Леонид Лебедев - Почти книга для почти людей

— Может, 1977-й? — спросил Кузя, потому что других больших цифр, кроме номера года он не знал.

— Немножко поменьше давай. Ладно, будешь ты королем Кузей 777-м.

Так и образовалось на земле малоизвестное, но очень шумное королевство.

Кузя 777й любил получать письма и не любил их писать. До того не любил, что даже королевские указы подписывал просто крестиком. А к крестику Главный Писарь приписывал все Кузины титулы.

И вот однажды соседский король Вася Тринадцатый ушел в дальний поход.

— Пиши, — сказал Кузя, — обязательно пиши, а то я обижусь и объявлю войну.

— Ладно, — сказал Вася.

И в первый же день написал большое письмо. На следующий день — еще одно. И еще, и еще. А сам все ждет гонца с ответным Кузиным посланием. Но так и не дождался.

Когда Вася прибыл из похода, он первым делом спросил Кузю 777го:

— Ты получал мои письма?

— Получал, — ответил Кузя.

— А почему не отвечал?

Кузя пожал плечами.

— Но ты их хоть читал?

Кузя что-то пробормотал скороговоркой.

— Что-что? — переспросил Вася.

— Я их все собрал. Аккуратно уложил в коробочку. А читать буду, когда буду старый. Буду сидеть у печки и почитывать о твоем походе.

Эпиграф:

«Чтобы хорошенько поразмыслить, — сказал Кузя 777й, — надо иметь хорошую пищу для размышлений. Я считаю, — продолжил он, — что такой пищей может послужить шоколадка. Желательно, большая.»

Кузя был чрезвычайно воинственный король. Как только он просыпался, первым делом надевал шлем. Он был до того воинственный, что ему было все равно с кем воевать: с королями-неприятелями, королями-приятелями и даже с собственной бабушкой.

И вот однажды Кузя 777й проснулся в необычайно воинственном настроении. Он быстро натянул свой шлем и закричал:

— Ура! Вперед!

Но тут же услышал:

— Кушать подано, Ваше Величество.

Кузя продолжал рваться к военным действиям, но Кузина бабушка твердо заявила:

— Никаких войн до завтрака. Войны натощак всегда плохо кончаются!

Кузя смирился. Но еще не успев проглотить последнюю ложку манной каши, которую он терпеть не мог, выскочил из-за стола и с криком «Ура!» выбежал из замка. Крик был невнятный из-за каши. До того невнятный, что Главный Дворник заявил:

— Опять какой-то младенец разорался!

Потому что получилось «Уааа».

Пришлось Кузе выплюнуть остатки ненавистной каши, что он проделал весьма охотно. С удвоенной энергией Кузя возопил: «Ураааа!» Но войско не собиралось. Кузя ждал долго. И в конце концов пришел к единственному возможному объяснению: «Видно, у каждого есть своя бабушка. И с этим ничего не поделаешь.»

Так иногда бабушки бывают сильнее войны.

Жил-был один король, который более идиосинкразией. Это мудреное слово он узнал от своего Главного Мудреца. Мудрец так и сказал:

— У вас, Ваше Величество, наверное, идиосинкразия, — когда король покрылся пятнами, потому что Главный Повар не приготовил к обеду баклажаны и сбежал к другому королю. Так что даже покричать было не на кого.

Странная идиосинкразия была у короля. Он терпеть не мог всего, что начиналось на букву «с» и обожал всё, что начиналось на букву «б». Он любил булки, баранки, блинчики, битвы, борщ, балерин, Баха и даже бабушку. А ненавидел ссоры, склоки, скандалы, свары, сельдерей, сигареты, сюртуки и серых мышей. Как только он видел что-нибудь на «с», он сразу синел, а потом покрывался большими красными пятнами.

Однако время шло к пяти часам, а повар-изменник никак не хотел возвращаться от соседнего короля. Он почему-то ужасно дорожил своей головой и говорил, что не любит, когда на нее валятся все шишки. К громадному огорчению короля никто больше из придворных поваров не умел готовить баклажаны так, как ему нравилось.

И король издал приказ: «Выдать тому, кто приготовит для короля вкусные баклажаны, все, что тот захочет. Баклажанами.»

Через пол-часа нашелся повар, взявшийся приготовить кушанье. Король все время сидел за столом наготове, с вилкой в руках. Кушанье внесли. Король даже вытянул шею, когда подняли крышку с кастрюли.

— Синенькие поданы, Ваше Величество! — провозгласил повар.

Король побледнел, потом начал синеть, потом, перестав синеть, порозовел. А бабушка короля тут же приказала выпороть Главного Мудреца, чтобы не задурял ребенку мозги всякими глупостями.

Однажды король Кузя 777-й, прогуливаясь, забрел на базар. Кузино королевство находилось так далеко, что не попало ни на одну географическую карту, кроме карты, висевшей в тронном Кузином зале. На этой карте оно было такое громадное, почти как на самом деле. Только в три раза меньше.

Базар, к сожалению Кузиной бабушки, находился в соседнем королевстве. Каждый раз, прийдя с базара, бабушка говорила. что это не базар, а наказание. Что даже петрушки приличной нет:

— Королевство моей светлой юности, — говорила она, — было так прекрасно! Базар под боком! Тишина» Петрушка нежненькая, зелененькая! И надо же мне было выходить замуж за этого Кузю 775-го!

Одним словом, бабушка Кузи решительно не одобряла соседский базар.

Так вот, король Кузя 777й не случайно забрел на базар. Это был базар «светлой юности бабушки», который так часто вспоминался.

