Служанка слабо дёрнулась и ответила глухо, глядя себе под ноги:
— Да. Только я тоже испугалась — кровь кругом… Я побежала за Джудит, но она заперлась в комнате. Я стучала — она не открыла. А потом слышу звук такой, будто падает что-то большое…
— И вы испугались ещё сильнее, — кивнул Эллис безжалостно. — Поэтому вы вернулись на кухню, бросили отрубленный палец в печь, кровь на полу притёрли шалью, которую миссис Шелли забыла на стуле, очень удачно, между прочим, мы чуть не пошли по ложному следу. Ну, а кольцо вы отмыли и спрятали — сперва в карман передника, затем в цветочный горшок, благо он попался вам как раз по пути из кухни в гостиную, куда вы отправились, чтоб доложить любимому мистеру Шелли, что мисс Миллз якобы пропала… Так, а теперь, Хоукс, подойдите-ка сюда.
Выражение лица у усача сделалось подозрительным, но детектив широко улыбнулся и повёл рукой, указывая направление. Дольше игнорировать просьбу начальника "гусь" не отважился и прошёл в комнату.
— Сюда, сэр?
— Да, да, — закивал Эллис — и кинул на пол что-то маленькое и блестящее. Оно прокатилось совсем чуть-чуть, поближе к камину, и остановилось. — А теперь поднимите, пожалуйста.
Приглядевшись, я охнула и машинально прижала пальцы к губам: то было злополучное обручальное кольцо.
С недоумением покосившись на детектива, усач послушно наклонился, подобрал сверкающую безделушку, затем выпрямился… Точнее, попытался — и ударился головой о сильно выступающую каминную полку.
— Чтоб его… Простите, сэр! — "Гусь", судя по перекошенному лицу, едва сдержал крепкое словцо. — Что за дурацкая штуковина!
— Эта "штуковина" — убийца Джудит Миллз, — с готовностью объяснил Эллис. И оглянулся на второго "гуся": — Запишем потом как следственный эксперимент. Примерно так всё и произошло. Мисс Миллз заперлась в комнате — сперва потому что испугалась, вероятно, ей казалось, что обезумевшая подруга гонится следом с ножом. Затем мисс Миллз увидела вещи, вытащенные из тайника. Кто знает, о чём она подумала… Может, побоялась наказания, ведь прежде её уже прогоняли за воровство, и дом Шелли стал для неё последней надеждой. Но, так или иначе, служанка принялась подбирать с пола сокровища. Но, увы, когда дошла до револьвера — ударилась головой о полку над камином. Вероятно, крайне неудачно. Несчастная женщина сразу почувствовала дурноту — настолько сильную, что даже прилегла на гостевую кровать, где и впала в беспамятство. Несколько дней мистер Шелли пытался вылечить мисс Миллз, даже доктора пригласил, но тщетно. Она скончалась — не по чьему-то злому умыслу, а из-за череды дурацких случайностей. И, право, если бы кое-кто не приказал прибраться в комнате, уничтожив следы крови на каминной полке, я бы покончил с этим делом гораздо раньше, — ворчливо заключил Эллис.
Поначалу я даже не поняла, отчего стало так легче дышать, не сумела сразу осознать смысл слов детектива. Но и сказаны они были не для меня. И первым понял, откликнулся именно Роджер Шелли.
— То есть Эсме не виновата?
Эллис многозначительно усмехнулся — видимо, как и я, заметил короткое и личное "Эсме" вместо положенного "мисс Грунинг".
"А ведь у неё были причины влюбиться в Роджера, — пронеслось у меня в голове. — Если он так обращался с нею, так выделял среди других… Понимает ли он это? Пожалуй, да".
— Ну, говорить о полном отсутствии вины я бы не стал. Отрубленный палец есть отрубленный палец, — цинично развёл руками детектив. — Но если отвечать по сути — да, мисс Грунинг не грозит ни виселица, ни тюрьма. Самое большое — штраф, и то сомневаюсь, что в Управлении заинтересуются дракой двух отнюдь не образцовых служанок из-за колечка, которое к тому же нашлось. Так что не переживайте, никто её у вас не отберёт. Будете жить по-прежнему под одной крышей, словно ничего и не случилось.
Роджер, только минуту назад посветлевший лицом от счастья, вновь задумался. Эсме Грунинг следила за ним с опаской и с любовью; мучительная смесь чувств так ясно читалась в её глазах, что мне стало неловко наблюдать.
— Несправедливо, — произнёс он наконец и поднял взгляд на служанку. — Мисс Миллз всё-таки умерла, пусть и из-за случайности, но есть в её смерти доля вины мисс Грунинг. И нечестно будет всё оставить по-прежнему; мне кажется, когда дурные поступки остаются безнаказанными, они ведут к ещё большей беде. А потому, мисс Грунинг… — он запнулся, набирая воздуха, но продолжил фразу твёрдо и спокойно. — Вы уволены.
