Ознакомительная версия.
— Здорово! Мечта, Сашка, — дело хорошее. И знаешь что?
— Что?
— Твоя обязательно сбудется.
Сбылась. Были и галереи, и витрины, и куклы. Только подпись стала другой.
«А как же планы?»
— Нет, Ир, ты не понимаешь, диван должен стать центром экспозиции. Он будет на нем лежать. Он же главный герой произведения: его должны все видеть.
— А мы?
— А мы вокруг.
— Вот сюда, смотри, — Саша держала в руках тонкую деревянную палочку высотой в десять сантиметров, низ ее был надежно прикреплен к ровному кругляшку картона, верх огибал окрашенный в желтый цвет бумажный абажур, — поставим торшер. — Девушка аккуратно опустила на макет свое творение. — Фигурка должна быть рядом со светом, я же формулы буду показывать, твою посадим на диван где-нибудь в ногах, будешь газету протягивать. Ага, вот так. — Саша чуть отошла от макета, покачала головой: — Нет, опусти себе руку, ты газетой папе все лицо загородила. Да, так лучше. Ну вот, значит, я здесь, ты там, а мама с Вовкой будут идти по направлению к дивану. Да не так! Что же ты маму спиной ставишь, ты боком поставь, чтобы и поднос было видно, и фартук, и лицо. Ну вот и славно. Осталось только Вовку доделать и смастерить собственно виновника торжества. Ну ничего, еще два месяца впереди. Успею.
— А дарить как будешь?
— Планирую в гостиной поставить ночью. Он с утра выйдет, а там «вся семья в сборе» и он во главе.
— Отличный план.
Был отличным, а стал несбыточным.
Саша откинула подушку так, что она перелетела через всю комнату и угодила прямо в полку, на которой тут же обиженно зазвенели керамические куклы. Девушка ничего не заметила. Она вскочила с кровати, распахнула дверцы шкафа, вытащила недоделанную работу, шваркнула об пол: маленький торшер отвалился и скрылся под столом, покатились по полу отклеившиеся фигурки, Ирина газета полностью закрыла лицо уже готового главного персонажа, а сама она опустилась на ковер и на обломках разрушенного макета громко, отчаянно зарыдала.
Все пустое. Пустое. Как он мог так поступить с ними? А как же Вовка?
— Нет, сынок, если крылья посадить на канцелярский клей, они отвалятся, как только машина взлетит.
Вовка рассмеялся.
— Разве это смешно?
— Пап, да хватит прикалываться! Куда он взлетит? Он же пластмассовый!
— Вижу, что пластмассовый. А знаешь, почему вижу? Потому что крылья болтаются и двигатели вот-вот отскочат.
— А если бы все было аккуратно, то ты решил бы, что перед тобой настоящий самолет? Подумаешь, длина в полметра!
— Ты, брат, не хами, а скажи лучше, что было бы, если бы наша Саша так же делала своих кукол? Тут «подумаешь», там «подумаешь», и уже Джульетта никакая не Джульетта, а тусклая пародия.
— Пап, то Саша, а то я. У нее профессия, а я самолеты строить не собираюсь.
— И поэтому твое хобби — мастерить на них тусклые пародии, так?
— Не так!
— А если не так, то исправляй. Мужчина, сынок, ничего не должен делать спустя рукава. Уж если взялся — изволь выполнить без сучка без задоринки, без претензий. А то у тебя получается: пыль по углам разметал, серединку помыл — и готово. Так, мой дорогой, не пойдет. Если не можешь — не берись, не делай, не обещай. Понятно?
— Понятно, — понурый и поверженный Вовка в обнимку с пластиковым самолетом отправился клеить крылья и двигатели, а мама, сидевшая в кресле, читавшая и не обращавшая, казалось, никакого внимания на их беседу, неожиданно захлопнула книгу, прилегла к отцу на диван, обняла его, ласково потрепала по щеке:
— Мужчина в доме…
— …ценный экземпляр, — засмеявшись, подхватил папа.
— Я серьезно, мальчику без отца нельзя.
— А девочке? — это уже Саша подняла голову от клубков с нитками, которые перебирала, сидя на полу.
— Девочкам тоже нельзя, но им все-таки проще.
«Неправда это! Ничуточки не проще! Ни капельки! А как же Ира?»
— Опять плачет! — У мамы было такое лицо, словно и она готова была дать волю слезам. — Каждый день одно и то же, каждый день! Сколько же это будет продолжаться?!
— Кто знает? — Папа отодвинул тарелку с супом. — Может, месяц, а может, годы, пока не встретит новую любовь. Ладно, пойду поговорю с ней.
Он вышел из кухни, а мама тут же на цыпочках поспешила за ним. Притаилась у двери в комнату девочек. И Саша с ней. Как же без Саши — не пропускать же самое интересное.
— Представляешь, что может случиться, если пилот не поест? — долетел до них папин вкрадчивый голос.
