Инстинктивно я схватила нож, который Бен выронил при падении, и нажала на кнопку, открывавшую ворота. Едва дождавшись, когда они откроются, я бросилась к машине.
При виде меня улыбка исчезла с губ Шарлотты, и она с полными ужаса глазами тут же потянулась к кнопке блокировки двери, но я оказалась быстрее.
Распахнув пассажирскую дверь, я заорала, тыча ножом в ее сторону:
— Вылезай! Живо!
— Мамочка! — тревожно закричала Элоди с заднего сиденья.
Глаза Шарлотты на секунду скосились на нож, потом она с вызовом посмотрела мне в глаза, словно взвешивая свои шансы.
— Нет, — тихо, но уверенно сказала она. — Где Бен?
— Вылезай из машины, или убью!
По лицу Шарлотты прокатилась тень страха, но она сохранила спокойствие:
— Нет. Скажи мне, где Бен.
— Хочу к папе! — крикнула Элоди и жалобно захныкала.
— Все хорошо, милая, — заверила я ее, не спуская глаз с Шарлотты. — Папа просто прилег поспать.
Шарлотта вздрогнула, широко распахнув глаза.
— А мы сейчас отправимся на небольшую прогулку, — добавила я, сев на пассажирское сиденье и захлопнув за собой дверь.
Я прижала кончик ножа к бедру Шарлотты с достаточной силой, чтобы показать серьезность своих намерений.
— Пожалуйста, — промямлила она скорее печально, чем испуганно. — Пожалуйста, не делай этого.
Я надавила ножом чуть сильнее:
— Давай, поезжай.
Глава тридцать восьмая
Шарлотта чувствовала капли пота на лбу, а мокрые ладони скользили по рулю. Она знала, что сейчас крайне важно не показывать страха, но это было невозможно — она никогда в жизни не была так напугана. Дело было не столько в ноже, приставленном к ее бедру, сколько в роившихся в голове кошмарных мыслях о том, что Белла сделала с Беном.
Она понимала, что нужно вызвать скорую и полицию, но не могла придумать, как это сделать незаметно для Беллы. Она решила, что единственный выбор — прямота.
— Можно хотя бы скорую вызвать? — спросила она, стараясь говорить ровным голосом и не сбиться с дыхания.
Белла с отвращением посмотрела на нее:
— Нет. Она не нужна.
В сердце Шарлотты затеплилась надежда. Может быть, она имела в виду, что с Беном все хорошо? Но тут же ей на смену нахлынул ужас: а вдруг она хотела сказать, что уже слишком поздно?
— Куда мне ехать? — Шарлотта украдкой глянула в сторону Беллы, тронувшись с места и ведя машину по широкой и темной дороге как можно медленнее и осторожнее. На заднем сиденье продолжала жалобно рыдать Элоди, и сердце Шарлотты сжалось от боли и страдания, звучавших в этом плаче.
Белла холодно уставилась на нее.
— Просто делай, что сказано, и веди машину. И, бога ради, побыстрее! — добавила она, еще сильнее прижав кончик ножа к бедру Шарлотты, так что та вздрогнула от боли.
Шарлотта отчаянно высматривала на дороге другие машины, но не могла придумать, как привлечь их внимание, чтобы не заметила Белла. Возможно, если превысить скорость, им повезет встретить полицейскую машину, которая их остановит. С этой слабой надеждой она надавила на педаль газа и поехала быстрее.
— Элоди, да заткнешься ты наконец?! — вдруг заорала Белла, подтверждая подозрение Шарлотты, что, несмотря на внешнее спокойствие, она нервничает и не знает, что делать.
Шарлотта не знала, должно ли это открытие ее встревожить или, наоборот, успокоить.
От крика матери Элоди расплакалась еще сильнее. Белла повернулась назад и закатила глаза.
— Боже мой! — пробормотала она, потом снова посмотрела на Шарлотту, и нож прижался еще сильнее, проткнув джинсы и болезненно впившись в кожу. — Так, я перелезу на заднее сиденье, но даже не думай что-нибудь выкинуть, или я перережу тебе глотку.
