- Ничего, - тихо заявил Софрон. - Вы еще пострадаете, помучаетесь, совесть-то - вещь упорная.
- Да брось ты!.. - засмеялся Ефим.
Они ехали мимо спешащих солдат, мимо складов, деревьев и высокой травы к прямой ровной дороге, с которой летательные аппараты отправлялись в небо, разверзшееся сейчас над этим обреченным местом наподобие солнечного последнего спасительного прибежища, куда можно сбежать, имея крылья и мотор, и которое словно звало в свою высь спастись от жуткой гибели, и было прекрасно-синим, словно лучшая бирюза. С какой-то другой полосы взлетал большой зеленый самолет, и дым струился из его зада, как будто погребальный дым из трубы крематория; и этот прощальный знак уносящихся прочь спасающихся военных людей был похож на лицемерную слезу какого-нибудь мерзкого дрессировщика, сперва ломающего животному лапу, а потом, с притворным состраданием, ее лечащего, чтобы привязать несчастную тварь к себе. Другие самолеты тоже готовились к отлету; наверное, все, что высказал назвавшийся Сасрыквой, действительно было правдой, и его ужасный приказ собирались выполнить.
- Мы сейчас взлетим... - лихорадочно прошептал Ылдя, затягиваясь своей папиросой.
Их самолет выехал на полосу, замер на ней, готовясь отправиться вверх, потом взревел турбинами, издавая становящийся все выше и выше характерный свист; и когда этот свист превратился почти в ультразвук, самолет резко устремился вперед, скрипя своими швами и подскакивая на легких дорожных колдобинах, и некий ящик, стоящий наверху позади Жу-каускаса и Ылдя, со стуком упал на пол и отскользил к стене, ударившись о нее, а пепел папиросы Ефима стряхнулся ему на штаны.
- Наконец-то!.. - облегченно воскликнул Ылдя. - Едем!
Софрон смотрел в иллюминатор на покидаемую ими красивую местность, и мучительная грусть охватила его, словно подлинная вера в Бога. Они неслись, убыстряясь; пол вибрировал, крылья тряслись; и вдруг все разом прекратилось, и какая-то сила словно вытолкнула их вверх, и они стали куда-то взмывать, словно на качелях, а потом, вместо того, чтобы рухнуть обратно вниз, размыто зависли в пустом пространстве, невесомо там застыв.
- Чудесно! - восхищенно сказал Ылдя, держась руками за ручку ящика. - Пусть они остаются! Не правда ли, здорово?
Жукаускас был бледен и дрожал.
- Что с вами? - испуганно спросил Ефим, смотря ему в глаза.
Софрон положил ладонь на свой потный лоб, вздохнул и опустил лицо вниз.
- Мне... очень страшно... он... так летит... поворачивает...
Самолет действительно летел почти под прямым углом к земле, выруливая на свой курс. Ылдй расхохотался, хлопнул в ладоши, на время отпустив руки от ящика, и громко сказал:
- Перестань, немножечко поболтает, и амба! А так бы взорвались!
- Да, я понимаю... - вяло вымолвил Жукаускас.
- Ну и вот! - воскликнул Ылдя и прыснул.
Они летели прочь от Алдана, достигая все более большой высоты. В небе не было никаких облаков, и скоро полет стал совершенно незаметен для находящихся на борту. Ефим отпустил ручку ящика и стал смотреть в иллюминатор, довольно причмокивая; Софрон слегка порозовел, но головы не поднимал и не издавал никаких звуков. Они летели вдаль, словно ангелы, покидающие место божеского суда, и реки, текущие под ними, были извилистыми, как маковые стебли. Поля и леса, разноцветно расположившиеся внизу, заставляли восторгаться красотой земной суши; никаких домиков и дорог уже не было видно - только дикая якутская природа; тень самолета живописно перемещалась по поверхности тайги, и солнце отражалось в небольших озерках и прудиках, пуская зайчики в глаза наблюдающего полет Ылдя. Он щурился, улыбался и мотал головой, Софрон робко посмотрел на него, пожевал губами, а потом нерешительно сказал:
- Дайте мне тоже закурить, что ли.
- На здоровье! - образованно ответил Ылдя. - Берите, дружок, зажигайте, вдыхайте.
Через некоторое время самолет начал резко поворачивать, Софрон съежился, закрыл уши руками и выронил свою почти докуренную папиросу. Ефим озабоченно привстал и посмотрел в иллюминатор.
- Что же это?.. - проговорил он. - Мы никак возвращаемся!
- Чего?.. - тихо спросил Жукаускас.
- По-моему, мы летим туда же, откуда вылетели. Это же маразм!
- Да не может быть! - сказал Софрон, отнимая руки от ушей.
- Сейчас посмотрим... Увидим...
Развернувшийся самолет выровнялся, и его полет опять стал незаметным и приятным. Ылдя всматривался в пролетаемый ими пейзаж, пытаясь найти в нем какие-нибудь знакомые черты. Реки извивались, точно маковые стебли, тайга была необъятной и зеленой. Появилось прямое шоссе, идущее прямо через тайгу. Виднелись прудики и озерки. И вдруг, когда начались маленькие строения, и самолет начал снижаться, Ефим Ылдя отпрянул от иллюминатора, издал пораженный вопль, ударил себя ладонью по животу и печально сел на свое место.
