— Нет! Я уже сказал им. Наш мотор работает на газойле…
— Очень жаль, — сказал Кенан.
— Что поделаешь!.. Если застигнет буря, туго им придется…
Незнакомец, находившийся на фелюге, заговорил со своими товарищами в лодке. Те перестали есть, внимательно смотрели на него. Самый рослый из них что-то сказал, и лицо незнакомца вытянулось.
— Значит, у вас нет бензина? — спросил он по-французски.
Кенан покачал головой и сказал:
— К сожалению, нет… — Но мы дадим вам продукты и воду, хоть от голода и жажды не будете страдать.
— Благодарю вас, — с достоинством сказал незнакомец. — А команду лодки примете?
— Примем, — сказал Кенан. — Если они захотят, примем…
6
Беглецов снабдили продуктами на несколько дней пути. Матросы вынесли луженый противень с маслинами, несколько больших кусков брынзы, пять караваев хлеба, килограмма по два каждый, и огромный синий чайник с водой. Дали им и новое весло.
Неджеб сам наблюдал за всем этим. Его подобревшее лицо выражало сейчас сочувствие бедняка, знакомого с нуждой. Однако с винтовкой он не расставался, все время держа ее наготове.
— Дать им бутылку коньяку? — предложил Кенан. — Может пригодиться…
— Можно! — согласился Неджеб. — Давать давай, но на палубу не пускай…
— Напрасно опасаешься, — сказал Кенан. — Ты сам убедился, что никакие это не разбойники…
— Верно…
— Чего ж ты боишься?
Неджеб усмехнулся.
— Зеленый ты еще, Кенан! — сказал он. — Слушай меня, так-то лучше будет… — И, сообразив, что Кенан может обидеться, поспешно добавил: — Ты понял, как они достали лодку?
— Догадался! — с недовольством ответил Кенан.
— Они ее угнали! — сказал Неджеб. — Угнали вместе с людьми…
Кенан поморщился, но ничего не ответил.
— А кто угнал лодку, может угнать и фелюгу! — продолжал Неджеб. — На ней удобнее плыть. И, главное, надежнее…
— Ошибаешься! — сердито возразил Кенан. — С нами они так не поступят…
— Почему? — спросил Неджеб со скрытой насмешкой во взгляде.
Кенан запнулся. В самом деле: почему? До сих пор он не задумывался над этим вопросом. Он просто чувствовал, что они не сделают этого.
— Мы отнеслись к ним по-человечески! — пробормотал он.
— А команда лодки? Она тоже, наверное, отнеслась к ним по-человечески…
Кто-то в лодке приподнялся, и Неджеб насторожился. Но, увидев, что ничего опасного нет, снова обратился к Кенану:
— Слушай, мой мальчик, ты знаешь моряков… Моряк готов всю душу вложить в доброе дело… Но не в этом суть…
— А в чем?
— Я сказал тебе — люди они хорошие. Не воровать поехали. У них, видишь ли, есть какая-то идея… Но если самый хороший человек дойдет до ручки — берегись его! Он перестает быть человеком!
Кенан с удивлением посмотрел на дядю. Разговоры с ним давно убедили Кенана, что Неджеб недалекий, непроницательный человек. Но сейчас его слова показались племяннику настолько разумными, что он смешался и замолчал. Кенан и сам понимал, с какой страшной, почти фанатической силой эти люди стремятся к свободе. Он чувствовал себя чуть не мальчишкой рядом с этим оборванным, небритым человеком, который с такой спокойной и насмешливой уверенностью разговаривал с ним в каюте. Неужели что-нибудь на свете может остановить эту страшную силу? Разве не сметет она все на своем пути?
— Нет, ты не прав, дядя! — внезапно возразил Кенан. — Ты не понимаешь! Они стремятся к чему-то великому… Другой вопрос, что это за цель… Но они-то верят в нее, иначе не скитались бы, как призраки, по морю… Только вправе ли человек коварством и подлостью добиваться великой цели?
— Не знаю! — со вздохом ответил Неджеб. — Но почему все-таки они захватили команду лодки?
— Ну что ж, ведь они их не утопили? — запальчиво возразил Кенан. — Из последних сил гребли, чтобы доставить их к нам на фелюгу…
Кенан увидел, что винтовка в руках дяди дрогнула…
Незнакомец бесшумно подошел к ним и, спокойно глядя на них, сказал:
— Мы готовы!
7
Первым на фелюгу поднялся Ставрос. С проворством дикого зверька он перескочил через перила и торопливо огляделся вокруг.
Пожилой матрос, угрюмый и насупленный, с сухими и черными, как у ворона, ногами, молча подошел к нему и стал обыскивать. Ставрос покорно поднял руки.
— У меня ничего нет, — сказал он по-гречески.
— Ты грек? — нехотя спросил матрос.
— Грек! — ответил, обрадовавшись, Ставрос. — А ты?