Угроза, произнесенная на удивление будничным тоном, прозвучала еще более зловеще, чем если бы Белла выкрикнула ее, и сердце Шарлотты забилось от ужаса, а глаза наполнили слезы боли и страха. Неужели она все-таки ударила Бена ножом? Единственным признаком, что это не так, могло служить лишь то, что на вид нож был чистым, хотя она была уверена, что видела на руках Беллы потеки крови.
Белла извернулась так, что оказалась в опасном полусогнутом положении лицом к заднему сиденью, уперев одну ногу в приборную доску, а другой встав на свое сиденье. Нож в ее левой руке по-прежнему был направлен на Шарлотту, но уже почти не упирался в нее, потому что Белле приходилось держаться за спинки сидений, чтобы перебраться назад.
Впереди Шарлотта увидела зеленый сигнал светофора, но пока машина неслась к нему на полной скорости, зеленый свет сменился желтым, и Шарлотта инстинктивно нажала на тормоз, чтобы замедлить ход.
Белла тут же сильнее сжала нож и поднесла его к самой щеке Шарлотты.
— Не вздумай сбавлять скорость! — заорала она, оглядываясь через плечо на светофор. — Езжай прямо!
Сердце Шарлотты сжалось от страха.
— Но горит красный! — крикнула она в ответ, занеся ногу над тормозом.
Белла ткнула ножом в щеку Шарлотты, и та сразу почувствовала тепло струящейся по лицу крови.
— Я сказала, не смей останавливаться! — зарычала Белла.
Шарлотта ойкнула от страха и мысленно помолилась, чтобы на перекрестке никого не оказалось. Она понеслась на красный свет, но к ее молитвам явно никто не прислушался: слева на них быстро надвигался белый фургон, удар — и машина закружилась… закружилась… закружилась…
Мир, казалось, замер на месте, а Белла, словно в замедленной съемке, ударилась в лобовое стекло, которое разлетелось на миллионы осколков от столкновения с прелестной женской головкой, и продолжила полет дальше.
И ее не стало.
Часть четвертая
Глава тридцать девятая
Три года спустя
— С днем рождения, Берти! — воскликнула Джо, поставив на деревянный садовый столик перед малышом огромный шоколадный торт с тремя зажженными свечками.
Огромные голубые глаза Берти расширились от восторга, а рот до ушей расплылся в улыбке. Он встал на колени на свой стул, чтобы оказаться поближе к торту, и откинул светлые волосы с глаз. Терпеливо дождавшись, пока все восторженно, хоть и невпопад допоют поздравление, он наклонился вперед и подул что было силы.
Погасла только одна свечка, и он попытался снова, но две другие все не поддавались.
— Давай я! — предложила Элоди, залезая на стул и становясь на колени рядом с ним.
Берти с обожанием посмотрел на нее:
— Давай вместе!
Все радостно закричали и захлопали, когда совместными усилиями они погасили свечи.
Джо разрезала торт и поставила огромный кусок на бумажной тарелке перед Берти.
— Первый кусочек — имениннику!
— Спасибо, — вежливо сказал он и, дождавшись, пока Джо отвернется, подвинул свою тарелку к Элоди. — На, возьми первый кусок, — заговорщицким тоном прошептал он.
Шарлотта наблюдала за ними, и ее переполняла любовь. Их привязанность была такой милой, а присутствие Берти в ее жизни очень помогло Элоди пережить трудности последних нескольких лет.
Она была милой и умной малышкой, но на ее лице лежала печать печали, которая никогда не исчезала полностью, что едва ли было удивительно. У нее были такие же огромные темные глаза и пухлые губы, как у матери, и уже было ясно, что она унаследует красоту Беллы. Не ясно, унаследовала ли она также и темные стороны ее характера, но пока были основания надеяться, что это не так.
— Будешь торт, Шарли? — прервала ее раздумья Элоди. — Можешь взять часть моего, если хочешь.
Шарлотта подошла и поцеловала Элоди в макушку:
— Нет, спасибо, радость моя. У меня и так уже большой животик!
Элоди искоса глянула на Берти, и они оба захихикали. Шарлотта погрозила пальцем.
— Эй, хватит шалостей! — шутливо нахмурилась она. — А кто еще хочет пить?
— Я! — в унисон откликнулись Берти и Элоди.
— И я! — крикнул Мэтт, подняв руку, и принялся подпрыгивать на стуле под общий хохот.
