— Могло быть хуже, — ответил Очиток. — Я готов побеседовать с тобой, если ты этого хочешь.
— Итак, — проговорил Орех, — ты, конечно, знаешь, что от тебя очень сильно пахнет Человеком. Вот почему все кролики ополчились против тебя и собираются убить. Мы с Росинкой хотели бы знать, как ты сюда попал и почему от тебя так сильно разит. Нам очень важно понять, не грозит ли нам опасность от людей, с которыми ты раньше был.
Очиток долго молчал в задумчивости. Наконец он произнес:
— Мне никогда в жизни не приходилось встречаться с дикими кроликами.
— Как же так получилось, что ты забрел к нам? — поинтересовался Орех.
— Я родился в клетке, — отвечал Очиток. — Нас было четверо в помете — два кролика и две крольчихи, включая меня, конечно. Как только мы открыли глаза и обросли мехом, наша мать рассказала нам, что когда-то ее сбил хрудудиль, и она пролежала без сознания много дней. Это было задолго до того, как у нее родились крольчата. Люди из хрудудиля подобрали ее и отнесли к себе домой. Они думали, что моя мать погибнет, но она выжила, вот ее и поместили в клетку, где мы и появились на свет. В той семье было двое ребятишек, обе девочки, и они приходили кормить и поить нас. Наша мама была очень крупной и сильной, вот почему она сумела выжить после того, как оказалась под колесами хрудудиля, и не умерла, попав в клетку.
— А как ее звали? — спросила Росинка.
— Рябинка, Треннион по-кроличьи, — сказал Очиток. — Она говорила нам, что это такая красная ягода, которая поздней осенью растет на деревьях. Но сам я никогда ее не встречал. Надеюсь, что еще увижу.
В конце концов мама поправилась, ну, почти поправилась. Она даже смогла выкормить нас, так что мы все выросли здоровыми и крепкими. Девочки очень хорошо ухаживали за нами, пока мы росли. Они приносили нам листья одуванчиков и порезанную на кусочки морковку — все эти названия мы узнали от матери. Я был самым крупным и сильным среди крольчат, и одна из девочек привязалась ко мне больше всех. Она постоянно вынимала меня из клетки, тискала меня, брала на руки и тащила показывать своим подружкам. Наверно, она втайне надеялась, что я стану совсем ручным, превращусь в живую игрушку. Но я не хотел этого. Я всегда пытался вырваться из ее рук и убежать, но она крепко держала меня. Более того, когда девочка вынимала меня из клетки, она крепко-накрепко запирала все окна и двери, чтобы я не мог улизнуть. Я уже потерял всякую надежду удрать.
Вообще удивляюсь, что мы смогли хоть как-то существовать в неволе, — настолько мы были подавлены и угнетены. Мы всегда чувствовали себя несчастными. Мать рассказывала нам о жизни на природе и учила не упускать шанса, если будет хоть малейшая возможность бежать.
Мама умерла. Она просто усохла, и когда ее не стало, мы пришли в еще большее отчаянье. У меня было больше шансов бежать, чем у брата и сестер, потому что я был любимчиком у хозяйской дочки, и меня чаще других вытаскивали из клетки.
И вот однажды, когда девочка в очередной раз вынула меня из клетки, я увидел, что в стене, на уровне пола, виднеется дырка. У них в доме был работник, который часто мыл пол — тер жесткой щеткой гладкие, ровные доски, а воду сгонял через это отверстие. Я постарался хорошо запомнить, где расположен слив.
Совсем недавно, несколько дней тому назад, у клетки появились две сестрички, которые привели третью девочку, свою подружку, посмотреть на наш выводок. Я случайно услышал, как чужая девочка просит у сестер позволения меня подержать, хотя бы несколько минут. Она была старше, чем обе хозяйские девочки, поэтому сестры подумали, что нехорошо будет ей отказывать в таком пустяке.
Одна из сестер, которая в тот момент тискала меня, решила передать свою живую игрушку старшей девочке, но не удержала. Она на секунду ослабила хватку, и я почувствовал, что у меня освободились задние лапы. Я рванулся и лягнул девочку так сильно, что на ее обнаженных руках остались глубокие царапины до самого локтя. Девочка истошно закричала, а я, воспользовавшись моментом, спрыгнул на пол. Все трое бросились меня ловить, но я увернулся и как сумасшедший бросился к сточной трубе. Проскочил через водосток и оказался во дворе.
Я не имел ни малейшего понятия, куда бежать. Нужно было как можно скорее уносить ноги из этого места. И мне повезло. Я выбрался из двора и оказался на пастбище, где бродило множество крупных животных с рогами, кажется, они зовутся коровами. Дальше я стремглав пересек широкий луг, а затем попал в место, где росли высокие деревья. Там я и укрылся на ночь. Никто меня не трогал, и теперь я понимаю почему.
