время визитов матери сохраняла молчание и была отстраненной. Затем в обычное июльское утро, она внезапно начала разговаривать с врачами и медсестрами. Девочка казалась беззаботной, почти шаловливой. Это был перерыв в ее психозе. Мы были не уверены, станем ли мы снова свидетелями подобного поведения, поэтому детально расспросили ее обо всем. За четыре часа мы узнали больше, чем за восемь месяцев. Возможно, больше, чем мы когда-либо сможем узнать.
Спустя неделю после урагана, когда еще свежи воспоминания о лезвии, направленном на Боба՜, я звоню Коре Фишер, и та без колебаний назначает мне встречу на субботу.
Офис «Проекта Прощение» находится на Манхэттене. Это важно. Когда я была ребенком, и мы с мамой собирались в город, она крахмалила и выглаживала наши лучшие выходные наряды, чистила мои уши и вытаскивала грязь из-под ногтей, пока они не начинали кровоточить. Мама завязывала мои волосы праздничными лентами и смазывала мое лицо, локти и колени вазелином.
— Не хочу, чтобы кто-то подумал, что мы из трущоб.
Поэтому я не могла ничего с собой поделать. Почистила ногти, завязала волосы в пучок, утопила лицо в лосьоне и надела платье не по размеру под свою лучшую пару джинсов. Вчера вечером я постирала свои шнурки средством для мытья посуды. Они были все еще влажными, когда вдевала их в кроссовки.
Беру с собой Новенькую, потому что она, кажется, разбирается во всей этой юридической ерунде. Она дает мне свой черный свитер взамен платья.
Отмечаясь, мы просим разрешения поехать в город, чтобы помочь в центре продовольственной помощи. Мисс Риба отпускает нас. Мы садимся на поезд до города, проезжая мимо огромного торгового центра, который занимает целый квартал. Мокрые бордюры блестят в солнечных лучах подобно алмазам, запеченным в земле. Несмотря на то, что мы предупредили мисс Рибу, я немного переживаю на счет браслета. Нам нужно пересечь весь город, а это больше пяти километров. Полагаю, чем быстрее мы доберемся до места встречи, тем быстрее сможем вернуться в Бруклин. Прежде, чем полиция успеет спохватиться. Я тащу Новенькую за руку и ускоряю шаг.
Зайдя в высокое стеклянное офисное здание, мы обнаруживаем, что на стойке охраны уже лежат наши имена. Мы заходим в лифт, который поднимает нас на двадцать восьмой этаж. У нас закладывает уши. Новенькая стучится в офис номер две тысячи восемьсот один. Нервное напряжение переполняет меня. Женщина распахивает дверь. Ее улыбка меркнет, при виде синяка, который оставила на мне Келли.
— Ну, привет, — шокировано говорит она, и я узнаю голос, который слышала по телефону. — Проходите.
Мое сердце уходит в пятки. Это ошибка. Мисс Кора совсем не похожа на юриста. На вид, ей лет восемнадцать. Она выглядит слишком молодо в своих свободных джинсах и красном свитере. И она индианка. Мама говорила, что они занимают все рабочие места для иммигрантов. Мне не нужен еще один плохой юрист, несмотря на то, что я даже первого своего не выбирала. Новенькая легонько подталкивает меня и входит внутрь. Я сохраняю спокойствие и следую за ней.
— Я рада, что вы смогли прийти, — говорит она. — Сюда.
Ее офис маленький, но очень опрятный. Он уставлен полированной мебелью из красного дерева и искусственными растениями. В комнате имеется полка с толстыми учебниками, похожими на энциклопедии. Как те, что я читала в доме Алиссы. Она проводит нас в небольшой конференц-зал. Молодой белый парень в очках в тонкой черной оправе ставит тарелку с печеньем на стол, рядом с бутылками воды.
— Это Терри, мой ассистент. Терри поздоровайся с этими милыми дамами.
— Рад встрече, — говорит он, протягивая руку. Я не жму ее.
Мы садимся и молча смотрим друг на друга, не зная с чего начать. Очень хочу взять печенье. Оно выглядит таким аппетитным, а я умираю с голоду, но не хочу показаться прожорливой. Она смотрит на меня, затем, на печенья и подталкивает тарелку в моем направлении.
— Вот, угощайтесь. Можете взять несколько. Они здесь для вас.
Я раздумываю над этим и беру две штуки. Новенькая берет четыре.
— Вода, — предлагает Терри. Я беру бутылку. Фиджи. Есть такой остров.
Интересно, вода действительно оттуда?
— Во-первых, позвольте мне начать с того, что я была очарована... просто очарована твоим делом с самого первого дня. Фактически, с самого поступления в юридический, — говорит мисс Кора. — Если не ошибаюсь, тебе тогда только исполнилось девять. Ох, это означает, что ты совсем недавно отметила день рождение, правда?
Она знает про мой день рождения. Не уверена, что даже мама про него помнит.
— Итак, я с самого начала считала, что они недобросовестно подошли к рассмотрению твоего дела, — продолжает она. — И абсолютно субъективная точка зрения, освещенная в СМИ, которая преследовала тебя, ребенка, еще до того, как ты зашла в здание суда... это было неэтично. Я не знаю всех деталей, но уверена, что твои показания — твои обдуманные взрослые впечатления от того, что произошло той ночью — могут кардинально изменить результат. Но сначала мы должны иметь в арсенале достаточно убедительных доказательств, чтобы уговорить судью рассмотреть апелляцию. И самое сложное: убедить судью возобновить дело покойного младенца.
— Алиссы, — говорю я.
Я ненавижу, когда люди называют Алиссу просто погибшим младенцем. У нее было имя.
— Алиссы. Верно, — она улыбается. Терри ерзает на своем стуле.
— И после всего этого я получу... эмансипацию. Правильно?
— Всему свое время, — говорит мисс Кора.
Откидываюсь назад, потягивая воду. Я серьезно собираюсь заняться этим? Я серьезно собираюсь открыть эту банку, полную червей и грязных секретов?
Мисс Кора смотрит на меня и улыбается.
— Мэри, что для тебя сейчас важнее всего?
Я потираю живот, прекрасно понимая, что у меня стоит на первом месте.
— Чтобы малыш остался со мной.
— Хорошо, это то, за что мы будем бороться, — говорит мисс Кора, ударяя кулаком по столу.
— Но... у меня совсем нет денег.
— Оставь это мне, — она улыбается, дружелюбно и искренне, но волоски на моих руках поднимаются.
Никто не бывает добр просто так. Пришло время бежать! Это ловушка. В смысле, она даже не выглядит так, будто хочет меня провести, но я обманывалась и прежде. Не могу снова допустить такую ошибку. Не с Бобом. Но куда я побегу? Может, Новенькая права. Я не могу выступать простив взрослых в одиночку. Может, эта леди сможет помочь мне.
— Ладно... что от меня требуется? — спрашиваю я.
— Ну, прежде всего, я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем, что произошло той ночью. От начала и до конца.
Я прикусываю свой язык настолько сильно, что чувствую вкус крови. Она имеет в виду, что НА САМОМ ДЕЛЕ произошло? В смысле, я даже не знаю этих людей.
— Мэри, можешь довериться нам, — говорит мисс Кора. — Мы хотим тебе помочь.
Она наклоняется через стол и пытается взять меня за руку. Я отдергиваю ее.
