Конечно, это очень рассердило Юань Тин-фа. Еще бы, ведь дело шло так хорошо, и надо же было случиться так, что Цинь Дэ-гуй на двадцать пятой плавке все испортил! Если бы сегодня Цинь Дэ-гуй не гнался за новым рекордом, о котором уже говорил весь завод, то его можно было бы и извинить. Но сейчас Юань Тин-фа твердо решил, что Цинь Дэ-гуя интересовал только собственный рекорд и он не остановился перед тем, чтобы добавить в печь побольше газа, и тем самым вывел печь из строя. От таких мыслей Юань Тин-фа негодовал еще больше.
Цинь Дэ-гуй же чувствовал себя несправедливо обиженным. Ведь когда приближалось время выпуска металла, он тщательно осмотрел свод, и все было в порядке. Он поспешно подошел к первому подручному Мэн Сю-ди и спросил:
— Старина Мэн, как это получилось, что свод мартена оказался подожженным? — хотя он и старался сдержать свой гнев, однако голос его дрожал.
— Я и сам не пойму! — испуганно ответил Мэн Сю-ди. — Когда ты ушел помогать на седьмой мартен, я как раз загружал шихту — я и сейчас еще не загрузил ее полностью — и не пойму, как мог свод потечь?
Действительно, во время загрузки мартена свод потечь не мог, значит первый подручный был невиновен в этом. Но когда же в таком случае это произошло? Как ответить на этот вопрос, Цинь Дэ-гуй не знал.
— Совершенно ясно, — холодно сказал стоявший в стороне Юань Тин-фа, — что произошло это именно во время плавки. И зачем сваливать с себя ответственность? Виноват — так умей ответ держать!
— Я бригадир, и поэтому только я несу ответственность! — оскорбленным тоном ответил Цинь Дэ-гуй. — Но я хочу выяснить причину. Перед самым выпуском плавки я не заметил ничего тревожного.
Юань Тин-фа ни слова не сказал в ответ, только пренебрежительно усмехнулся, словно хотел показать этим, что вряд ли кто поверит молодому сталевару.
— Я никогда не врал! — ответил на его усмешку Цинь Дэ-гуй и пошел в конторку. Там он в журнал точно занес результаты осмотра свода мартена: как сильно и в каком месте он потек. Он писал, а в глазах его стояли слезы. Все было так хорошо: ему удалось сегодня установить рекорд, а теперь этот случай со сводом темным пятном ложится на него, и ничем это пятно не смоешь!
Когда Цинь Дэ-гуй окончил записи в журнале, было четверть пятого и смена уже была сдана. Цинь Дэ-гуй вышел из цеха и направился в кабинет директора, где проходила очередная летучка. Он чувствовал себя как провинившийся школьник, которому сейчас предстоит держать ответ перед учителем и который знает, что ему нечего рассчитывать на снисхождение. Когда он вошел в кабинет директора, там было полно людей — собрались уже все начальники смен, и он пришел последним.
Только что закончилось обсуждение случая с леткой на седьмом мартене, и директор с хмурым выражением лица слушал доклад бригадира другого мартена. Время от времени он прерывал докладчика вопросом или замечанием: «Почему у вас такое большое время плавки?», «Вы еще не научились ценить время!», «На вашем мартене следует повысить производственную дисциплину!»
Все это он говорил очень недовольным тоном. Цинь Дэ-гуй нервничал все больше.
Однако, когда подошло время докладывать ему, лицо директора потеплело, и он с большим интересом стал расспрашивать молодого сталевара о ходе загрузки печи и о плавке. В конце директор сказал с улыбкой:
— Цинь Дэ-гуй, очень хорошо, что ты установил новый рекорд. Но достижение это надо закрепить. Чтобы не получилось так, что сегодня ты устанавливаешь рекорд по скоростной плавке, а завтра — по замедленной. А у тебя раньше именно так и получалось.
Цинь Дэ-гуй еще не успел рассказать о происшествии со сводом. Он покраснел и тихо ответил:
— Товарищ директор, вы говорите правильно, и мне надо принять все меры, чтобы закрепить достигнутые показатели… Но сегодня у меня случилась авария!
— Какая авария? — удивленно посмотрел на Цинь Дэ-гуя директор.
— Течет свод печи, — ответил Цинь Дэ-гуй и опустил голову. Он хотел было добавить, что это произошло не по его вине, но подумал, что никто не сможет подтвердить правдивость его слов, и больше ничего не сказал.
— Подожгли свод? — изумленно спросил директор. — И много потекло?
Голос его не показался Цинь Дэ-гую строгим. Казалось, что он куда большее значение придает достигнутому рекорду. Доложи о подобном случае любой другой бригадир, он непременно сделал бы ему серьезное внушение.
— Повреждено около квадратного метра, — поднял голову Цинь Дэ-гуй. Он набрался смелости и добавил, что «сосульки» он заметил, только когда вернулся из медпункта.
