Ознакомительная версия.
Я сделал глоток сока и сказал:
— Она мечтала стать учительницей, а стала проституткой. Она мечтала иметь троих детей, но у нее не может быть ни одного. У нее умер отец, осталась мать и два несовершеннолетних брата. Жизнь всегда была к ней несправедлива. Всегда.
— Ты не рассказывал мне об этом.
Аня глядела на меня, подперев ладонью подбородок. Музыка в плеере закончилась, мы сидели в тишине.
Про Таню и ее отношения с Вадимом я рассказал Ане в один из дней, ближе к ее отъезду. Это получилось случайно. Мы тогда были дома, сидели перед телевизором, смотрели фильм. Аня расположилась поодаль от меня, в кресле, и, укрывшись пледом, рассматривала мои фотоальбомы. В определенный момент Аня замолчала — а я был увлечен просмотром фильма и не заметил этого.
Фильм закончился, я обернулся. Аня сидела и смотрела на меня. В ее руках я увидел тетрадь. Ту самую тетрадь Вадима с историей про девушку на английском языке. Эта тетрадь, видимо, лежала между страницами фотоальбома. Я понял, что Аня все прочитала, русский перевод я сделал в той же тетради.
— Этот Вадим… Ты ведь знаешь его? — спросила Аня.
— Знал. Он учился на курс старше. Летом уехал в Америку.
Аня теребила свое кольцо на безымянном пальце. "Спаси и сохрани".
— Это правда? — спросила она. — То, что он написал?
— Точно не знаю, Анют. Но… Мне кажется, да.
Воцарилось молчание. Я взял пульт и выключил телевизор. Подошел к Ане и присел рядом.
— Расскажи мне о нем, — попросила Аня.
— Тебе необязательно об этом знать. Все это не очень весело.
— Я все прочитала. Я уже представляю, что это за человек. Расскажи, — повторила она.
И я рассказал. Рассказал про знакомство с Вадимом, про наши совместные прогулки и походы в кино, разговоры о мире и о вере. Про его отношения с девушками и увлечение проститутками. И про историю с Таней тоже рассказал. Никогда не думал, что могу кому-то об этом рассказать. Но я доверял Ане, уже доверял.
Она внимательно меня слушала.
— После того, как он уехал, ты ничего о нем не слышал?
— Мне кажется, и не услышу…
Аня осторожно сняла свое кольцо, потом снова надела. Взглянула в окно. На улице стояла тихая зимняя ночь.
— Он потерял себя, — сказала Аня. — Точнее, никогда и не был собой. И поэтому он мстит. Неосознанно мстит всему миру.
— Он производит впечатление человека, который знает, чего хочет от жизни.
— Вот именно — "производит впечатление". Он ненавидит лицемерие, а в нем самом есть что-то лицемерное.
Аня отложила тетрадь и взяла меня за руку. Так она брала меня за руку, когда нам предстояло перейти улицу.
— Я всегда стараюсь понять людей, мотивы их поступков, — сказала она. — С самого детства привыкла так делать. Стараюсь войти в положение любого человека. В суде, наверно, могла бы быть и адвокатом, и прокурором.
Аня посмотрела на меня:
— Но как можно спокойно продолжать жить, зная, что из-за тебя умер другой человек? Это ужасно, у меня в голове не укладывается. Как так?.. Он ведь должен был хоть чуточку измениться, но в его душе нет боли, ему вообще все равно.
Я молчал.
— С людьми нельзя как с игрушками. Поиграл и бросил. Нельзя играть чувствами, за людей, близких людей, нужно держаться. Нужно ими дорожить. Найти замену близкому человеку невозможно. Когда-нибудь он останется один навсегда. Это же тупик. — Аня покачала головой. — Да, он умен. Неординарен. Но ум не оправдывает человека. И талант не оправдывает. Понимаешь? Нельзя вести себя зло и эгоистично, оправдывая это своими способностями.
Плед сполз, я снова укрыл им ее ноги.
— Да, я его понимаю. Он потерял мать. — Аня помолчала. — Но ведь нужно верить в людей. Несмотря ни на что. Я верю в людей. Обязательно найдется человек, которому можно будет довериться, который поймет и примет тебя. Каким бы ты ни был. Что бы в жизни у тебя не случилось.
— Ты идеалистка.
— Наверно.
И еще раз повторила:
— Наверно.
* * *
Как-то мы с Аней оказались на Чистопрудном бульваре. Падал вечерний снег, мы шли, с интересом разглядывая окружающую обстановку. На аллее проходил какой-то праздничный фестиваль: ряженые скоморохи устраивали конкурсы для детей и их родителей, играла веселая музыка, деревья были увешаны цветными нарядами из лампочек.
Неподалеку манил прохожих неоновый свет японского кафе. Мы не устояли перед искушением поесть суши. В то время это было еще экзотической едой.
