На улице царила тишина, а в салоне скользили темно-серые тени, перемешиваясь с ярко-белым светом. Через несколько минут ладонь Ливая скользнула вверх по спине Кэт и спустилась вниз.
– Кэтер, – прошептал он, – ты мне очень нравишься…
* * *Когда они выбрались из фургона, лобовое стекло уже замело снегом. Ливай понес корзину с бельем. Кэт позволила ему. Он нервничал из-за встречи с ее отцом, а Кэт, в свою очередь, нервничала из-за отца. После рождественских каникул она каждый день общалась с ним и приезжала домой. Внешне у папы все было хорошо, но сказать наверняка никто не мог…
Открыв дверь, Кэт увидела отца в гостиной. Повсюду лежали листки бумаги, на стенах и шторах висела тонкая папиросная бумага, все его идеи были рассортированы по «областям памяти». Сам отец сидел на журнальном столике и жевал маркер.
– Кэт, – с улыбкой проговорил он. – Эй… разве уже наступило время Кэт?
Он посмотрел в окно, перевел взгляд на запястье: часов там не было. Потом увидел Ливая и замер. Снял очки с макушки и, надев их на нос, встал.
– Пап, это Ливай. Он меня подвез. – Вышло не совсем так, как планировалось, и Кэт попыталась снова: – Он, э… Ливай.
– Мистер Айвери, – протянул руку Ливай, – рад познакомиться.
Он опять растягивал гласные. Может, акцент был для него вместо нервного тика?
– И я рад познакомиться, – сказал папа и добавил: – Ливай.
– Мне очень жаль, что я повез Кэт в такую погоду. Я не сразу сообразил, насколько все плохо.
На лице отца не отразилось ни единой эмоции. Он посмотрел в сторону окон:
– Там хаос? Я даже не обратил внимания…
Ливай выглядел озадаченным, но вежливо улыбнулся.
Отец посмотрел на Кэт и вспомнил, что собирался ее обнять.
– Вы голодны? – спросил он. – Уже пора ужинать? Я весь день как во Франкен-тумане.
– Вам уже выставили счет по «Франкенбобам»? – спросила Кэт.
– Все еще проталкиваем свои идеи. Итак, Ливай, – обратился к нему папа, – вы останетесь на ужин?
– Ох, – сказал Ливай, – спасибо, сэр, но лучше я поеду, пока еще светло.
Кэт круто развернулась:
– Ты шутишь? Ты не поедешь в Линкольн в такую погоду.
– Со мной все будет хорошо, – сказал он. – Полный привод, зимняя резина, мобильник.
– Нет, – резко оборвала его Кэт, – не будь дураком. Нам повезло, что мы добрались сюда целыми и невредимыми. Назад ты не поедешь!
Ливай закусил губу и беспомощно изогнул брови.
Отец прошел к двери.
– Господи, – сказал он с крыльца, – она права, Ливай… я буду повторять твое имя, пока не запомню, хорошо?
– Да, сэр.
Кэт потянула Ливая за рукав:
– Ты остаешься, ясно?
Он нервно облизнул нижнюю губу. Кэт не привыкла видеть его нервным.
– Есть, мэм, – прошептал он.
– Ладно, – сказал отец, возвращаясь в гостиную, – значит, ужин…
Он по-прежнему выглядел так, будто был во Франкен-тумане.
– Беру все на себя, – сказала Кэт. – Возвращайся к работе. Кажется, у тебя что-то наклевывается.
– Спасибо, милая, – благодарно улыбнулся отец. – Просто дай мне еще полчаса, чтобы все завершить. – Он вернулся к своим записям и сказал: – Ливай, снимай куртку.
Кэт сбросила сапоги, повесила на крючок куртку и снова потянула Ливая за рукав:
– Раздевайся.
Он так и сделал.
– Идем, – позвала его Кэт, выходя из гостиной.
Похоже, везде был порядок. Она заглянула в отцовскую спальню и ванную. Никакой поэзии на зеркале.
– Прости, – сказал Ливай, когда они вошли в кухню.
– Замолчи, – ответила Кэт. – Ты меня нервируешь.
– Мне лучше уехать.
– Нервируешь, но не настолько, чтобы отпустить тебя на машине в метель. Господи, сядь уже! Все хорошо, слышишь?
– Хорошо, – улыбнулся он своей фирменной улыбкой Ливая и сел на высокий стул.
– Странно видеть тебя здесь, – пожала плечами Кэт. – Будто столкнулись два мира.
Ливай провел ладонью по волосам, стряхивая снег.
– Твой отец выглядел невозмутимым.
– Он привык к парням в доме.
– Правда? – в изумлении приподнял одну бровь Ливай.
– Моя сестра… – пояснила Кэт, чувствуя, как розовеют щеки.
Она открыла холодильник и поняла, что приходила бабушка. Все банки с засохшими соусами исчезли, а на полках стояли вакуумные контейнеры, подписанные восковым карандашом. А еще – свежее молоко, яйца, йогурт. Кэт заглянула в морозильную камеру: полуфабрикаты «Здоровый выбор», возможно, те же самые, что были здесь в прошлый приезд Кэт.
Она посмотрела на Ливая:
– Что думаешь насчет яиц?
– Супер, – улыбнулся он. – Думаю, яйца – это просто супер.
В одном из контейнеров Кэт обнаружила итальянскую колбасу с красным перцем. Выложила ее на сковороду, решив приготовить яйца пашот. Чтобы пустить пыль в глаза, так сказать. Нашла хлеб для тостов. И масло. Все должно выйти не так уж плохо.
– Тебе помочь? – спросил Ливай.
– Нет, я справлюсь сама, – ответила Кэт, посмотрела на него через плечо и, переведя взгляд на плиту, улыбнулась. – Позволь хоть раз сделать что-нибудь для тебя.
– Хорошо… – согласился Ливай. – А над чем сейчас работает твой отец?
Кэт все ему рассказала: о том, кто такой чертов Келли, и о «Гравиоли», а также о том времени, когда они ездили всей семьей на каникулы в Большой Каньон, а отец сидел в арендованной машине с блокнотом и маркером.
За многие годы отец успел поработать с разными клиентами из сферы сельского хозяйства штата Небраски, и Ливай даже узнал слоган, написанный им для удобрения: «Огромный урожай и сочные поля – в следующий раз доверьтесь „Спурту“».
– Твой отец, как персонаж из сериала «Безумцы», – сказал Ливай.
Кэт засмеялась, и он виновато посмотрел на нее.
– Ну, то есть не то чтобы он был безумным.
Они сели за обеденный стол, и к середине ужина Кэт подумала, что зря так нервничала. Ливай расслабился – все тот же обаяшка, может, лишь чуточку вежливее, а отец просто радовался тому, что Кэт приехала домой.
Яичница получилась отменной.
За весь ужин единственной неприятной ноткой стал вопрос отца о Рен. Кэт пожала плечами и сменила тему. Казалось, папа не обратил на это внимания. Сегодня он был слегка взвинченным и даже дерганым, отстраненным, но Кэт решила, что он просто с головой ушел в работу. Она отметила здоровый цвет лица, а еще отец сказал, что каждое утро бегает. Время от времени он все-таки окидывал Ливая оценивающим взглядом.
После ужина Ливай вызвался убрать со стола и помыть посуду. Как только парень ушел на кухню, отец спросил у Кэт:
– Это твой бойфренд? – (Кэт закатила глаза, но кивнула.) – И как давно вы встречаетесь?
– Месяц, – сказала Кэт. – Вроде того. Даже дольше. Не знаю.
– Сколько ему лет?
– Двадцать один год.
– А выглядит старше…
– Это из-за волос.
Отец кивнул:
– Кажется, он очень милый парень.
– Самый милый на свете, – сказала Кэт со всей искренностью, чтобы отец тоже проникся. – Он хороший, клянусь тебе.
– Я не знал, что ты рассталась с Эйбелом.
Как только с посудой было покончено и Кэт насухо вытерла тарелки, они с Ливаем решили посмотреть фильм, но стоило ей передвинуть бумажки с дивана, как отец занервничал.
– Вы не могли бы посмотреть телевизор наверху? Обещаю, Кэт, завтра я в полном вашем распоряжении. Просто я…
– Конечно, – сказала она. – Не засиживайся долго.
Папа улыбнулся, отворачиваясь к блокноту.
Кэт взглянула на Ливая и кивнула в сторону лестницы. Он последовал за ней по ступенькам. Пока они шли, желудок Кэт сжимался в комок, а когда добрались до верха, Ливай прикоснулся к ее плечу. Кэт отпрянула и зашла в спальню.
Она представила, что смотрит на свою комнату глазами Ливая, и поняла, как по-детски здесь все выглядит. Огромная спальня занимала почти половину этажа – с покатой крышей, ярко-розовым ковром и двумя одинаковыми кроватями с кремовым балдахином.
Каждый дюйм стен был покрыт постерами и рисунками: они с Рен ничего не снимали, а просто вешали новое поверх старого. Стиль шебби-шик а-ля Саймон Сноу.
Переведя взгляд на Ливая, Кэт увидела, как искрились его глаза, как он закусывал нижнюю губу. Она толкнула парня, и тот расхохотался.
– Еще не видел ничего более очаровательного, – сказал он.
– Проехали, – вздохнула Кэт.
– Нет, серьезно. Мне кажется, эту комнату нужно сохранить для потомков именно в таком виде, чтобы люди будущего знали, каково быть девочкой-подростком в двадцать первом веке.
– Я уже поняла.
– Господи! – весело воскликнул Ливай. – Для меня это слишком…
Он спустился по лестнице, но через мгновение вновь поднялся в комнату и зашелся новым приступом смеха.
– Ну ладно уже! – сказала Кэт, забираясь к себе на кровать.
Она была застелена покрывалом в розово-зеленую полоску, а сверху лежали подушки с Саймоном Сноу. Над головой, словно ловец снов, висел мобильник «Санрио».
Ливай прошагал к кровати и сел посередине:
– Сейчас ты ужасно милая, ослепительная. Может, мне лучше смотреть на тебя сквозь дырочку в листке бумаги? – Кэт засмущалась, а Ливай скрестил свои ноги с ее. – Не могу поверить, что твой отец пустил меня в твою комнату при первой встрече. Обо мне ему известно лишь то, что я повез тебя в бурю.