— Не иначе как у тебя в глазах рябило, и ты просмотрел их раньше. Разве мог свод потечь после выпуска металла? — жестко сказал директор и, снова нахмурившись, строго посмотрел на Цинь Дэ-гуя: — Сколько всего плавок вы выдали с этим сводом?
— Двадцать пять! — сгорая от стыда, ответил Цинь Дэ-гуй.
— Пяти плавок не дотянули? — и на лице директора появилось насмешливое выражение, которое было его обычной реакцией на все, что было ему не по душе. — Значит, не дотянули? — Он помолчал и уже строгим голосом продолжал: — Семь часов и пять минут на одну плавку — это хорошо. Но я думаю, что и этот срок можно сократить, — тут в его речи снова появились насмешливые нотки, — но только не за счет повреждения оборудования!
Последние слова директора очень расстроили Цинь Дэ-гуя. Он твердо верил в свою невиновность. Но как доказать это другим? Уж лучше бы директор отругал его, чем подымать на смех.
5
После летучки Цинь Дэ-гуй сел на велосипед и отправился в общежитие. Обожженная рука все еще сильно болела. Опускавшееся к горизонту солнце играло лучами в окнах домов, и солнечные зайчики время от времени резали глаза. На небе не было ни облачка, и его голубизна вверху постепенно переходила в глубокую синеву. Слабый ветерок слегка шевелил темно-зеленые листья тополей по обеим сторонам дороги. На площадке неподалеку от общежития играли в баскетбол. Игроки в красных и синих майках проворно бегали по площадке, оттуда то и дело доносились резкие выкрики. В обычный день Цинь Дэ-гуй непременно остановился бы и присоединился к толпе зрителей. Но сегодня он только бросил быстрый взгляд на игроков и еще сильнее заработал педалями. Мысли о своей ошибке и о словах директора не давали ему покоя.
На большой черной доске у входа в общежитие ежедневно сообщалось о самых важных событиях, происшедших за день на заводе. Вот и сейчас крупными иероглифами сообщалось о том, что Цинь Дэ-гуй установил новый рекорд на выплавке стали. Он посмотрел на доску и сердито нахмурил брови. Он остро переживал сейчас свою неудачу, но его особенно расстраивало то, что закрепить новый рекорд он уже не сможет.
Поставив велосипед, Цинь Дэ-гуй прошел в столовую. Он взял себе пару пампушек, тарелку риса, чашку мясного супа, жареную картошку и, отыскав свободное место, сел за столик. В столовой было душно и шумно. По радио передавали какую-то пьесу. Обычно Цинь Дэ-гуй любил слушать передачи, но сегодня его даже радио раздражало, и он старался поскорее покончить с едой и уйти. Вдруг кто-то хлопнул его по плечу:
— Ну и везет же тебе сегодня: и новый рекорд установил и письмо из дому получил!
Это был Чжан Фу-цюань, бригадир второй смены девятого мартена. Маленького роста, круглолицый, с веселыми маленькими глазками, он любил подшутить над друзьями.
Цинь Дэ-гуй взял письмо и посмотрел на конверт — ровные ряды иероглифов обрадовали его: значит, младшая сестренка Дэ-сю делает успехи в учебе! Но он не стал распечатывать письмо, положил его в карман и снова уткнулся в тарелку.
— От жены, что ли? — пошутил Чжан Фу-цюань. — Ты что же его не читаешь?
— Брось болтать ерунду! — с раздражением прервал его Цинь Дэ-гуй. — Это от сестры!
— А-а, значит, у тебя есть сестра? Сколько же ей лет? — притворился изумленным Чжан Фу-цюань и тут же решил сделать комплимент: — Иероглифы написаны очень хорошо. Если судить по почерку, то сестра у тебя должна быть красивой.
Сидевший за соседним столиком первый подручный с седьмого мартена балагур Ли Цзи-мин не преминул принять участие в разговоре:
— Да ты прямо как кошка, учуявшая рыбу, — никак, собрался жениться на его сестре?
— Разве я подойду! — рассмеялся Чжан Фу-цюань. — У нее такой выдающийся брат, установил новый рекорд… Она на меня и не посмотрит.
— А ты поклонись в ноги ее брату, и дело с концом, — подмигнул ему Ли Цзи-мин.
— Нет, ты уж сам ему кланяйся! — рассмеялся в ответ Чжан Фу-цюань, но, чувствуя, что Цинь Дэ-гуй сегодня не намерен шутить, он замолчал и собрался уходить.
— Конечно, тебе неудобно класть ему поклоны, ведь ты уже лоб себе разбил, «кланяясь» на заводе по ремонту электрооборудования, — не унимался Ли Цзи-мин.
— Тебе бы уж лучше молчать! — погрозил ему кулаком Чжан Фу-цюань. — Ты всегда так: стоит подуть легкому ветерку, уже поднимаешь крик, что буря начинается! — И он поспешно вышел из столовой.
