«Вы еще увидите! — подумал Дафин. — Вы еще поймете…»
Что увидят? Что поймут?
В тот миг он сам еще не знал, но ощущал, как какое-то сильное, властное чувство вдруг хлынуло в душу.
Лодка упорно продвигалась по тяжелым волнам моря. А небо оставалось ясным, без единого облачка, и воздух был неподвижен.
4
Только к четырем часам мотающейся по волнам лодке удалось приблизиться к фелюге.
Море расходилось, тяжелые массивные волны то поднимали лодку, то с размаху бросали ее в водяные ямы.
Высокие мачты фелюги качались перед глазами. Порой она исчезала из виду, потом вновь появлялась, длинная, плоская, черная, со штабелями мешков вдоль бортов.
Уже минут десять далматинец, держась за нос лодки, следил за фелюгой. Его застывшее в напряжении лицо становилось все более озабоченным, смутное беспокойство появилось во взгляде.
Они были сейчас метрах в ста от фелюги, но на палубе не было видно ни души, никакого признака жизни. Мертвая черная фелюга покачивалась среди моря, хотя на мачте не висело никакого знака, говорившего об аварии или повальной болезни.
— Странно! — пробормотал Милутин.
Никто не слышал его и не мог слышать. Люди свалились в изнеможении и только время от времени с мучительной надеждой глядели на фелюгу. Хуже всех было Вацлаву. Морская болезнь сдавила ему горло, и он, еле дыша, лежал на корме.
Когда расстояние не превышало и пятидесяти метров, все, у кого еще было немного сил, приникли к борту лодки. Но палуба фелюги по-прежнему оставалась пустой, будто это был какой-то призрачный корабль Летучего Голландца.
Далматинец помрачнел еще больше.
— Поддай немного! — хмуро приказал он.
Капитан и Ставрос из последних сил навалились на весла. Фелюга угрожающе приблизилась. Казалось, что следующей сильной волной лодку зашвырнет, как скорлупку, прямо на ее грязную палубу.
— Не нравится мне все это, — пробормотал Стефан.
В это время из-за черной баррикады мешков показались двое. Один, пожилой мужчина в грубой и грязной одежде, с недовольным выражением на давно небритом лице, прижимал к груди поблескивающую черную винтовку. Другой, молодой, в синих брюках и белой рубашке, не держал оружия. На его лице читался живой интерес и любопытство.
— Эй, кто вы такие? — грубо закричал по-турецки мужчина с винтовкой.
Капитан немного говорил по-турецки. Бросив весло, он привстал с места.
— Болгары! Просим помощи!..
Оба турка помолчали, затем пожилой снова что-то закричал, размахивая винтовкой.
Капитан молчал.
— Что он сказал? — беспокойно спросил далматинец.
— Ничего не понял, — ответил со вздохом капитан.
— Скажи им, что ты не понял! — с беспокойством посоветовал далматинец.
Заикаясь и путая слова, капитан заговорил по-турецки. Двое на фелюге переглянулись. Молодой человек сделал шаг вперед и, ухватившись за стальной трос, отчетливо прокричал:
— Знает ли кто-нибудь французский?
— Я знаю! — громко откликнулся студент, привстав с места. — Знаю немного! — поправился он.
— Кто вы такие? — спросил молодой человек в белой рубашке. — Как попали в открытое море?
— Мы политические Эмигранты!
Эти слова, видимо, удивили молодого человека. Окинув взглядом пассажиров лодки, он немного помолчал, а потом снова спросил:
— В Турцию бежите?
— Нет! В Советский Союз!
— Не понял! Куда?
— В Советский Союз!
Молодой человек был поражен этим сообщением.
— В таком случае, чего вы хотите от нас? — спросил он и слегка смутился.
— Хотим оставить у вас команду лодки! Они не эмигранты, им надо вернуться в Болгарию!
— Но ведь мы идем в Турцию!
— Все равно! Оттуда им будет проще вернуться…
Турки быстро и горячо заговорили между собой. Далматинец, от взгляда которого ничего не ускользнуло, понял, что последнее слово осталось за молодым, а пожилой недовольно умолк.
Молодой турок снова наклонился вперед.
— Сколько человек в команде?
— Трое!
— Сначала возьмем только одного! Оружие у вас есть?
— Есть! — ответил студент.
— Хорошо, нечего сказать! — воскликнул молодой человек. — Что за оружие?
— Несколько пистолетов…
— А у нас винтовки! — сказал молодой человек. — Сейчас десять винтовок нацелено на вас!
Студент чуть заметно усмехнулся, и выражение лица у него сразу изменилось. Он с трудом подбирал французские слова и потому медлил с ответом.
— Не нужно! — крикнул он. — У нас только добрые намерения…
— О чем вы говорите? — нетерпеливо перебил его далматинец.
— Подожди! — отмахнулся Крыстан.
— Хорошо, слушайте меня, — сказал молодой турок. — Сначала мы пустим только вас одного. А когда поговорим, увидим, что делать…
Крыстан вздохнул и повернулся к далматинцу.
— Хотят поговорить, — вздохнул Крыстан. — Сначала приглашают только меня. Что им сказать?
— Скажи, что согласен, — ответил далматинец. — Чего они боятся?
— Черт их знает! — выругался студент.
— Ничего, все равно мы согласны!
— Мы согласны! — громко крикнул студент.
— И еще одно! — продолжал молодой человек с фелюги. — Лодка должна пристать вот здесь, где я стою… За попытку пристать в другом месте будем стрелять!
Крыстан не сразу понял длинную и трудную тираду, и турку пришлось повторить ее.
— Хорошо, мы согласны! — ответил Крыстан, сам не зная, смеяться ему или злиться.
В нескольких словах он объяснил далматинцу, что от них требуется. Милутин призадумался — море разволновалось, сманеврировать будет нелегко. Первым делом он расставил людей. Капитан сел за руль, Ставрос и Стефан взялись за весла. Сам он с веревкой в руке пересел на нос, готовясь забросить конец на фелюгу.
— Греби осторожней! — предупредил он. — Капитан, смотри в оба!
— Знаю! — откликнулся капитан.
Лодка снова двинулась вперед, медленно приближаясь к намеченному месту. К несчастью, в самый последний момент накатила большая волна. Подняв лодку, она отбросила ее далеко назад, к корме, и едва не разбила в щепки о борт фелюги. Весло в руках Стефана с треском переломилось, как спичка.
Далматинец мгновение поколебался и, когда следующая волна снова подняла лодку, ловко ухватился за перила фелюги. Быстрыми движениями он обмотал вокруг перил веревку. Лодка крепко прижалась к черному просмоленному борту.
Далматинец поглядел наверх. Трое или четверо матросов, босые, оборванные, стремглав, с винтовками наперевес, бежали к ним. «Винчестеры»! — смутно мелькнуло в голове у Милутина. Он быстро оглянулся. Стефан, отбросив обломок весла, торопливо лез в задний карман.
— Стефан! — заорал на него далматинец.
— Что? — завопил Стефан. — Так им и дадимся?
Матросы бежали к ним с криками: «Назад!.. Назад!.. Руки вверх!» Но никто в лодке не поднял рук. Они не сделали бы этого, даже если бы понимали по-турецки. Подняв головы, все стояли на своих местах с суровым и мрачным выражением на лицах.
— Говорят «руки вверх!» — хмуро сказал капитан, не выпуская руля.
— Сами лезут на рожон! — сказал Стефан, с презрением глядя на чернеющие дула винтовок.
За матросами подбежал и молодой человек в белой рубашке. Он подошел к перилам и, волнуясь, сказал:
— Только один…
— Это мы поняли;- сухо ответил Крыстан. — Но если вы так боитесь, мы можем уйти!
Молодой турок покраснел, как девушка.
— Я не боюсь вас! — промолвил он.
— Отлично! — сказал Крыстан. — Ведь мы не пираты… И не милости просим, а человеческой помощи…
— Можете подняться! — сказал молодой человек в белой рубашке.
Крыстан посмотрел на товарищей.
— Я пошел! — сказал он и легко перешагнул за перила фелюги.
5
До сих пор Кенану приходилось видеть нечто подобное только в кино. Перед ним стоял исхудалый мужчина, очевидно еще молодой, но с отросшей бородой и почерневшими от солнца впалыми щеками. Давно небритое и немытое лицо тем не менее казалось интеллигентным, а во взгляде проступало спокойствие и уверенность. Силой и достоинством веяло от него, хотя вся одежда была невероятно измята и испачкана, а рубашка изорвана в лохмотья.
— Пойдемте со мной, — сказал Кенан, сам удивляясь своему спокойному голосу.
Крыстан шагнул вперед, но Неджеб сердито остановил его.
— Надо обыскать его!
— Не нужно, — сказал молодой турок.
— Кенан! — резко перебил его Неджеб. — Ты обещал слушаться!
Кенан снова вспыхнул.
— Мы должны вас обыскать, — сказал он по-французски.
— Пожалуйста, — спокойно ответил Крыстан.
Его обыскали и, ничего не найдя, пропустили вперед. Кенан шел за ним.
— Сюда! — сказал он, показывая на кубрик.
