— Не проблема, — говорит Эбби.
— Мой принц-самурай сжег его дотла, когда спасал меня от блондявой вампирши и ее подручных из магазина.
Томми смотрит на Джареда:
— А ну рассказывай.
— Постучи, и все, — говорит Дрю.
— Тебе они откроют. Ты же почти голая.
Белоснежка со свитой у дверей универсама «Марина». Дрю немножко поправил здоровье, но по-прежнему лыс и весь в саже. Синь излечилась полностью. Она, как и была, в обгоревшем нижнем белье и туфлях на высоком каблуке. Ах, льняное платье, как здорово смотрелись с ним эти туфли!
С момента своего первого появления на сцене в бикини (еще в Фон-Дю-Лаке на конкурсе красоты), через всю свою карьеру стриптизерши, а потом проститутки Синь пронесла стойкую ненависть к высоким каблукам в сочетании с раздетостью. И вот сейчас она богата, всесильна, бессмертна — и по-прежнему на ней трусы, лифчик и туфли на каблуках, все это патентованное идиотство. Хорошо, хоть это добро напялено не для того, чтобы возбуждать клиентов. Просто так получилось.
В зоопарке, пока Зверье гонялось за животными, Синь спокойно сожрала двух ночных сторожей. А не фиг дрыхнуть в будках!
Только их одеждой Синь не воспользовалась, а то Зверье начало бы приставать, откуда на ней униформа. Высокий моральный уровень у них, душегубов.
Зверью посчастливилось меньше. Можно сказать, повезло одному Дрю, который забрался к ламе, благо почему-то считал лам разумными животными. Пару глоточков ему испить удалось. Потом, заплеванный и искусанный, он вынужден был отступить.
Густаво занялся зеброй, ошибочно полагая, что справиться с африканкой будет не сложнее, чем с мексиканскими лошадьми. Под копытами полосатой ему пришлось несладко. К ожогам добавился открытый перелом ноги, не говоря уже о многочисленных повреждениях внутренних органов.
Баскетбольный выкидыш Джефф, которому все еще было ужасно стыдно, что его обломала девчонка, выбрал виверру в надежде перенять ее силу и стремительность. Мышц на правой руке у него почти не осталось, равно как и на плече. Зато обугленный торс был налицо.
— Еще чего, стучать, — фыркает Синь.
Огромное стекло вставили только сегодня, но Синь считает, что оно ей не помеха.
— Буду я кого-то просить. Сама разберусь.
— Синь спохватывается, что опять впадает в роль садистки-повелительницы. Не ее это. Один раз ее уже убили за этим занятием.
Синь отступает на три шага, выдирает из земли ту же урну из железобетона, что и Джоди пару дней тому назад, и со всей силы швыряет в стекло. Урна отскакивает, рикошетом попадает в Синь и сбивает с ног. Ударопрочное стекло остается целехонько.
Не глядя на свиту, Синь поднимается, отряхивает пыль с ягодиц и ловким движением вправляет сломанный нос.
— Стучи, хрен моржовый, — приказывает она Дрю.
— Ну, живо. Тук, тук, тук. Ночь уже на исходе, времени мало.
Двадцать девять
Какая гадость — столкнуться с бывшим любовником!
Едва открыв дверь, еще с улицы Джоди чувствует запах крови, горелого мяса и шампуня. По спине у нее электрической змеей ползет нервная дрожь. На цыпочках, тихо-тихо Джоди поднимается по ступенькам. Ей слышен малейший шорох в квартире: гудение холодильника, потрескивание паркета, сопение кота Чета и, разумеется, чье-то дыхание.
Свет не горит. Босой, в джинсах и футболке Томми, вампир Илия сидит на полотняном раскладном стульчике, голова обмотана полотенцем.
Джоди замирает на пороге кухни.
— Птенчик, — говорит вампир.
— Вот и ты. Какой приятный сюрприз! Ты такая хорошенькая. В моем возрасте сюрпризы — редкость.
— А когда тебя поджарили из «хонды», ничего был сюрпризик? — Джоди вся подбирается, дрожь превращается в настороженность.
Страх прошел, сменившись готовностью дать отпор.
— Вполне. Не из приятных, правда. Полагаю, твоя служаночка сейчас в безопасности?
— Не все же ей тебя метелить, надо и дух перевести. Она ведь еще маленькая.
Вампир смеется. Джоди, невольно улыбаясь, открывает окно со стороны улицы.
— Просто ужас, до чего воняет горелым мясом.
— Ей пора покинуть сцену, — говорит Илия, все еще скаля зубы.
— Ничего подобного. — Джоди поворачивается к нему лицом.
— Пора, пора. Как и всем прочим, кроме тебя. Я так устал от одиночества. Уедем вместе, как и планировали.
Джоди поражена его тупой настойчивостью.
— Я лгала тебе, Илия. Я и не собиралась уезжать с тобой. Я притворялась, чтобы разузнать побольше про образ жизни вампиров.
— И что ты намеревалась предпринять дальше, если бы нас не залили бронзой?
— Наверное, прогнала бы тебя.
— Неправда.
— Призвала бы Зверье, чтобы они тебя уничтожили. Они, впрочем, и так собирались.
— Неправда.
— Тогда не знаю.
Настроение у Джоди уже не такое боевое. Может, она и вправду собиралась соединиться с вампиром. Очень уж ей было одиноко и бесприютно.
— То-то. Давай-ка вычеркнем все эти неприятные происшествия. Предположим, настала следующая ночь, мы пробудились. Мы двое, и больше никого. Других вампиров на свете нет. И как ты поступишь, Джоди?
— Но мы же не единственные вампиры на свете.
— Мы единственные, кого следует принимать в расчет. Ты хоть знаешь, что ты первый новый вампир за сотню лет?
Джоди старается не показать удивления.
— Вот повезло.
— Нет, ты, конечно, не единственная, кого я обратил. Через мои руки прошли многие. Ты единственная, кто пережил перемену, не повредившись разумом. Остальных пришлось… э-э-э… уволить из рядов.
— Ты их убил?
— Конечно. Но ты — другое дело. Поможешь мне с зачисткой — и мы вместе покинем эти места.
— С зачисткой?
— Милая, есть определенные правила, и я их соблюдаю. Правило первое: не плоди вампиров. А их вокруг нас уже целая толпа. Всех их надо зачистить, включая твоего мальчишку.
— Не плоди вампиров? А как же я?
— Любовь моя, я не планировал для тебя долгую жизнь. Мимолетное развлечение, средство от скуки, краткий антракт — вот какая тебе предназначалась роль. Но ты сразу заявила о себе.
— А теперь ты настаиваешь, чтобы я сбежала с тобой?
— Мы заживем как короли. Ты не представляешь, какие ресурсы в моем распоряжении.
— На тебе краденые джинсы, состоятельный мой.
— Доберемся до одного из моих тайников, увидишь.
— У меня мысль, — говорит Джоди.
Собственно, ради этого она сюда и явилась, надеясь в глубине души, что старик будет здесь. Так оно и получилось.
— Что, если я дам тебе денег и ты удалишься из города, как мы и обещали Ривере и Кавуто? Оставишь в покое меня, оставишь в покое Томми, оставишь нас всех.
Илия замирает, вешает полотенце на стул и внезапно вырастает прямо перед Джоди.
— Искусство, музыка, литература, — вкрадчиво говорит он.
— Желания, страсть, могущество, лучшее, что есть в человеке и в звере. И мы вместе. Тебе этого мало и ты отвечаешь отказом?
Вампир гладит Джоди по щеке, и она не отталкивает его.
— А любовь? — спрашивает Джоди, глядя старику в глаза.
Словно шарики ртути сверкают перед ней в темноте.
— Оставим для детских сказок. Мы — материал для кошмаров. Займись кошмарами вместе со мной.
— Замечательное предложение. И как это ты не нашел себе спутника за целую сотню лет?
Джоди хватает вампира за запястье. Если он откажется убраться, уж она ему покажет. Она ведь тоже вампир.
Губы Илии по-прежнему кривит усмешка. Только выражение лица у него поменялось. Было довольное, стало хищное.
— Значит, так тому и быть.
В мгновение ока вампир хватает Джоди за горло. Движение его настолько стремительно, что девушка не успевает и пальцем шевельнуть. Руки и ноги перестают повиноваться, за ухом и под челюстью возникает невыносимая боль. Джоди пытается закричать — и мяукает, словно кошка. Свободной рукой Илия зажимает ей рот.
— У нас с тобой была всего одна ночь, любовь моя. Я не успел научить тебя всему, чему надо.
Джоди беспомощно смотрит, как он задирает ей голову и обнажает клыки.
В отделе собачьего корма Трой Ли мячиком подпрыгивает перед Дрю. В руках у Троя две шпаги.
— Защищайся, слабак, — крутит в воздухе шпагами Трой Ли.
Дрю шлепается на колени у стеллажа с моющими жидкостями.
— Я теперь двигаюсь быстро, — заявляет Дрю.
— Угу. — Шпаги вертятся перед Троем смертельным пропеллером.
Он с детства тренировался, и никто ему не страшен. А уж Дрю тем более.
— Эй, — раздается откуда-то справа женский голос.
Трой Ли на долю секунды переводит взгляд. Вполне достаточно, чтобы заметить, как прямо в лицо ему летит что-то вроде полной луны.
Звонкий удар — и Трой летит вверх тормашками.
Чугунная сковорода попадает ему прямо в лоб. Синь скалит зубы.
— Вот чего мне всегда хотелось, — сообщает она Дрю.
