Воскресенье у Витаса выпало, а в понедельник он решил заняться еще одним делом, которое давно запланировал. Квартира деда встретила его новой дверью. Вместо звонка торчали проводки, и он стал молотить в дверь. Открыл какой-то парень в спецовке.
– Тебе чего? – был традиционный вопрос.
– Я здесь живу.
– А я здесь работаю, – бесстрастно ответил парень и попытался закрыть дверь.
Витас поставил ногу, и дверь не закрылась.
– Убери! – сказал парень и взял в руки молоток.
Витас молча вытащил пистолет.
– А, – понимающе сказал парень и положил молоток. – Ну заходи! Только у меня, кроме инструмента, ничего нет.
– А ты мне и не нужен.
Витас спрятал пистолет.
– Я хочу посмотреть на свою квартиру.
– Ну, чувствуй себя как дома! – и парень пошел на кухню.
«Шутник!»
И Витас стал разглядывать то, что натворили в квартире строители. Без мебели комнаты казались огромными. На потолке появилась фальшивая лепнина, на окнах стояли стеклопакеты, двери тоже были вполне современные. Сочетание лепнины под старину и металлопластика выглядело дико.
Витас прошел на кухню. Там парень, надев защитные очки, готовился к работе.
– Я тут столярку делаю, – сообщил он.
– Ну, делай. А кто здесь всем заправляет?
– Прораб.
– А когда он бывает?
– По-всякому. Когда вечером, когда утром.
Он понял, что из парня ничего не вытянешь.
– А заказчик кто?
Парень молчал, явно прикидывая, что ответить.
– Крашеная и визгливая баба?
– Ну, вроде того, – ухмыльнулся тот.
Делать в квартире было нечего, и он повернулся, чтобы уходить.
– Все? Закончил? – спросил парень ему вслед.
– Закончил. Работай!
– Ну, я за тобой дверь закрою, а то еще какой-нибудь хозяин придет.
Настроение от посещения квартиры деда было поганое, и ехать и работать сейчас он не мог. Было ясно, что отец просто отдал квартиру своей крашеной жене, и та делала там все что хотела. У отца никогда не было денег, а у той, по-видимому, были.
Во дворе он знал одно укромное местечко, куда мало кто забредал. Это была старая развалившаяся песочница, которой никто не пользовался и укрытая от чужих глаз разросшимися кустами. На этот раз там, на спинке скамейки, сидел парень, значительно старше его, который обнимал и что-то говорил на ухо девушке. Витас чертыхнулся и присел на другую скамейку, которая подозрительно зашаталась и заскрипела под ним. Он достал спичечный коробок и бумагу, но услышал голос парня:
– Эй, ты, чмо! Ты что здесь делаешь? Давай вали отсюда!
«Опять начинается!»
На душе стало совсем тоскливо. Он продолжал заниматься своим делом.
– Ты слышал? Это я тебе говорю, – не унимался парень и встал.
Витас аккуратно отложил в сторону свои принадлежности и достал из-под куртки пистолет. Парень продолжал стоять. Витас передернул затвор. Парень все еще стоял. Тогда решила вмешаться девушка. Она повисла на парне и забормотала:
– Давай уйдем отсюда. Это же псих. Ты что, не видишь?
«Ну вот. Уже и психом стал».
И девушка потащила парня прочь. Тот делал вид, что сопротивляется, и все время злобно оборачивался на него. Витас спрятал пистолет и продолжил скручивать косячок.
«Почему любой контакт с окружающим миром у меня заканчивается демонстрацией оружия и силы?
Он раскурил свое изделие.
«Только после этого окружающие начинают относиться ко мне уважительно. А может быть, я действительно становлюсь психом? Или взрослый мир весь такой, где главный аргумент – это сила? Я не хочу в такой мир!»
В последнее время он засовывал пистолет сзади за брюки и прикрывал его курткой, даже когда выходил в магазин за продуктами, и не мог перебороть себя. После другой жизни, где он проводил большую часть времени, этот мир выглядел просто страшно.
Мысли переключились на квартиру, а затем плавно перетекли на деда.
«Эх, дед, дед! Если бы ты видел, во что превратили твою квартиру!»