— Я не пилот. — Ирин голос был дрожащим и протестующим.
— Я знаю. Но ты тоже летишь. Летишь по жизни. А если не будешь есть — упадешь.
— Я уже упала.
— Это падение временное, малыш. Просто маленькая ямка. Ты выберешься — вот увидишь.
— Когда? — Вопрос исполнен муки и страдания. Видно, Ире и самой уже было невмоготу убиваться по разрушенной любви, о существовании которой в семье узнали лишь тогда, когда она закончилась.
— Ну, знаешь ли, дружок, боюсь, точную дату тебе назовут только в небесной канцелярии.
— Вот видишь, ты не знаешь. А если я не смогу, если этого никогда не произойдет, если я никого больше не встречу?! — Было слышно, что Иру так захлестнули эмоции, что голос неожиданно выровнялся, всхлипывания и дрожь исчезли, появилась агрессия.
— Вот это уже, извини меня, полная глупость! Чтобы на такую красавицу да никто не обратил внимания!
Мама с Сашей, услышав это, понимающе переглянулись. Ира на самом деле была красавицей — ни больше ни меньше. И охотников обратить на нее внимание тоже всегда хватало.
— Важно, чтобы я обратила, — донеслось из-за закрытой двери.
— А вот это правильно, дочка, это хорошая мысль, умная. Без взаимности никак нельзя, что верно, то верно.
— И где же эту взаимность взять? — Ира кинулась в новую атаку. Саша будто видела ее: сидит на кровати, обняв колени, щеки — красные, волосы — взлохмаченные, глаза — заплаканные и злые, душа — пустая. А может быть, наоборот, переполненная — переполненная переживаниями.
— Нигде не брать. Сама придет. А хочешь, я тебе привезу?
— Как это? — Агрессия исчезла, будто и не было ее вовсе.
— Обыкновенно. Посажу в самолет, взлечу — и пожалуйста, через несколько часов встречай.
Саша с мамой тихонько хихикали под дверью.
— Кого? — Ире пока все еще было не до смеха.
— А кого хочешь. Если ты сомневаешься в том, что сможешь здесь найти кого-нибудь по душе, я берусь тебе помочь. Так что хочешь австралийца, хочешь эскимоса, хочешь шейха из Саудовской Аравии…
— Шейха не хочу. У них жен много.
— Договорились: шейх останется ни с чем. Как насчет европейских принцев? Испанский, бельгийский, голландский — пока все свободны. Английский, пожалуй, пока маловат. Слушай, а что, если замахнуться на Монако? Как тебе идея?
— Дурацкая.
— Почему? Не хочешь быть княжной?
— Не хочу.
— Правильно, Иринка. Зачем тебе это? Ты и так королева. А для всякой королевы всегда найдется свой — кто?…
— Кто?
— Король, конечно!
— И что для этого нужно сделать?
— Совсем немногое. Для начала хотя бы поесть. Тощие, хмурые и изможденные никому не нужны.
Мама схватила Сашу за руку. Саша ответила легким пожатием. Она тоже переживала, тоже с волнением ждала ответа сестры. Наконец до них долетело тихое:
— Ладно, пойдем.
Скрипнула кровать, зашелестели шаги, и страшно довольные исходом разыгранного папой спектакля присутствующие на нем «безбилетники» на цыпочках рванули на кухню.
— Молодец папа, — шепнула Саша маме.
— Да, вовремя он прилетел. Мне кажется, еще несколько дней, и Иришка довела бы себя до больницы.
— Точно. Мы без него как без рук.
«Как без рук, как без ног, как без сердца. Все. И Саша, и Вовка, и Ира, и мама. Мама…» В своем неистовом горе Саша забыла о самом главном. Но теперь вспомнила и продолжала сидеть и тихонько покачиваться на ковре, пораженная и оглушенная одной-единственной мыслью: «А как же мама?»
Вот папа стоит у двери: ему улетать. Ира в институте, Вовка в музыкальной школе, из детей одна Саша провожает, крутится рядом, повторяет без конца:
— Только не забудь, обязательно с золотыми нитями.
— Да я понял, дочура, понял.
— И еще перья.
— И пряжки, и бусы. Я помню. Все привезу в лучшем виде. Будешь мастерить. У тебя получится самая лучшая дочь Монтесумы, поверь мне. — Он взглядом дал Саше понять, что разговор о пробежке по лавочкам Мехико, куда отправлялся в рейс, должен быть закончен, и громко, но ласково прокричал: — Эгей! Где же у нас мать талантливой художницы? Нет ли у нее желания попрощаться с ее отцом?
— У нее уже есть желание с ним встретиться. — Мама тут же показалась из гостиной, везя за собой небольшую дорожную сумку на колесиках. Поставила ее перед папой, сказала: — Две футболки, шорты, джинсы, рубашка и галстук на всякий случай, туалетные принадлежности, в общем, все как всегда.
Ознакомительная версия.
