Постепенно нам стало понятно, что в районе долины Инда, на территории нынешних Индии и Пакистана, проживают народы лишь нескольких групп языков.
Во-первых, это основное население Пакистана и Северной Индии, говорящее на языках индоарийской группы[38]. Но история знает, что индоарии пришли сюда довольно недавно – не больше четырёх с половиной тысяч лет назад, в Мохенджо-Даро о них наверняка и слыхом не слыхивали.
Во-вторых, это дравиды, основное население Южной Индии, традиционно считавшееся низшей кастой. Учёные полагают, что именно они издавна населяли весь субконтинент, так как отдельные островки дравидийских языков сохранились на территории Пакистана. Дравидийские языки изучены довольно глубоко, и я в общих чертах имел о них представление. Однако никакие грамматические элементы дравидийских языков к надписи на золотой странице не подходили.
В-третьих, это различные малые народности, населяющие высокогорные районы Гималаев и Гиндукуша: именно там берёт свои истоки река Инд, оттуда же на равнину текут слабые ещё Ганг и Брахмапутра. Среди этих народов есть тибетцы, пришедшие сюда с востока сравнительно недавно, дарды и нуристанцы – отдалённые родичи современных индийцев, оказавшиеся здесь тоже не так уж давно, а также одна изолированная и малоизвестная народность, живущая на высоких склонах Каракорумских хребтов в приграничье Афганистана и Пакистана: народ бурушаски.
Именно язык бурушаски и заставил меня притормозить наши поиски: сразу несколько частотных элементов нашего текста, которые мы уже могли прочесть, совпадали с суффиксами и местоимениями языка бурушаски. Более того, мне, похоже, удалось обнаружить даже окончание множественного числа «-инг», совпадавшее с таковым в бурушаски.
Это обеспечило нам окончательный прорыв в исследованиях. Словарь этого малоизвестного языка, добытый в Интернете, и несколько трудов по грамматике, которые мне удалось найти там же, позволили нашим стараниям увенчаться успехом и полностью решили для меня казавшуюся неразрешимой задачу. Через шесть дней затворничества в квартире Савитри Пали я созвал всеобщее совещание, на котором, не говоря ни слова, чтобы не искушать возможную подслушку, раздал присутствующим текст своего перевода семнадцатой страницы Золотой Книги.
После десяти минут напряжённого чтения Савитри подняла голову первой:
– Алексей, но вы понимаете, что это революция?
[Перевод семнадцатой страницы Золотой Книги см. на с. 314].
СТРАНИЦА 14
МРГАТРИШНИКА-ПАРВА («О МИРАЖЕ»)
Сперва, конечно, никто не поверил. Для начала мне пришлось с пеной у рта растолковывать всем остальным участникам экспедиции, что такое племя бурушаски, и они наперебой отказывались верить, что этот микроскопический высокогорный народ в несколько десятков тысяч человек мог иметь столь славных предков, построивших одну из величайших цивилизаций на земле. Однако научному методу они ничего противопоставить не смогли, тем более что текст читался более чем правдоподобно.
Потом Андрей Гурьев решил, как он выразился, «подвергнуть меня пыткам» и выяснить, на чём, собственно, основан мой вариант толкования золотой страницы.
– Вот эти два знака – это что, ещё раз? – морщил он лоб, глядя на монитор.
– Это рану, означает «рука» или «его рука». А-рану означает «моя рука», на языке бурушаски будет а-рен.
– Так. А где-то ещё есть значок а со значением «мой»?
– Да, вот а-ку «братом моим», по-бурушаски а-чху.
– А как будет «четырнадцатый год»? – не унимался он.
– Да здесь просто стоят четырнадцать точек, а за ними знак «год».
Я привёл ему ещё с полдюжины примеров, каждый из которых убедил бы в моей правоте даже младенца, после чего сделал вывод, что весьма скудоумный интеллект Андрея Гурьева не может справиться со столь сложной интеллектуальной задачей.
– А почему слова «царь» и «бог» в скобках?
– Рядом с именем Кали стоит один и тот же значок, прочитать который я не могу. Это специальный знак, он говорит о том, что Кали был царь, а не мелочь вроде заместителя торгпреда.
– Хм… А бог?
– Имя бога зашифровано: стоят лишь три вертикальные линии. Но по контексту можно предположить, что речь идёт именно о божестве.
Когда Андрей всё-таки поверил в мою правоту, дешифровка вызвала у него взрыв энтузиазма.
– Мы немедленно сядем за книги и выясним, где эта Банга и где эта река Хагага! – кричал он.