— Где здесь торгуют петрушкой? — спросил Кузя Первого Встречного.

Однако Первый Встречный, завидев Его Величество, со страху проглотил язык. Он не мог, наверное, сказать ни слова. Потому что только махнул рукой куда-то в сторону. Кузя пошел туда, а Первый Встречный понесся домой. Перед самым домом его слегка уже переваренный язык от быстрого бега вывалился наружу. И Первый Встречный, завидев Второго Встречного, с которым они жили на одной лестничной площадке, закричал:

— Я видел его! Он такой умный! Мы с ним так долго беседовали! Обо всем на свете!

— А зачем вам понадобилось обсуждать мою Свету? — спросил Второй Встречный. У него был только один свет в окошке, его дочка Света.

— Да не твою Свету, а все мировые проблемы на свете, — сказал Первый Встречный.

— И долго вы их обсуждали? — спросил Второй Встречный.

— Долго, долго. Ужасно долго! — ответил Первый Встречный.

— А как его зовут? — спросил Второй Встречный и прикрыл ладонью рот. Он вообще был очень вежливый, этот Второй Встречный. Он всегда прикрывал рот ладошкой, когда зевал собеседнику в лицо.

— Как это как?! — вскричал Первый Встречный. — Я разговаривал с самим Кузей 777 м!

— С Кузей 777-м? А кто это такой? Что-то я ничего о нем не слышал» — заявил Второй Встречный.

— Вы не слышали о Кузе 777-м? — возмутился Первый Встречный.

Но второй Встречный его тут же перебил:

— А он, случаем, не женат?

— Еще чего! — сказал Первый Встречный.

— А он что, в самом деле король? — оживился второй встречный.

— Еще какой! — ответил Первый Встречный.

— Ну, тогда я побежал! — закричал на бегу Второй Встречный. — Надо бы его познакомить с моей Светочкой!

Второй Встречный страстно мечтал выдать свою дочку Светочку замуж за короля. Хоть за первого встречного, но с королевством, загородным поместьем и гербом на карете. «А кроме того, — размышлял он иногда, — выдашь за короля, а там, глядишь, и сам королем станешь. Не королем, так королевским тестем — это уж почти наверняка! Вот бы! А?!» Однако, пробежав десять шагов, он остановился и закричал:

— А что Им там надо?

— Кому им? — закричал в ответ Первый Встречный.

— Их величеству Кузьме 777-му! — внушительно прокричал Второй Встречный. Дело шло уже о будущем зяте, а реноме своих родственников надо поддерживать. Этой точки зрения он придерживался всегда.

— Кузя 777-й интересовался, где найти петрушку, — сказал Первый Встречный.

— Вот это здорово! — крикнул Второй Встречный. — У меня появилась замечательная мысль! — и он помчался, стремя голову.

Первую мысль Второго встречного мы уже знаем. И вот к нему пришла вторая за его жизнь мысль. Это событие настолько удивительно, что заслуживает отдельного рассказа, все еще не написанного.

Итак, Кузя 777-й пошел за петрушкой, а Второй Встречный куда-то помчался. А помчался он домой. Дома он вытащил из холодильника два пучка завалявшейся петрушки и потом понесся, не разбирая дороги, на базар. Туда, где торгуют петрушкой. Мысль, которая у него родилась, заключалась в следующем: продать Кузе 777-му петрушку, познакомиться, а потом и обженить его на доченьке.

Когда он прибежал на базар и разложил свою петрушку на продажу, Кузя 777-й еще не пришел. Так получилось потому, что Кузя тоже очень спешил. Он обошел уже почти весь базар и, верный своим привычкам, величественно осмотрел каждый лоток. Он еще шесть раз спросил, где продается петрушка, пока, наконец, случайно не вышел туда, куда нужно. И первый зеленщик, на которого он наткнулся, был Второй Встречный. «Ваше Величество, а, Ваше Величество? — закричал Второй Встречный. — Купите петрушечку! Свеженькую петрушечку! Отличненькую петрушечку!» И неизвестно, чего бы еще он наговорил, если бы в это время не налетела Кузина бабушка с целой толпой придворных. «Ах, Ваше Величество, мы Вас потеряли! Ах, куда Вы сбежали! Ах, зачем Вы покинули нас!» — загалдели они. Этот галдеж перебивал голос Кузиной бабушки: «Это что же такое! Не предупредив премьер-министра, не поставив в известность никого, уйти! И бросить королевство на произвол судьбы! Вы не думаете о своем королевстве, Ваше Величество! Вы вообще ни о чем не думаете!» Это продолжалось бы еще долго, если бы внимание бабушки ни привлек отчаянный крик Второго Встречного: «Купите расчудесную петрушечку, Ваше Величество!» «Это какая-такая петрушечка расчудесная?! — возмутилась Кузина бабушка. — Это вот эта заваль?! И почем она? По двадцать копеек???! Грабеж! Безобразие! Сволочи! Мерзавцы! Всем отрубить головы!» Но, к сожалению, это была территория другого королевства, и здесь головами, даже наглыми, бабушка Кузи не распоряжалась. «Спекулянты проклятые! Пошли скорее отсюда, Ваше Величество! Негодяи!» — кипятилась дорогой Кузина бабушка. «Но, бабушка, это же базар твоей светлой юности! Здесь все так хорошо — ты говорила.» — «Эх, Кузя! — сказала бабушка. — Видно, дело не в базаре и не в петрушке, а просто в моей молодости. В молодости все прекрасно!»