— Ладно, проехали. Не будем друг на друга обижаться. Слушай, Лизка, — начала она уже другим тоном, дружески-наставительным, — чего ты так много куришь?
— Хочу и курю, тебе-то что?
— Опять двадцать пять! — вскричала Маруся. — Да сколько же можно одно и то же тебе твердить. Лиза, послушай, бросай курить, а. Пожалуйста. Пусть мужики курят, для них это ведь не так вредно, ты же знаешь. А у тебя дети будут. Ты что, хочешь уродов рожать?! Нет, ты мне скажи, ты хочешь уродов рожать?
— Не от тебя же, — отрезала Лиза.
— О господи, как ты стала жить! С кем вы общаетесь! Что это за горластый болван? Он сам-то не голубой?.. А как хорошо было, когда мы с тобой вместе жили. Ты ведь почти не курила. Прошу тебя, Лизочка, бросай курить! Просто запрети себе раз и навсегда. Я не могу видеть, как ты гробишь своё здоровье!
— Я не поняла, — возмутилась Лиза, — ты вызвала меня из комнаты, чтобы прочитать лекцию о вреде курения?
— Нет, нет. Конечно, нет. Извини… Лиза, у меня есть к тебе такое предложение… Я вот подумала, мы с тобой давно никуда не ходили гулять… Нет, то есть я не то хотела сказать… В общем, у меня появились деньги, и я хотела бы их прогулять. Не составишь ли ты мне в этом компанию? — закончила Маруся уверенно, думая, что нашла подходящую формулировку.
— Нет, — ответила Лиза. — Мне не хочется сейчас никуда идти. И вообще.
— Ну пойдём, пожалуйста.
— Не хочу.
— Мы так давно с тобой не гуляли. На первом курсе в последний раз. Пойдём! Погода, наконец, хорошая. Помнишь, как мы тогда обошли всё Садовое кольцо? Давай опять пойдём туда.
— У меня нет никакого настроения.
— Ничего. Аппетит приходит во время еды. Ты просто ленивая, не хочешь себя заставить. Нельзя так потакать своей лени. Пошли, Лизка, — в голосе Маруси появились шутливые интонации. — Чего дома сидеть?!
Маруся подошла ближе и взяла Лизу за руку. Лицо её стало жалобным, а глаза поймали взгляд Лизы и не отпускали его.
— Лизочка, пожалуйста, погуляй со мной немножечко. Мне так одиноко, я не хочу возвращаться к себе…
— Боюсь, что я ничем не смогу тебе помочь, — холодно ответила Лиза. Жестокость — приятная штука, когда чувствуешь, что имеешь на неё право.
— Мне не надо помогать! — со слезами в голосе и на глазах воскликнула Маруся. — Просто побудь со мной, мне больше ничего не надо! Я так соскучилась по тебе, Лизочка! Представляешь, видимся каждый день, а я по тебе соскучилась.
— Я хотела ещё на завтрак что-нибудь приготовить, понимаешь, — как можно более ласково попыталась отделаться Лиза.
Маруся возмутилась:
— Ты ведь столько времени потратила на этого Валю, а мне, старому другу, не можешь уделить ни минуты!
— Но я же не знала, что всё так получится! — раздражённо начала защищаться Лиза. — Не могу же я обратно вернуть потраченное время! И потом — с Валей мне хотелось посидеть: новый человек, интересно…
— А со мной тебе, значит, неинтересно?!
— Я этого не говорила, — поспешно ответила Лиза, чувствуя, что тупеет.
— Слушай, давай всё-таки раз и навсегда разберёмся: как ты ко мне относишься?
Лиза, услышав это, беспомощно прислонилась к стене, умоляюще подняла глаза и слабым голосом спросила:
— Что, прямо сейчас?
Маруся пропустила этот вопрос мимо ушей. Она уже завелась, её страстные интонации почти переходили в крик:
— Почему раньше ты хотела со мной гулять, а теперь не хочешь? Что в тебе изменилось, Лиза?! Я хочу это знать. Я должна это знать. Я имею право это знать! Почему к вам пришёл старый друг, а вы не предложите вина, хотя сами пьёте?! Кто тебе позволял так меня унижать?! Неужели я теперь совсем для тебя ничего не значу?!
— О господи, извини, я совсем забыла. Действительно нехорошо получилось. Я правда забыла.
Лицо Маруси оживилось. Она подняла на Лизу глаза в надежде, что та закончит свои извинения фразой: «Пойдём, я тебе налью». Маруся очень явственно представила, как Лиза говорит это, даже начала думать, что ответить — соглашаться или нет. Но Лиза ничего ей не предложила. Видимо, снова забыла. И, удовлетворившись одними извинениями, Маруся примирительно пробормотала:
— Ладно, давай не будем ссориться. Я не хочу с тобой ссориться, — и на какое-то время задумалась. Она решила пустить в ход последний козырь, поэтому взвешивала каждое слово.
Молчание неестественно затянулось, и Лиза уже собралась уходить, когда Маруся сказала:
— Слушай! А поехали в Мак-Дональдс, а! Ты же любишь Мак-Дональдс!