Из сладковатого тумана выплыл образ деда из единственного сохранившегося снимка. Ему пришла в голову идея сделать аватар деда по его фотографии из комсомольской молодости и запустить его в город. Он даже захихикал от удовольствия, когда представил, как среди красивых и ухоженных аватаров в другой жизни появится дед в ватнике, подпоясанном солдатским ремнем, и в сапогах, а на плече автомат с круглым диском. Вот что начнется! Хотя нет. Автомат придется снять. Оружие в городе запрещено. Но без автомата дед – это не дед. Он всегда должен быть с автоматом! Что же делать? Оружие запрещено на улицах, но не внутри помещений. Но кто из горожан увидит его там? Они должны прийти, чтобы… Дальше был пробел. Дальше не складывалось. Что должен делать дед, чтобы горожане пришли посмотреть на него? Он должен делать то, что умеет. Защищать их. Конечно, защищать! От кого? От лесных братьев, которые на них напали, от кого же еще? А как они могут на них напасть? Правительство города запретило любое оружие. Это был вопрос. Так. Как лесные братья могли проникнуть в город и в помещение? Очень просто. В виртуальном мире не требуется выходить на улицу с оружием, чтобы проникнуть куда-либо. Они просто могли оказаться внутри. А зачем тогда в то же помещение придут горожане? Чтобы поиграть, что на них напали! Поиграть. Потому что знают, что на самом деле никто на них напасть не может. Игра! Конечно, игра. Дед будет с ними играть.
Он давно вскочил, и ноги сами носили его вокруг песочницы. Дед – защитник горожан из другой жизни! До этого же еще никто не додумался!
Он бросился к арке, которая вела на улицу, и выскочил на проезжую часть, размахивая рукой. Заскрипели тормоза, и мимо, обдав его жарким воздухом, пронеслась машина, отчаянно сигналя. Откуда-то из другой половины сознания прошел сигнал, что он все еще находится в этой жизни и здесь можно погибнуть под колесами, поэтому Витас отступил назад. Но теперь он точно знал, какой памятник он может поставить деду.
Она устала. Отдых отнимал слишком много энергии и денег.
Поначалу все было интересно. Вилла была великолепной, море фантастическим, пляжи чистейшие. Оля хорошо знала побережье и французский язык и показала ей Канны и Ниццу. Они выбирали маленькие прибрежные ресторанчики, где наслаждались рыбой и дарами моря. В промежутках она успевала придумывать модели для другой жизни, хотя времени на это оставалось совсем немного, да и делала она это скорее по инерции, чем по вдохновению. Вечером они забирались в бассейн, лежали на плавающем плотике, много курили и смеялись, глядя на низко висящие звезды. Потом, втянув в ноздри белый порошок, они забирались в огромную кровать в спальне матери и забывали обо всем на свете.
На пляжах можно было загорать топлесс, и на них постоянно глазели какие-то немцы и англичане, кое-кто пытался заговорить, но Оля быстро их ставила на место, и они отходили, все еще с интересом поглядывая на них. Однажды подвалили даже полупьяные соотечественники, узнав в них своих, но здесь уже она сама отшила их кратко и по-русски.
Первая тысяча евро ушла мгновенно и непонятно на что. Они делили все расходы пополам, и Оля не стесняла себя в тратах. Но Эммануэль мысленно подсчитала, что с такими темпами к концу отдыха у нее просто ничего не останется, поэтому она стала сдерживать Олю в ее желании показать ей самые отдаленные уголки Лазурного Берега. Деньги были нужны в Москве.
Вообще, она не узнавала Олю. В Москве та держалась незаметно в гимназии и в их компании, хотя и Эммануэль, и ребята осознавали, что она стала незаменимой в их бизнесе в другой жизни. Но здесь Оля полностью преобразилась. Она стала лидером. Она вела за собой Эммануэль по побережью и была ведущей в их сексуальной жизни. Поначалу это ее изумляло. До поездки она никому не позволяла распоряжаться собой. О ее нраве и язвительном языке ходили легенды в гимназии, и ее просто побаивались. Даже старшеклассники. За ее яркую красоту ей прощалось многое.
Постепенно ее стало раздражать состояние зависимости. Да, она не владела французским, поэтому Оля взяла на себя обязанности общения с окружающими. Но Эммануэль вполне сносно могла общаться по-английски, и с некоторыми из молодых ребят, которые пытались познакомиться с ними, она была бы не прочь пойти куда-нибудь вечером. Они были улыбчивыми и забавными. Поэтому пришлось решительно потребовать, чтобы Оля прекратила называть ее партнером в разговорах с другими людьми. Это создавало у посторонних впечатление о том, что Оля привезла ее с собой на отдых в качестве игрушки и хотела похвастаться ею перед окружающими.
Она самостоятельно договорилась поехать на дискотеку с двумя молодыми людьми, которые подошли к ним на пляже и вежливо попросили разрешения присесть рядом. Оля сделала вид, что эта идея ей тоже понравилась. Немцы поначалу стеснялись, но, выпив пива, развеселились и лихо отплясывали с ними до двух ночи. Вокруг них постоянно кружили другие ребята, и было очень весело. У молодых людей оказался новенький «Мерседес», и они довезли их до виллы. Там они договорились встретиться на следующий день на пляже. Эммануэль едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться, потому что ребята говорили шепотом и постоянно поглядывали на темные окна виллы, предполагая, что там были их родители. Когда они наконец расстались, она, сославшись на усталость, впервые пошла спать в комнату отца, где стояла такая же широченная кровать.