— Ты, кстати, когда-то говорил, что тебе нравится Япония, — сказала Аня, когда мы сидели за столиком. — Хокку, Акутагава, самураи…
— Да, еще с детства.
Аня окунула ролл в соевый соус и сказала:
— Мне хочется в Японии как-нибудь побывать.
Я сделал глоток сока, она сказала:
— И вообще, надо бы съездить куда-нибудь. Уже так хочется. Хотя бы в Турцию. А то стыдно, нигде не была.
— У тебя есть загранпаспорт? — спросил я.
— Нет. Нужно дома, в Архангельске оформлять.
— Как приедешь в следующий раз туда, начни делать паспорт. Весной или летом можем куда-нибудь съездить.
— Хорошо бы. А деньги?
— Я после сессии собираюсь устроиться на работу.
— Я тоже найду себе уже что-то подходящее.
Мы молчали. И в кафе было тихо, даже музыка не играла. Аня сказала:
— Мне всегда нужна уверенность в будущем. Чей-то ободряющий пример. Чья-то поддержка. Этого мне по жизни не хватает.
Она отложила палочки, посмотрела мне в глаза и сказала:
— А теперь все это есть. Все это есть.
Той ночью мы опять много разговаривали. Точнее, больше говорила Аня — я слушал ее.
— Слушай, я, правда, изменилась? — спросила Аня. — Ты же помнишь, какой я была весной?
— Да, помню.
— Я чувствую, я стала другой.
— Какой?
— Не знаю. Другой. Мне кажется — в чем-то лучше.
Она лежала, прижавшись, положив руку мне на грудь. Друг друга мы не видели, лишь ощущали.
— Я не слишком много говорю о себе? — спросила она чуть позже, прервав молчание. — Может, тебе это не нравится?
— Все хорошо, Анют. Говори все, что хочешь.
Она вновь помолчала и сказала:
— Знаешь, я тут подумала… Мы же фактически только в пятый раз видимся друг с другом. Это наша пятая встреча. А мы уже вместе. Так не бывает.
— Мы знакомы почти год.
— В целом, да.
Я смотрел на свой будильник на столе. Тиканье прекратилось, часы опять остановились.
— А может, я просто чего-то боюсь, — сказала Аня. — Не знаю, иногда так страшно становится. За нас, за будущее, за всё.
Я погладил ее по голове, поцеловал и сказал:
— Все будет хорошо. Ты же мне гадала.
— Я гадала тебе.
— Знаю.
Я вглядывался в остановившийся будильник. Сколько там времени?..
— Костя… — сказала Аня.
— Что?
Она молчала. Я открыл глаза и посмотрел ей в лицо. Но ничего не было видно. Лишь смутные очертания.
— Что, Анюта? — повторил я.
Она прижалась ко мне еще крепче. Сказала:
— Ладно. Ничего.
Кажется, в темноте она улыбнулась.
* * *
В ночь перед отъездом Ани я внезапно проснулся. Так же, однажды, я проснулся когда-то в детстве, когда очень боялся темноты. Но сейчас мне совсем не было страшно. Я был не один. Теперь не один.
Часы шли, как обычно. Стояла глубокая ночь. Я тронул Аню за руку.
— Ты спишь? — шепнул я.
Она не отвечала. Спала, засунув руку под подушку. Некоторое время я лежал, слушая ее тихое дыхание. Потом осторожно обнял ее. И заснул.
* * *
На следующий день я проводил Аню на вокзал и посадил на поезд. Было морозно, стоять на платформе было холодно — она, поцеловав меня, сразу же забежала в вагон. Зайдя в купе, Аня села у окна и протерла запотевшее стекло. Мы объяснялись жестами, она улыбалась. Когда поезд отправился, я некоторое время шел вместе с ним. Она помахала мне рукой в последний раз, я продолжал стоять на платформе до тех пор, пока поезд не скрылся из виду.
Спустя несколько часов Аня прислала мне сообщение, что доехала. В тот день мы отправили друг другу очень много сообщений. И на следующий. И через день.
Через неделю, сдав очередной экзамен зимней сессии, я зашел в магазин. У меня возникло желание что-нибудь купить. Что-нибудь в подарок Ане. Я прошел в отдел игрушек и взял огромного кота.
Я был спокоен. Я был счастлив. Я был полон надежд и планов.
В начале февраля наше общение с Аней внезапно прекратилось. Я не мог с ней связаться. Я звонил два дня подряд — мобильный телефон был недоступен. Послал несколько сообщений. Написал по электронной почте письмо. Затем еще одно.
Она не отвечала.
Шестого февраля в моей квартире раздался телефонный звонок. Это был брат Ани. Он попросил меня к телефону. После того, как я сказал, что слушаю, он сделал паузу, а затем сообщил, что пять дней назад Аня погибла.
Ознакомительная версия.
