— Этот год будет концом мира, — объявил Лютфи, пробежав глазами последние известия.
— Что, исчезнет луна? — кинул реплику директор, продолжая любезничать по телефону.
— Мы еще жалуемся на своих жен и детей, — произнес Самир, — а вот что сегодня газеты пишут: сын убивает отца на глазах у матери!
— Какой смысл рассуждать о рецептах, — хрипло проговорил Ахмед, — лекарства-то все равно не достанешь.
Гунди, услышав эти слова, тотчас же бросил взгляд на окно приемной врача в доме напротив — там должна была вот-вот появиться хорошенькая медсестра.
— Поверьте мне, — снова заговорил Лютфи, — конец мира ближе, чем вы это себе представляете!
— Приготовьте папку три-один дробь сто тридцать, — сказал директор Хамаму, прикрыв рукой телефонную трубку, и возобновил прерванный разговор.
— Черт бы тебя побрал! — тихонько процедил сквозь зубы Хамам, не отрываясь от газеты.
Вернулся дядюшка Ибрахим с полным подносом еды — бутербродами с бобами, таамией[7], сыром и тахинной халвой. Все занялись едой, уткнувшись в свои газеты. Дядюшка Ибрахим стоял в дверях управления, как-то странно глядя на всех. Ахмед, не переставая жевать, крикнул ему:
— Принесите платежную ведомость, дядюшка Ибрахим!
И дядюшка Ибрахим ушел.
Прошел час. Уже появился галантерейщик, который всегда посещал управление в день зарплаты. Он прошелся между столами, предлагая свои товары. Затем торговец скрылся, чтобы вернуться, как только служащие получат жалованье. Еще через час в комнату заглянул торговец маслом, желая получить свое с должников. Но Мустафа сказал ему многозначительно:
— Подождите возвращения дядюшки Ибрахима!
Торговец остановился в дверях, беспрерывно шевеля губами. Пишущая машинка застучала быстрее. Гунди украдкой продолжал следить за окном напротив. Самир подошел к столу директора и стал показывать ему какие-то бумаги. Директор спросил, где дядюшка Ибрахим, и Мустафа напомнил, что дядюшка Ибрахим еще не вернулся из кассы. Тогда Ахмед поднял от папок голову:
— Он задерживается? А что случилось?
Торговец маслом ушел, он решил пока обойти другие учреждения, а к ним зайти попозже. Ахмед выбежал из комнаты, посмотрел направо и налево. Коридор был пуст.
— Никого не видно, — сказал он, войдя в комнату. — Где он задержался? Старик совсем рехнулся!
Прошло более трех часов — дядюшка Ибрахим не появлялся. Всех охватило неясное беспокойство. Ахмед вновь встал и громко заявил, что пойдет в кассу поискать Ибрахима. Возвратился он с перекошенным от злости лицом:
— Он взял ведомость два часа назад! Куда мог деваться этот идиот?
— А свое жалованье он получил? — поинтересовался Лютфи.
— Конечно! — сердито буркнул Ахмед.
— Быть может, он зашел в магазин?
— Как! Не отдав нам деньги?!
— Почему бы и нет? Он каждый день выкидывает что-нибудь новенькое…
Все негодовали, директор нахмурился.
— А вдруг его обокрали по дороге! — неудачно пошутил Мустафа.
В ответ послышались вялые смешки, более похожие на скрытые вздохи.
— Должно быть, с ним что-нибудь случилось! — произнес Лютфи.
— Вероятно, попал не в ту кассу! — зло заметил Ахмед.
Директор постучал по столу своей паркеровской ручкой, не столько призывая подчиненных к сдержанности, сколько пытаясь скрыть свое волнение.
— А что может случиться с нашими деньгами? — не унимался Гунди.
— Если их уведут?
Никто не рассмеялся.
— При несчастном случае… — уточнил Гунди.
— В давке-то того и гляди украсть могли.
— Чтоб тебе лопнуть, осел!
— Могут оставить в полицейском участке до выяснения истины…
Время тянулось томительно долго. Ахмед вновь отправился на поиски дядюшки Ибрахима, но вскоре вернулся с унылым лицом.
Директор размышлял. Может, и правда, что случилось? Нет, нет. Сейчас этот безумный появится в дверях. И на него обрушится поток ругательств, а он будет стоять и бормотать в ответ всякую чепуху. А все же, если… Что тогда делать? У Лютфи — богатая жена, а Самир — известный взяточник, но есть ведь и другие. Ахмед, например. Что будет с ним?
Вернулся торговец маслом. Он и рта не успел раскрыть, как директор набросился на него: «Подождите! День страшного суда еще не настал. В конце концов мы ведь в государственном учреждении, а не на базаре!» Торговец в замешательстве подался назад. А в комнату, узнав о случившемся, один за другим стали входить служащие из соседнего управления и, конечно, с расспросами. Кое-кто из них пытался было пошутить, но шутку встретили угрюмым молчанием. Волнение охватило всех, никто не мог работать.
— Нет, я чувствую, что дело серьезное! Мы пропали… — заохал Ахмед. — Попытаюсь что-нибудь узнать у швейцара из министерства, — и стремительно выбежал из комнаты.
Вернулся он с криком:
— Швейцар уверяет, что видел его в девять утра, — тот выходил из дверей министерства! Да это хуже, чем катастрофа! — продолжал он внезапно осипшим голосом. — Неужели он способен погубить свою жизнь за какие-то там сто пятьдесят или двести фунтов? Несчастный случай? А как мы протянем этот месяц? О господи!..
Лютфи казалось, что время от времени взгляды сотрудников обращаются к нему.
— Это ужасно, — проговорил он, — вы, кажется, думаете, что мне не о чем беспокоиться? Уверяю вас, моя супруга не тратит ни копейки из своих денег…
Никто не отозвался.
— О Аллах! Нет бога, кроме Аллаха! — снова заголосил Ахмед. — Верите ли? Я хожу без копейки в кармане — не выпить ни чашечки кофе, не выкурить ни одной сигареты. Хожу пешком — нет денег на транспорт. Дети — кто в школе, кто — в университете. Весь в долгах, а тут еще нужны лекарства. Что же мне делать? О Аллах!..
Во втором часу дня директор поднялся с места и уныло сказал:
— Надо довести до сведения главного инспектора.
Главный инспектор молча выслушал рассказ директора. Он был недоволен.
— Есть еще надежда дождаться его?
— По правде говоря, я уже не надеюсь — слишком много прошло времени.
— А известно ли вам, — строго произнес инспектор, — что вы поступаете вопреки указаниям?..
— Да ведь во всех управлениях поступают так же, — помолчав немного, пробормотал директор.
— Даже если это и так, то чужие ошибки не оправдывают вашей. Напишите докладную записку, я представлю ее заместителю министра.
— Но всем очень нужны деньги, — не сдавался директор. — Подобного никогда еще не случалось.
— А что вы от меня хотите?
— Мы не получили жалованья и не расписались в платежной ведомости…
— Согласен, но это не снимает с вас ответственности за случившееся…
Снова наступило молчание. Директор выглядел потерянным. Инспектор занялся бумагами. Наконец директор встал и, тяжело ступая, пошел к выходу. Уже в дверях он услышал голос инспектора:
— Сообщите в полицию.
И вот уже почти все служащие управления переместились в полицейский участок. Сквозь толпу женщин они пробили дорогу к приемной дежурного офицера.
Директор изложил дежурному всю историю от начала до конца. Служитель управления, дядюшка Ибрахим, ему пятьдесят пять лет, поступил работать в министерство десятилетним мальчиком. Был рабочим в типографии, потом стал служителем. Оклад шесть фунтов. Секретари утверждают, что он хороший человек, но не без странностей: то слишком уж рассеян, то вмешивается во что-нибудь, что его вовсе не касается. Адрес? Живет в Дарб Хилла, 111. В краже никогда не был замечен, даже и не думали, что такое возможно.
Составив протокол, офицер заявил, что сначала надо убедиться в том, что подозреваемый не явился жертвой несчастного случая, а затем уже вести розыски. А пока служащие должны уйти.
Они покинули участок в полной растерянности. Что же делать? Как сказать об этом дома?
Но в конце концов все разошлись…
Директор управления пошел домой, надеясь забыться за игрой в покер.
Мустафа направился сразу в ломбард в Баб аш-Шаарийе, где давали займы под огромные проценты.
У Лютфи расходы по дому ведет жена. Но как бы ухитриться получить от нее карманные деньги?
Гунди был холостяком, жил под крылышком у родителей, он-то мог сказать прямо: «Отец, помоги мне в этом месяце так же, как тогда, когда я был еще студентом».
Хамаму предстояло выдержать ругань, побои и слезы да еще убедить жену отказаться от покупки нарядов и пустить деньги на домашние расходы.
У Самира все было просто: «Если не взятка, то — на мели».
Ахмед — секретарь-архивариус брел не разбирая дороги. Вздыхая, с темным лицом, он вошел в дом, бросился на стул и закрыл глаза. К нему тотчас же подбежала жена, обдав его запахом кухни.
— Что с тобой? — спросила она в волнении.
— За этот месяц не получу ни гроша! — ответил он без предисловий.