— Ты что! Ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Вот и хорошо. Там сейчас народу немного. А то помнишь, мы в тот раз пришли…
— Маруся, я не хочу.
— Ну почему ты стала меня избегать? Я тебя чем-нибудь обидела? Давай разберёмся.
— О господи! Никто тебя не избегает
— Послушай, Лиза, — Марусин голос зазвучал серьёзно и даже торжественно, — у меня сегодня хороший день, мне так хочется погулять, повеселиться. Я прошу тебя: именно сегодня не оставляй меня одну.
— Знаешь, Маруся, есть такое правило дорожного движения: соблюдай дистанцию. Вспоминай его иногда. Неужели ты не понимаешь, неужели не чувствуешь, что если ты сейчас заставишь меня пойти с тобой, я уже никогда не смогу тебя уважать. И вообще, если хочешь знать моё мнение…
— Я согласна! Только не бросай меня сейчас! — в отчаянии закричала Маруся, а сама подумала: «Ты и так меня не уважаешь. Чего же мне терять?»
Лиза тоже повысила голос:
— Если хочешь знать моё мнение, тебе сейчас лучше не гулять идти, а лечь выспаться. На тебе лица нет.
— Нет, я пойду гулять. Я куплю бутылку вина и сама всю выпью. Так что пока, — Маруся наигранно рассмеялась и тут же неожиданно добавила: — И всё-таки, в последний раз спрашиваю: ты пойдёшь со мной или нет?
— Нет.
— Ну ладно, счастливо, — дрожащим голосом, но всё ещё стараясь казаться бодрой, попрощалась Маруся и быстро, не оборачиваясь (что стоило больших усилий) зашагала по коридору.
Лиза вернулась в комнату и устало прислонилась к косяку.
— Господи, это мой крест! — проговорила она. — Теперь я ещё и чувствую себя виноватой. Слушай, а может, я плохая? А, Шурик?
— Да, ты плохая, потому что называешь меня Шуриком, — ответил Саша, — а так ничего. А о чём вы, с позволения сказать… э-э-э… беседовали так долго? Какие важные проблемы человечества обсуждали и к каким выводам пришли? А то мы тут с Валей так заскучали, что начали подумывать, уж не взять ли нам пример с его соседей.
Лиза не стала обращать внимания на юмор своего возлюбленного, а просто тяжело вздохнула.
— В Мак-Дональдс меня звала.
— И ты не пошла?! В Мак-Дональдс — на халяву! Эх ты! Всему тебя учить надо!
— Когда ты так по-идиотски паясничаешь, я тебя… я тебя просто ненавижу! — воскликнула Лиза. Затем она закрыла лицо рукой и слабо выдохнула: — О-о, за что мне всё это?
— За грехи, — улыбнулся Саша. — И так всё время, — пояснил он Вале, смущённо наблюдавшему за миниатюрной семейной сценой. — Кстати, как тебе наша Маруся?
Валя деликатно промолвил:
— Знаешь, что бы вы ни говорили, по-моему, она очень интересный человек.
— Да, когда не в таких количествах — не спорю, — согласилась Лиза.
— И раньше она была интереснее, — задумчиво произнёс Саша. — Она очень изменилась, очень. Раньше она была такая… простая, но — своеобразная. Были у неё свои слова, особенные, например, «чёткий».
— В смысле, «чёткий»?
— Ну, когда мы говорим, там, «классный» или «прикольный», она говорила «чёткий». Ей это очень шло. И потом, такие необычные слова, как «тормозок» в значении «мешок с едой», «полёгать»…
— А что значит «полёгать»?
— Это глагол.
— А! А я думал, «полёгать» — это существительное, вроде, там, «лапоть».
— Ан нет. Это глагол, вроде «лапать». — Саша усмехнулся. — И означает он «прикинуть вес предмета, взяв его». Эх, Маруся!
Валя уже был под впечатлением от речей Маруси. Её манера изъясняться показалась ему привлекательной: Маруся говорила связно и без запинок (поскольку говорила всё уже не в первый раз). А то, что Саша теперь рассказывал про её оригинальные слова, представляло её в глазах Вали в наивыгоднейшем свете. Валя задумался.
— Н-да, занятно, — сказал он, — а откуда она приехала?
— Да какой-то городок маленький то ли в Смоленской, то ли в Орловской области — где-то там на западе России. Не помню, как называется. Не то Сазоново, не то Сапроново.
— А что с ней происходит? На лесбиянку она, вроде, не похожа.
— Ну да, непохожа! — засмеялся Саша.
— Да никакая она не лесбиянка! — вмешалась Лиза. — Не слушай его, Валя.
— Конечно, вот так всегда: «Не слушай его, Валя», — проворчал Саша.
— Просто, как вы не понимаете, — попыталась объяснить Лиза, — у неё никогда не было подруг. Дома она вообще ни с кем не общалась, только училась. И вот такая заучка, серая мышка приезжает в Москву, ей одиноко, страшно…