— Мать у меня гречанка, — так же сдержанно сказал матрос.
У Ставроса глаза засверкали.
— Не пускайте их! — зашептал он захлебывающимся от ненависти шепотом. — Перестреляйте их! Вам за это хорошо заплатят в Болгарии, честное слово!
Матрос прекратил обыск и внимательно посмотрел на Ставроса.
— И сколько же нам заплатят? — мрачно спросил он.
— Кучу денег, честное слово! Власти ищут их днем с огнем!
Матрос размахнулся и тяжелой рукой ударил Ставроса наотмашь по лицу.
Ставрос пошатнулся, из носа хлынула кровь.
— Ты за что его? — гневно крикнул Кенан и бросился к ним.
— Он знает! — пробормотал матрос, не глядя на Кенана.
— Я тебя спрашиваю: за что бьешь?
— Чтоб держал язык за зубами! — с презрением ответил матрос.
Кенан посмотрел на них обоих. Лицо парня ему явно не понравилось.
— Потом разберемся! — сухо сказал он.
Капитан все еще медлил со сборами. Башмаки у него ссохлись от жары, верха покоробились, и он с трудом, пыхтя и отдуваясь, обулся. Когда он поднялся, лицо у него побагровело от напряжения, а глаза смущенно бегали по сторонам.
— Лодка хорошая! — вдруг сказал он. — Повезло вам с лодкой!..
— Когда-нибудь вернем, — сказал печатник.
— Ерунда! — обронил капитан. — Вы лучше старайтесь добраться живыми и невредимыми… А лодка — что? Для Адамаки эта потеря, что комариный укус…
Печатник протянул ему руку. Капитан не привык к рукопожатиям. Неуклюже ухватился он за мозолистую ладонь и смущенно сказал:
— Даст бог — свидимся…
— Свидимся! — сказал далматинец. — И тогда сочтемся…
Капитан пожал руку Вацлаву, затем Стефану. Выражение лица у него становилось все более смущенным, растерянным и робким.
— Ну, Дафин! — глухо сказал он и, не ожидая ответа, поспешно поднялся на фелюгу.
Дафин не тронулся с места.
— Поднимайся, товарищ! — поторопил его Милутин.
— Я остаюсь с вами! — твердо заявил Дафин, не отрывая взгляда от дна лодки.
Все повернулись к нему. Милутин нахмурился и вопросительно посмотрел на товарищей. На лице Стефана застыло холодное выражение. Печатник чуть заметно улыбнулся.
— Давай, давай, иди! — повторил далматинец.
— Никуда я не пойду! — сказал Дафин, все еще не поднимая головы.
— То есть, как не пойдешь? — сурово спросил далматинец. — Ты думаешь, это только от тебя зависит?
Дафин покраснел до корней волос.
— Я хочу ехать с вами! — умоляюще сказал он.
Впервые у Милутина дрогнуло сердце. С лица печатника сошла улыбка.
— Нельзя! — терпеливо сказал далматинец. — Давай поднимайся…
Дафин посмотрел на фелюгу. Капитан стоял на борту и, бледный от волнения, не сводил глаз с шурина.
— Ну, Дафин! — тихо повторил он с тоскливой и беспомощной мольбой в голосе.
«Боится остаться один!» — подумал далматинец.
— Поднимайся, поднимайся! — настаивал капитан.
Дафин поднялся. Вид у него был такой униженный и подавленный, что печатника невольно охватила жалость.
— Мы не можем взять тебя, товарищ, — мягко сказал он. — Это зависит не только от нас…
Дафин понуро взглянул на него и неуклюже взобрался на фелюгу. Когда он ступил на палубу, ноги у него подкашивались, холодный пот стекал по вискам. «Как я слаб! — в отчаянии подумал он. — Все видят, как я слаб… Зачем же им такой ничтожный, слабый человек?.. Только обуза!»
Когда он снова посмотрел на растерянное лицо капитана, его охватило такое омерзение, такая ненависть, словно он увидел в зеркале собственное отражение.
— Что с этим парнем? — спросил Кенан по-французски.
— Он хочет остаться с нами, — объяснил Крыстан.
— О-о-о! — воскликнул Кенан. — Почему же вы его не берете?
— Не знаю, — нехотя ответил Крыстан. — Я бы взял…
Дафин забыл в лодке пиджак, и далматинец передал его на фелюгу.
Капитан взял пиджак и стал бессмысленно отряхивать его.
— Я пойду! — сказал Крыстан. — Мы никогда не забудем того, что вы для нас сделали…
Они пожали друг другу руки.
— Прошу вас, попрощайтесь с моим капитаном! — тихо сказал Кенан. — Он хороший человек!
Неджеб наконец отставил винтовку в сторону и крепко тряхнул руку Крыстану.
— Да хранит вас бог! — сказал он, с сочувствием глядя на исхудалое лицо студента.
