– Вы двое – в восьмую комнату, – определил конвоир первых двоих, одним из которых оказался Коробин.
– Хлебозавод, – дополнил мужчина с пятном на шее.
Соловков наклонился к Саше и указал глазами на него:
– Нарядчик, по ходу…
Саша качнул головой, приняв к сведению. Тем временем зэков продолжали распределять на постоянное жилье и работу:
– Следующие – в двенадцатую.
– Сельхозотряд.
– Вы двое – в двадцать третью.
– Хлебозавод.
Очередь дошла до последних.
– Вы – в тридцатую.
– В машинах разбираешься? – спросил нарядчик у Соловкова.
– Ну.
– Тогда ты в гараж.
Остались замешкавшийся и подошедший только теперь Карпов и Саша Рокотовский.
– Вы в пятнадцатую. Оба.
– И на завод. Так, погоди, – спохватился нарядчик. – А Карпов Ф. С. – кто?
– Я. – Карпов сделал маленький шажок вперед.
– Ты в шоферы. А ты, – нарядчик внимательно посмотрел на Сашу, – на завод.
На этом нарядчик тут же развернулся и вышел, оставив конвоира.
– Все, идти спокойно. По коридору направо. Заходить в комнаты под номерами согласно распределению. На работу завтра с утра. Вперед, – распорядился конвоир.
Зэки нестройной толпой побрели по коридору. Постепенно толпа редела – у каждой двери двое покидали ее, заходя в очередную комнату. Саша и Карпов остановились у двери с полустертым номером «15», и Саша зашел первым.
Комната была небольшая, с двумя двухъярусными нарами, двумя тумбочками, столом, табуреткой и шкафом. Первое, что бросилось в глаза Саше, – распахнутое окно. С большого каштана летел опадающий цвет, прямо сюда, на линолеумный зашарканный пол комнаты.
За столом, придвинутым к одной из коек, сидели двое мужчин лет тридцати трех и играли в нарды. Один из них был бритый налысо, большой, круглоголовый, в спортивном костюме и дорогих зеркально-черных туфлях, второй – темнокожий, мулат. Оба они воззрились на вошедших с интересом. Саша встретился глазами с первым, кивнул ему, тот тоже ответил кивком. Саша проигнорировал мулата, прошел и сел на нижний ярус свободных нар. Карпов, наоборот, замешкался у порога.
– З-здравствуйте, – проговорил он.
Игравшие переглянулись весело.
– Ну здорово, – ответил бритый, обнажив в улыбке золотой зуб. Карпов нерешительно продолжал топтаться у двери. Бритый поморщился:
– Сядь уже, не мельтеши.
Карпов послушно подошел к койке, на которой сидел Саша, и неловко забрался наверх. Лег, затаился. Игра в нарды продолжилась, однако то и дело играющие косились на Сашу. Тот, в свою очередь, смотрел на них открыто, изучая. Достал сигарету, закурил. Мулат ему не понравился сразу.
– Ты, что ли, Санек этот, как его… Роковский? – повернулся к нему бритый.
– Рокотовский, – исправил Саша.
– Я Виталик. Это Паша, – кивнул он на мулата. – Играешь?
– В карты…
– Это можно. После проверки, а то заметут. А в нарды с Пашей?
– Не буду. С ним, – сакцентировал свою нерасположенность Саша и прицельно щелкнул сигаретой в окно. Несмотря на его весьма свирепый в этот момент вид, мулат усмехнулся:
– А по делу есть что?
– Да найдется, – угрожающе парировал Саша. Они смотрели друг на друга недружелюбно, хотя Паша – все еще с улыбкой. Карпов наверху слушал, затаив дыхание.
– Не нравятся тебе черные, да? – уточнил мулат.
Саша не ответил, только желваки заходили.
– Да кому они вообще нравятся? – вдруг заявил Виталик резко. – Мне вот не нравятся. Паш, тебе нравятся?
– И мне не нравятся, – откликнулся мулат.
– Э, там, наверху, – обратился Виталик к Карпову. – Тебе нравятся черные?
– Н-нет, – пробормотал Карпов.
Паша и Виталик переглянулись.
– Чё ты там сказал?! – Виталик поднялся и, обнаружив достаточно сильную хромоту, направился к Карпову. – Это кто там тебе не нравится?
– Н-никто… – спохватился Карпов.
– Черные нравятся тебе? Нравятся или нет?! – Виталик схватился за край его постели, подтянулся на руках поближе.
– Н-не з-знаю, – чуть не плакал Карпов.
– Ну так и заткнись! Мудак картонный.