Мы с профессором, хоть и измождённые почти круглосуточной работой в течение стольких дней подряд, тоже улыбались, думая об удаче. Из всех нас только Савитри была сегодня заметно не в духе.
– Плохо дело, – наконец заявила она. – Меня сегодня вызывали к генералу… Ничего определённого про Золотую Книгу сказано не было, зато мне очень доступно дали понять, что власти знают, чем конкретно мы здесь занимаемся, и что я обязана сообщать наверх обо всём, что здесь происходит, и обо всех ваших передвижениях. Если я откажусь, меня увольняют из полиции с волчьим билетом.
Все наш и проблем ы с расш ифровкой сразу же отошли на второй план, и всё внимание переключилось на Савитри.
– Что вы ответили? – осторожно спросил Гурьев.
– Я отказалась, – спокойно пожала плечами Савитри. – И подписала заявление об отставке. К этому в любом случае всё шло.
– Ты совершила ошибку, – сказал я.
Она резко махнула рукой.
– Перестань, Лёша, – мягко сказала она по-русски. – Я уже не смогу остановиться на полпути. Никто из нас не сможет. Мы сейчас находимся в шаге от одного из самых величайших открытий в истории человечества.
– Я не об этом, – продолжал я. – Ты совершила ошибку. Не нужно было отказываться. Нужно было согласиться, а потом прислать им донесение, что мы здесь днями напролёт режемся в подкидного дурака. А сейчас, после твоего отказа, они просто начнут следить за нами другими способами, а от тебя, Савитри, могут просто избавиться.
Она молча смотрела на меня.
– Санаев прав, – кивнул Андрей. – Очень важно, что это произошло именно сегодня. Они поняли, что Савитри на них работать не будет, и предпримут что-то совсем другое, для нас, быть может, весьма неожиданное. Пора нам отсюда сваливать ребята, и, если возможно, именно сегодня. Ночью.
И в этот момент… Ну я точно не могу сказать, было ли это в тот самый момент или моментом позже, но никто не успел ничего ответить Гурьеву, потому что в дверь постучали громко и настойчиво.
Да, умиротворения мне ждать, похоже, ещё очень долго.
– Немедленно рвём все бумаги! – зашипела Савитри. – Уничтожайте файлы!
Из-за двери раздались голоса, кто-то кричал на хинди.
– Не пойму, что-то про бомбу, – на ходу перевёл Гурьев, подскочив к компьютеру и судорожно удаляя содержимое с диска.
– Да, они кричат, что в доме заложена бомба, нужно немедленно эвакуировать всех! – отозвалась Савитри, вывалив на пол содержимое мусорной корзины. – Они хотят выманить нас из квартиры, чтобы провести здесь обыск! Я знаю, сама участвовала в подобных операциях!
В дверь молотили теперь уже без остановки, и нам было очевидно, что долго она не выдержит. Но уничтожение фотографий, зарисовок и моих словарей бурушаски с компьютера не могло занять много времени, а Савитри Пали уже рвала последние копии моего перевода древнего текста.
– Боже, Андрей, там же уникальные фотографии золотой страницы, они бесценны! – завопил Летас Гедвилас, подскакивая к столу.
– Перестаньте, профессор! Что же их, врагу оставлять?! Перевод у нас и так в кармане! Уничтожайте всё! – И он исчез в глубине системного блока.
Мы заполнили мельчайшими клочками бумаг весь кабинет и опустошили компьютер, а когда засов входной двери со звоном оторвался и в коридоре послышался топот ног, Савитри решительным жестом сломала руками флэш-карту с сентинельскими снимками.
– Господин капитан! – У порога в комнату стояли двое усатых полицейских в шлемах и бронежилетах, и их ничуть не смутила обстановка. – У нас приказ эвакуировать всех жильцов. Вам и вашим друзьям придётся немедленно покинуть квартиру. Нам поступил звонок: в доме заложено взрывное устройство. Никаких вещей брать не нужно, мы проверим дом, и через час вы сможете вернуться.
И действительно, через час всё было кончено. Пропажа компьютера из квартиры была легкообъяснима, но полицейские сделали непонимающие лица и удалились, вежливо попрощавшись, довольно искусно привернув засов обратно к косяку. Бумажная мишура, разбросанная по комнате, их не заинтересовала, зато книжные полки и наши рюкзаки были перевёрнуты вверх дном. Пропала безвозвратно и моя фотокамера.
– Интересно, кому из них пригодится компьютер без жёсткого диска? – риторически спросил Гурьев, выуживая из кармана брюк железную коробку винчестера. – Я на всякий случай снял его…