- Что такое? - испуганно спросил Жукаускас, беря в руки свою потухшую папиросу, лежащую около его моги.
- Мы подлетели обратно к Алдану! Что он - камикадзе?!... Или все это было шуточкой?! Козел лысый, ничего, у нас есть оружие, мы его заставим...
Софрон насмешливо посмотрел на суетившегося Ылдя.
- Вы что, ничего не понимаете?..
Ефим изумленно поднял глаза.
- О чем? А вы понимаете? Так что? Что же это?
Жукаускас засмеялся, слегка вздрогнув, когда самолет провалился в воздушную яму и на миг словно бы стал стремительно падать.
- Она у нас на борту! Сейчас мы сбросим ее!
- Ее? Кого ее? Вы свихнулись? - раздраженно воскликнул Ылдя.
- Да бомба же атомная!.. - нервно расхохотался Софрон, защелкав пальцами. - Нам ее погрузили, а сейчас ее сбросят. Вот почему в этом самолете никого больше нет. Сейчас пилот нажмет на кнопочку...
Ылдя замер, тупо отвернувшись налево. Потом он вскочил, топнул ногой и положил руку в правый карман.
- Точно! - рявкнул он. - Какие же мы болваны!.. Но ничего; берите автомат, побежали в кабину, мы должны не допустить...
Самолет уже кружил над алданским центром. Софрон и Ылдя вскочили и быстро помчались вперед по проходу вдоль ящиков. Выбежав оттуда, они попали в небольшой коридорчик, слева от которого был туалет, а в конце находилась зеленая металлическая дверь с большой, похожей на носорожий рог, ручкой. Ефим двумя прыжками достиг этой двери, выхватил из кармана свой пистолет, взвел курок и резко дернул ручку на себя. К удивлению Жукаускаса и Ылдя, дверь тут же открылась, освободив вход в кабину. В кресле пилота сидел приземистый человек и сжимал штурвал. Заслышав шум, он ойкнул и быстро повернул голову, показывая курносое румяное лицо.
- Вы кто?.. - пораженно спросил он. - Как вы здесь оказались?!
- А вот так!.. - грозно ответил Ылдя, подходя к нему. - Все, приятель, взрыв отменяется, лети-ка ты куда-нибудь далеко-далеко отсюда...
Реакция летчика была молниеносной, словно удар ногой мастера у-шу. Он резко дернул штурвал на себя, крутанув его вправо. Жукаускаса и Ылдя словно подкинули вверх при неожиданном одновременном подземном толчке; Ефим грудой упал на пол, так, что его отбросило обратно в коридорчик и в конце концов стукнуло о ящики, а Софрон, сбитый им с ног, врезался головой в самолетную обшивку и рухнул навзничь, сильно ударившись поясницей о приклад своего автомата, который он на себя нацепил.
- Ах ты, дрянь!.. - завопил Ылдя, стреляя. Пуля пробила туалетную дверь.
- Держись! - крикнул Ылдя, хватаясь руками за угол ящика.
Тут самолет мгновенно пошел вниз, и Жукаускас кубарем покатился обратно к кабине пилота, широко расставив руки, чтобы как-то задержаться. Автомат бил его по всем частям тела, в конце концов ударив в пах. Софрон согнулся пополам, сворачиваясь в клубок, и в таком виде доскользил до кабины, остановившись на пороге. Ылдя каким-то образом ухитрился встать, но при этом маневре пилота он тут же упал лицом вперед, чуть-чуть не попав глазом на какую-то железяку на полу, и тяжелый ящик сорвался сверху, со страшной силой обрушиваясь на его спину. -Аааа! - заорал Ефим, почувствовав, что в нем что-то сломалось.
Софрон никнул, постанывая, и не в силах был сделать ничего. Ящик соскочил со спины Ефима, и то понял, что несмотря на сильный удар, его позвоночник цел и конечности двигаются.
- Ну слава тебе... - пробормотал он, как вдруг раздался победительный вопль пилота, состоящий из многих слов, которые были совершенно непонятны, и сразу же начал открываться наружу тот самый вход, через который Жукаускас и Ылдя проникли сюда. Ылдя, сидящий прямо на нем, заскользил вниз. Справа от него точно так же устремился вниз длинный зеленый ящик, как будто специально уложенный на это место.
- А-а!.. У-у!.. - закричал Ылдя, пытаясь затормозиться и одновременно схватить вытянутой рукой это ящик.
Жукаускас перевел дух, собрался с силами, поднял голову и тут же увидел открывающийся проем, скатывающийся по этой своеобразной нижней двери ящик и пораженного смертельным ужасом Ефима Ылдя, который пытался хоть за что-нибудь зацепиться в этой мрачной ситуации. Ылдя, выпучив глаза и раскрыв рот, отчаянно шевелил своими руками-ногами, как будто божья коровка, перевернутая на спину. Проем расширялся со скрежетом, открывая прекрасный вид утреннего светлого Алдана под самолетом; пистолет Ефима выскочил из его обезумевшей кисти, ищущей какой-нибудь опоры, и улетел вниз, словно маленькая бомбочка, или какая-то оторвавшаяся деталь; ящик продолжал скользить, убыстрясь, а Ылдя, вдруг как-то извернувшись, ухитрился подползти к краю выбрасывающей его вон площадки-двери этого входа и ухватился обеими руками за некий выступ, наконец-то остановив свое гибельное движение.