Постоял пару секунд, проверяя эффект. Потом повернулся к Саше, который смотрел этот спектакль с недрогнувшим лицом. Подошел, хромая, сел рядом:
– Ладно, братан. Я ж вижу, пацан нормальный. Ты это, особо-то не рви. Приехал только, с порога, и сразу погнал. Ты посиди, посмотри, что к чему, попусту не наезжай. Потом уж… Горячего не пори, чтоб самого не задело. Сам знаешь, короче, чё я тебе говорю. За базар отвечать…
– Я отвечаю, – отрезал Саша, но уже не так напористо.
– Да знаю, что отвечаешь, не в этом дело!..
– Да понял я, понял, – кивнул Саша.
Они втроем посмотрели друг на друга. Паша, мулат, тоже кивнул и снова сел в нарды с Виталиком. Инцидент был исчерпан.
Пока они играли, Саша сидел и думал. Дума была не из веселых, так как периодически он щурился и сжимал челюсти, потом полез в карман штанов, выудил зажигалку и принялся чиркать. Виталик обратил на это внимание:
– О, покажь.
Саша кинул зажигалку, тот ловко словил. Чиркнул, повертел в руках.
– Сколько возьмешь?
– За нее? Не продаю.
– Да ладно, – протянул Виталик. – Ну сколько?
– Не, братан, правда. Кореш на зоне подарил, сделал мне специально…
Виталик понимающе хмыкнул, еще раз рассматривая предмет. Потом перекинул Саше.
– А сам-то откуда? – спросил Виталик.
– Со Льгова. Знаешь?
– Да знаю.
– Там… Карабин, может, знаешь такого, вот он, короче, и сделал. Нормальный пацан.
– Да у нас тут тоже есть такой. Коля-Художник. Он типа рисует. Вот…
С этими словами Виталик расстегнул спортивную куртку и показал наколку на груди.
– Художник рисовал. А бьет Паша, – кивнул он на мулата.
В этот момент в коридоре послышались голоса, дверь открылась, и в комнату почти ввалились двое: Соловков и невысокий стройный парень лет 25, рыжеволосый, веснушчатый, быстроглазый, с высоким визгливым голосом. Одет он был с тюремным блеском – вроде ничего такого, кроме кожаного жилета, но общее впечатление франта. Влажные волосы зачесаны назад. Всем своим обликом он напоминал тип залихватского вора с Хитровки.
– Здорово! – поприветствовал рыжий. – Играете?
И он повернулся к Соловкову:
– Это Виталик, Паша… А это Соловей, – представил он всех, кто был ему знаком. С вопросом посмотрел в глаза незнакомому ему Саше.
– Саша, – ответил тот.
– Кузя, тебя слышно за километр, – поморщился Паша. – Чё так вечно орешь?
– Громкий я, – усмехнулся рыжий, названный Кузей. Полез в карман и выудил колоду карт:
– Может, сыгранем?
Саша оживился и придвинулся поближе. Потянулся, разминаясь. Кузя усмехнулся, подмигнул ему.
– Да какой там? – Виталик взглянул на наручные часы. – Щас мусора придут, проверка же.
– Да мы по-быстрому. Да, Санек?
На лице Саши промелькнуло подобие улыбки. Подобие – потому что вообще мало кто видел его улыбающимся. Виталик оценил это, вздохнул.
– Ладно, играйте. Эй, там, картонный!
– Д-да? – тихо отозвался Карпов сверху.
– Борода! Слазь давай, на стреме стоять будешь. Мусора появятся – предупредишь. Понял меня?!
Карпов поспешно слез с койки. Кузя при виде его обвел всех взглядом, мол, что это за чудо, и фыркнул. Руки уже уверенно тасовали колоду. Карпов вышел за дверь.
– Что за индеец? – кивнул Кузя на закрывшуюся дверь.
Виталик поморщился и закурил, отойдя к окну. Кузя начал раздавать: себе, Паше, Саше и Соловью.
– Виталик, будешь?
– Да не, давайте там это, сами…
– Какой интерес? – обратился Кузя к остальным, и глаза его азартно загорелись. Но в этот момент дверь открылась. Кузя метнулся к колоде, инстинктивно прикрывая ее руками. Вошел Карпов:
– Т-там… м-менты…
– Да е… – Виталик бросил окурок в окно.
Кузя ловко собрал карты и бросился к окну. Свесился, дотянулся до каменного выступа на стене с внешней стороны здания и положил колоду туда. Отпрянул от окна. Кивнул Соловью и направился к двери. Дверь снова открылась, и в проеме они столкнулись с сержантом, держащим бумаги и ручку, и рядовым. Кузя расплылся в улыбке:
