Тяжело дыша от испуга, Бен с трудом поднялся и отряхнулся, все еще пытаясь понять, что происходит. Белла определенно была дома, когда звонила ему, и ее голос был по-настоящему встревоженным. Ей было больно. Так куда же она подевалась? Должно быть, сама поехала в больницу. В таком случае почему она не позвонила ему и не попросила встретить ее там?
Он вернулся в дом и закрыл заднюю дверь, оглядываясь и пытаясь понять, что делать дальше. Смутное сомнение стало закрадываться в его голову. Он медленно двинулся обратно в прихожую, пытаясь разобраться, что же не дает ему покоя.
Подойдя ко все еще открытой передней двери, он понял, в чем дело. Свет был выключен. К тому времени, когда она звонила ему, уже должно было стемнеть, и даже если она уехала в больницу, она не стала бы перед этим бегать по дому и выключать свет, особенно если она торопилась или ей было больно. Она и так-то часто забывала гасить свет и легко могла оставить в доме полную иллюминацию, если они вечером куда-нибудь уезжали.
С тошнотворной медлительностью к Бену пришло четкое понимание: Белла лгала. Ее даже и дома-то не было, когда она позвонила. Она просто хотела сорвать его поездку к Джо и заставить его вернуться домой, где могла бы продолжать мучить его, обращаясь как с рабом, распоряжаясь им по своему усмотрению.
Он тяжело опустился на ступеньку крыльца и закрыл лицо руками. Всю дорогу из Саффолка он представлял себе, как теперь изменится его жизнь. Как этот случай поможет Белле понять, насколько он ей нужен. Он даже воображал, будто она встретит его с распростертыми объятиями и благодарной улыбкой.
Ему и прежде бывало плохо. Очень плохо. Но ничто не могло сравниться с тем полнейшим унижением и болью, которые он испытывал сейчас. Все удары, которые она нанесла, все те случаи, когда она причиняла ему боль и издевалась над ним, все это меркло в сравнении со смертельным ударом, который она нанесла теперь. В его сознании словно что-то переключилось. Он даже плакать больше не мог. Он пересек болевой порог и не мог вернуться назад.
Он посмотрел на свой телефон, решая, как поступить. Подумал было позвонить ей, но ему было невыносимо слышать ее голос. Она лгала как дышала. Она бы наверняка придумала какое-нибудь нелепое объяснение своему поведению, но он не собирался дать ей снова одурачить себя. Только не сейчас. И никогда больше.
Он начал пролистывать список контактов и остановился на номере Лео, любовника Беллы. Он переписал его в ту ночь, когда чинил ее телефон, почему-то догадываясь, что однажды он может понадобиться. Он совершенно не сомневался в том, где она провела этот вечер и откуда звонила ему, умоляя вернуться домой и позаботиться о ней. Он нажал на номер, пока не передумал.
— Лео Фокс, — протяжно ответил низкий голос в трубке.
Бен прикрыл глаза и сделал глубокий вдох:
— Это Бен. Бен Гордон.
Последовала долгая пауза.
— Простите, это имя мне не знакомо. Должно быть, вы ошиблись номером, — в голосе Лео уже сквозила скука.
— Муж Беллы. — Бен подождал, пока его слова дойдут до собеседника. — Она у вас?
Последовала короткая пауза, за ней ответ:
— Нет. Уехала пару часов назад.
Хотя он был уверен, что Белла была у Лео, услышанное подтверждение стало для него ударом. Он почувствовал привкус желчи во рту. Открыл рот, чтобы заговорить, но не смог произнести ни слова.
— Послушай, приятель, — сказал Лео. — Меня не интересуют ваши отношения. Но она держит тебя за дурака. Тебе нужно собраться и проявить хоть немного самоуважения.
Бен хватал ртом воздух. Боль и гнев лишили его дара речи. Знать о том, что у Беллы был роман с этим типом, — это одно дело. Но то, что она обсуждала с ним недостатки Бена, выводило унижение на новый уровень. Наконец он нашел в себе силы заговорить.
— Ты ничего обо мне не знаешь, поэтому не смей говорить мне, что делать и чего не делать!
Глубокая и жгучая ярость кипела в нем, и он был рад, что Лео не стоит прямо перед ним, иначе ему было бы несдобровать.