Я думала, что служанка потеряет сознание, однако она оказалась гораздо крепче благовоспитанных леди. Только глаза у неё почернели из-за расширенных зрачков, а лицо стало белым, как полотно.
— Вы уволены, — повторил Роджер Шелли, глядя на неё без тени слабости или неуверенности. — Завтра вы зайдёте ко мне в кабинет за расчётом и получите четыреста семьдесят хайрейнов. Я откладывал их для другой цели, но уже неважно… С этими деньгами вы исчезнете с глаз моих на четыре года. Куда угодно, но чтобы я не увидел вас за это время ни разу. Когда вам исполнится двадцать один год, если будете ещё что-то чувствовать ко мне — возвращайтесь, а до тех пор делайте, что угодно. Подумайте, как распорядиться временем и деньгами, чтобы наша встреча была… — Роджер захлебнулся вздохом, сглотнул, но заставил себя договорить фразу: — Чтобы наша встреча была другой. Ступайте, мисс Грунинг. Кольцо я эти четыре года поберегу.
Эллис пристально посмотрел на него, а затем сказал без улыбки:
— А вы жестокий человек, Роджер Шелли.
Повар, за последние минуты постаревший лет на десять, разжал руки. Мисс Грунинг вывернулась из его хватки и, вытирая слёзы и всхлипывая, выбежала из комнаты.
— Догнать? — мрачно спросил усач, Хоукс, почёсывая ушибленный затылок.
— Не стоит, — качнул головой Эллис. — Это не наше дело. Да и вообще, пора бы возвращаться в Управление, раз уж я наглядно объяснил, что никакого убийства не было. Так что ступайте первыми, джентльмены, а я немного задержусь, чтобы попрощаться с хозяевами дома.
Вскоре в комнате остался только один человек — Баррисон, повар. "Гуси", по пути обсуждая отчёт, направились сразу к выходу из дома — прямо по чёрной лестнице для прислуги. Роджер взялся сопроводить нас с Паолой Мариани обратно в гостиную, но на полдороги мы столкнулись с миссис Прюн, и он разговорился с нею; речь звучала тихо, неразборчиво и обеспокоенно.
— Леди Виржиния, отойдём в сторону, — шепнул вдруг Эллис. — Хочу шепнуть вам пару слов перед уходом, но не здесь.
Мы спустились на этаж ниже, правда, до гостиной так и не дошли — остановились около красивой ниши, выкрашенной в нежно-зелёный цвет, напротив запертой комнаты. Паола деликатно потерялась где-то на полпути, у лестницы, и теперь видела нас краем глаза — но не слышала.
Детектив прикусил губу — так, что остались на несколько секунд белёсые отметинки — и взъерошил себе волосы. Я не торопила его, чувствуя, что ему нужно собраться с мыслями. Наконец он выпрямил плечи и произнёс на выдохе:
— Я хотел бы извиниться, Виржиния.
Всё расследование не удивило меня так, как эта короткая фраза.
— Святые Небеса, за что? — воскликнула я. И, спохватившись, понизила голос: — За безобразную сцену с мисс Грунинг? Оставьте, мне случалось видеть вещи и похуже. Конечно, я не совсем понимаю, зачем я понадобилась вам именно сегодня…
Эллис испытующе взглянул на меня исподлобья:
— А что, если я скажу, что просто хотел видеть рядом друга? Не только сегодня, а вообще, с самого начала, когда я понял, что придётся снова иметь дело с этим проклятым домом.
— И с его обитателями? — совсем тихо спросила я.
Детектив кивнул, механически проводя рукой по стене; кончики пальцев окрасились в болотно-зелёный цвет, напоминающий одновременно о гниении — и о весне где-то в мрачном месте.
— Шелли — хорошие люди. Но когда я слишком долго нахожусь рядом с ними, мне начинает казаться, что я такой же, что я медленно схожу с ума. А вы, Виржиния, самый здравомыслящий человек, которого я знаю, — улыбнулся он. — Ваше присутствие — как глоток свободы от… от этой семьи, частью которой я не желаю быть.
Я вспомнила недавний сон и обхватила себя руками, подавляя зябкую дрожь, а затем спросила осторожно, глядя не на Эллиса, а на силуэт Паолы у лестницы:
— А у вас есть основания думать, что вы могли бы быть её частью?
Он колебался всего секунду — и, когда поймал мой взгляд, выглядел спокойнее, почти как прежде, до расследования смерти Джудит Миллз.
— К сожалению, да. Вы же знаете историю моего рождения, — не удержался Эллис от кривой усмешки. — Когда я впервые попал в дом Шелли, то был поражён сходством с миссис Шелли и с Роджером. Я говорю не только про черты лица, руки или приметную седину. Манера вести себя… Вы тоже заметили?
— Немного эксцентричная, — сдержанно согласилась я, стараясь обойти опасную тему.