Я долго бродил по лесу, прячась под ветками и выходя из укрытия, только чтобы поесть. Как-то ночью мне встретился ежик, но тому было безразлично, как от меня пахнет. Ежик рассказал, что неподалеку есть холм, на котором живет много кроликов. Я переночевал рядом с ежиком, а утром попросил указать мне дорогу.
— Иди прямо вверх, по холму, — посоветовал еж.
Вот я и пошел.
Дойдя до вершины холма, я решил отдохнуть на травяной лужайке, но тут на меня налетели кролики — это твои кролики, верно? Обнюхав меня со всех сторон, они сразу же принялись колотить меня что было силы. Я дрался, как лев, но как я мог справиться с ними, если их было четверо против одного? Все они злобно кричали: «Убей его! Убей его!» И они бы точно прикончили меня, если бы вы не пришли мне на помощь.
Что теперь будет со мной? Неужели все остальные кролики тоже хотят убить меня? И вы тоже считаете, что меня нужно убить?
— Нет, — ответил Орех. — Мы с Росинкой так не считаем. Мы обещаем, что здесь ты будешь в безопасности. В моей норе тебя никто не тронет. Но ни в коем случае не выходи отсюда! Один из нас на всякий случай останется здесь, а там видно будет.
— Но что ты собираешься с ним делать? — в недоумении спросила Росинка. — Ты знаешь кроличий закон. Колония никогда его не примет.
— Я это знаю, — кивнул Главный Кролик. — Но не могу же я позволить его убить! Если я могу помочь, я всегда помогу, тем более после того, как я услышал его историю. Теперь я целиком и полностью на его стороне.
— Тогда ему придется всегда сидеть в норе. Он не будет в безопасности в любом другом месте. И если мы выгоним его вон, он сам не сможет противостоять Силам Зла.
— Это понятно. Я не знаю, что еще я могу для него сделать. Если он будет безвылазно сидеть в норе, то вскоре умрет с голоду. Придется выводить его на силфли по ночам, пока все кролики будут спать. Сходи-ка ты, Росинка, поговори с кроликами и выясни, смогут ли они его принять. Поговори с Лохмачом и, конечно, с Пятым, если получится.
Росинка отправилась выполнять поручение, а Орех остался с Очитком и просидел с ним весь день. Очиток после всех передряг совершенно обессилел и большую часть времени проспал. Пока Росинка не вернулась в нору Главного Кролика, до самого вечера никто туда не заходил.
— Боюсь, его дела плохи, Орех-ра, — сообщила Главному Кролику Росинка. — Овсянник и его приятели разгуливают по колонии и убеждают всех и каждого, что давно пора покончить с ним. Они говорят, что, если мы преступим закон и не убьем Очитка, это навлечет беду на всю колонию. Кроме Виллины и Тычинки, не нашлось никого, кто пожелал бы даже выслушать меня. Даже Лохмач весь в сомнениях. Он упорно не желает признавать твою правоту.
Как только стемнело, оба Главных Кролика вывели Очитка заняться силфли на склоне холма. Он не привык к такой грубой пище и, кроме того, был слишком испуган, чтобы много есть. Вздрагивая и прислушиваясь, кролик все же сгрыз несколько травинок. По его поведению и манерам было ясно, что этот домашний кролик во многом отличается от своих сородичей, обитающих в дикой природе, не понимает их образа жизни и не знает повадок. Орех, заметив это, чуть не впал в отчаянье, думая о судьбе несчастного. Никогда Очитку не стать диким кроликом, ни за месяцы, ни за годы. Однако Главный Кролик ничего не сказал — наоборот, он старался, как мог, подбодрить Очитка и заставить его поверить, что у него есть по меньшей мере двое друзей. На обратном пути они, к счастью, никого не встретили.
На следующее утро в норе Ореха появился Пятый. Как он выразился, ему захотелось взглянуть на друзей и, в частности, «получить представление» об Очитке. Ни словом не обмолвившись о жутком запахе, Пятый долго беседовал с Очитком, и они почувствовали взаимное расположение и симпатию друг к другу. Очиток смягчился и стал более отзывчивым, чем в первые часы после своего появления в колонии.
— Ну, так что будем делать, Пятик? — спросил Орех, видя, что Пятый устраивается поудобнее рядом с Очитком, вовсе не собираясь уходить.
— Не знаю. Дай мне время. Орех. Дай мне время. Ты, как всегда, слишком нетерпелив.
— Ты бы тоже занервничал, если бы тебе пришлось целый день сидеть взаперти и чувствовать, как вся колония злобно дышит тебе в спину! — ответил Орех. — Впервые в жизни мои кролики ополчилась против меня, и мне это не нравится.