— Вообще-то, — ответил Лео, зловеще растягивая слова. — Думаю, ты удивишься, но я знаю о тебе всё, приятель. Даже больше, чем ты сам о себе знаешь.
— Чушь! — выпалил Бен, которым овладела ненависть к этому заносчивому мерзавцу.
— Да? Чушь, говоришь? Для начала, как насчет того, что я знал твоего отца?
— И что?
Бену захотелось бросить трубку. Он не желал слушать, что ему скажет Лео. Да и вообще — звонить ему было ошибкой.
— Но, конечно же, я знал его не так близко, как Белла…
Что-то в его голосе заставило кровь в жилах Бена похолодеть, хотя он и отказывался признаться себе в этом.
— Конечно она его знала! Он был ее свекром.
Лео рассмеялся, и Бен услышал, как тот закуривает. Где-то в глубине сознания он отметил, что от Беллы иногда пахло табачным дымом, когда она возвращалась домой.
— И не только, — сказал Лео, нарочито медленно выпуская дым.
От потрясения у Бена отвисла челюсть.
— Да ладно! — продолжил Лео, не дождавшись от Бена ответа. — Серьезно, приятель! Только не говори, что ты никогда не подозревал.
Бен прикрыл глаза, словно это могло как-то заставить эти слова исчезнуть, будто он никогда их не слышал.
— Нет, — услышал он собственный хриплый шепот. — Ты лжешь.
— Ты же знаешь, что не вру. Она сошлась с тобой только для того, чтобы отомстить ему за то, что он ее бросил.
У Бена вдруг сдавило грудь. Он понимал, что должен прекратить разговор с Лео, пока тот не нанес новый удар.
— Я кладу трубку, — прошипел он, ошеломленный услышанным.
Трясущимися пальцами он потянулся к кнопке сброса звонка, но не успел этого сделать, и до него донесся крик Лео, наносившего последний удар:
— И чтобы заставить его платить за ребенка! Это даже не твой ребенок, приятель, а твоего отца!
Звонок прервался, и Бен потрясенно уставился на трубку, не в силах осознать услышанное.
Ему стало трудно дышать, и он глотал воздух, пытаясь прийти в себя, но ему казалось, что мозг горит, не в силах составить ни единой связной мысли.
Это не могло быть правдой, говорил он себе. Элоди была его ребенком. Это несомненно. Даже без этой невероятной эмоциональной связи между ними он был уверен, что она — его дочь. Он чувствовал это.
Даже не задумавшись, он набрал номер Шарлотты. Та ответила сразу же:
— Бен, это ты? Ты в порядке?
— Нет, Шарли, я не в порядке, — ему едва хватало дыхания, чтобы говорить.
Он еле переводил дух, и ему было дурно.
— Что с тобой? Что случилось? Ты у мамы?
Бен попытался ответить, но не смог выдавить ни слова.
— Все хорошо, Бен, — уговаривала его Шарлотта. — Сделай пару глубоких вдохов и попробуй рассказать мне, что случилось.
Бен последовал ее совету.
— Белла обманом заставила меня вернуться домой, — сказал он наконец. — Сказала, что ей кажется, будто у нее выкидыш, и что я немедленно нужен ей дома.
— О нет, Бен… И ты вернулся?
Бен униженно кивнул.
— Она была очень убедительна. Я решил, что в наших отношениях это может стать поворотной точкой, если я приду ей на помощь, когда она во мне так нуждается. Какой же я идиот… Я должен был догадаться.
— И… У нее не было выкидыша? — Судя по голосу, Шарлотта не могла поверить своим ушам.
— Нет. Ее вообще не оказалось дома. Она была в Лондоне.
Шарлотта ахнула.
— Господи, как это подло! Врать в таких вопросах… Не удивлена, что ты расстроен.
— Я расстроен не поэтому. Все намного хуже.
— Что? Куда хуже-то?
Бен еле сдерживал душившие его слезы. Он не знал, сможет ли это сказать:
— Когда я вернулся и не нашел ее, я понял, где она… И я позвонил тому парню.
На другом конце трубки воцарилось молчание, и Бен понял, что Шарлотта затаила дыхание.
— Он был ужасен. Он сказал, что папа… Питер… — поправился он, почему-то решив, что слово «папа» больше не подходит. — Он сказал, что Питер — настоящий отец Элоди.
Лицо Бена скривилось, и он больше не мог сдержать слез.
