— Ты что-нибудь ставил на этой неделе? — спросила Вера.
Стэнли покачал головой. Иногда он давал Говарду пять долларов, чтобы тот поставил за него.
— Я даже не помню, какие команды встречались на этой неделе.
— Во всяком случае, ты сберег пять долларов, — сказала Вера.
Прогнозы Говарда, несмотря на его положение и телефонные звонки, не отличались точностью.
Стэнли смотрел на две головы, склонившиеся в углу над стойкой. Ему нравился Говард, ему нравился Майло и ему нравилось сидеть тут, в подвальчике без окон, но с большим цветным телевизором, всегда дающим размытое изображение, оттого что каждый считал своим долгом подкрутить ручки настройки. (Телевизор был подарен Стариком. «Ты будешь столько времени тратить на ожидание, — сказал Старик как-то много лет назад, — так пусть хоть телевизор там будет приличный». С тех пор каждый год первого марта старый телевизор заменялся новым.)
— Вера! — Он перегнулся через стол и тронул ее за локоть. — Старик сегодня подарил мне деньги. Настоящие деньги.
Она отвела большие круглые глаза от пары у стойки.
— Мы с тобой теперь богатые черномазые.
— Стэнли, это не смешно.
— Они подумывают о торговом центре. — Он машинально повторил слова мисс Маргарет. — Наша доля может стоить, — он запнулся, почти испугавшись произнести вслух эту цифру, — что-то около миллиона.
— Но почему? — спросила Вера.
— Потому что он маразматик, — сказал Стэнли с раздражением. — Почему же еще? Он думает, что удержит меня так навсегда. Я его вестник с перьями, набитыми золотом.
— Слишком много. — Ее пальцы приглаживали волосы. Стэнли понял, она проверяет свой парик — а делала она это, когда бывала взволнована или расстроена.
— Мы можем уехать, куда захотим, в любое место. Ты ведь всегда говорила, что нам лучше перебраться куда-нибудь, — сказал он.
Это была правда. Ей даже снились такие сны. «Давай уедем, — говорила она. — Туда, где все лица черные. Иногда мне до того надоедает видеть белые лица…»
— Столько денег нам не нужно, — сказала она. — Ведь у нас нет детей, которых надо было бы обеспечить.
— Дело же не только в детях. — Он вдруг с горечью понял, как она страдает из-за своей бездетности. — Разве тебе не хочется стать по-настоящему богатой? Только представь себе, как это разозлит кое-кого из здешних белых.
Она отвела взгляд от телевизора и посмотрела на него.
— Я этого не хочу, а ты?
Истинная причина была погребена в глубинах его сознания, где затаились смутные образы горящих крестов и болтающихся черных тел. Ярость, которая неумолимо требовала выхода. Ярость, которая росла все больше и больше, пропорционально его преуспеянию в мире белых. Он иногда чувствовал, как содрогается от нее его тело, и тогда он перечислял про себя все, чего ему удалось добиться. У меня есть новый дом, много лучше, чем у белых, и кухня со всеми приспособлениями, о которых только может мечтать жена любого белого, и жалованье у меня больше, чем у любого жителя этого городишка, и в банке у меня хранятся акции… И все-таки у меня черная морда… Черт бы все побрал.
— Да, — сказал Стэнли. — Я хочу денег. Больших денег.
Вера выпила еще виски, и они сели играть в покер с Говардом и Майло. Через час Стэнли был в выигрыше на полтора доллара.
Майло сказал:
— Я на минутку отлучусь.
В семь тридцать ему полагалось делать обход. Он выйдет через служебную дверь, обогнет здание клуба и, описав полный круг, зайдет к коменданту пристани. Перекинется с ним двумя-тремя словами и вернется. Все это займет минут десять.
Привезли лед, и Говард начал сбрасывать мешки в холодильные камеры.
— Ну, мне пора идти за ним, — сказал Стэнли.
— Ладно, — сказала Вера, — а я поеду домой.
Вошел Майло, на его плаще блестели капли.
— Дождь льет, черт бы его побрал, а я без сапог.
— Дождь? — Пальцы Веры привычным движением коснулись парика, приглаживая его, оберегая.
— Ну, — Стэнли неторопливо встал, — значит, мне не придется искать его по всем террасам.
— И дождь, и ветер, — сказал Майло. — А какой-то дурень взял да и отправился покататься. Я видел его огни. А мне торчать тут всю ночь с мокрыми ногами.
Стэнли поцеловал Веру в щеку.
— Ну, до скорого, девочка.
— Ты поздно придешь?
— Навряд ли. У мистера Роберта сегодня ночью наверняка свидание. Я только свезу его к Старику, а уж дальше пусть сам как знает.
Вера улыбнулась, блеснув крупными зубами.
Что-то она грустная, подумал Стэнли. Да, плохо все-таки, что у них нет детей. Может, им стоит взять ребенка на воспитание. Это им по средствам. Вполне.
В коридоре уже пахло дождем, по бетонному полу тянулась дорожка мокрых следов.
Вера толчком распахнула дверь и побежала к своей машине. Он услышал шлепки дождевых капель по песку и свистящие вздохи ветра. Медленно поднимаясь по лестнице, он словно ощущал в ногах тяжесть выпитого пива. Двое кухонных рабочих катили в посудомойную тележки с грязными тарелками — значит, ресторан открылся и в баре станет меньше народу, подумал Стэнли. Легче будет пробраться к мистеру Роберту. Здешним посетителям не нравится, когда он проталкивается между ними, но мистер Роберт просто не замечает осторожных сигналов. Не похлопаешь его по плечу, так он и не встанет.
Бар был пуст. Только четыре человека еще сидели там, каждый среди своего островка пустых табуретов. Мистера Роберта нигде не было видно. Стэнли машинально заглянул на террасу: пусто, на залитых дождем плитках кое-где трепещут обрывки бумажных салфеток и валяются опрокинутые стулья.
Стэнли проверил зал ресторана. И тут нет. Потом все мужские уборные — иногда мистер Роберт засыпал там. Иногда — но не теперь. Посмотреть в бильярдной? Он иногда играл, если ставки были достаточно высоки. Взглянув на часы, Стэнли с возрастающим раздражением пошел через вестибюль. Там стояла юная парочка, с их спортивных костюмов лила вода, зонтик был вывернут наизнанку.
— Ну и погодка, Стэнли! — сказал мальчик.
Стэнли вежливо кивнул. Он их не узнал, хотя они его и знали. Ну, ведь он — такая же колоритная фигура, как мистер Роберт или сам Старик.
Безупречный идеал старого слуги, вот кто я, думал Стэнли. Его каблуки стучали по паркетному полу. Безупречный. Старый Черный Дворецкий, Старый Преданный Служитель Семьи, Который Знает Свое Место… Он вдруг начал чуть шаркать, слегка изогнувшись, почтительно наклонив голову… Вот так? Старый Верный Как Бишь Его при исполнении своих обязанностей…
Стэнли был уверен, что найдет мистера Роберта в бильярдной, и ему даже почудилось, что вот он — оперся на стол, поднимает кий…
Его тут нет, растерянно соображал Стэнли, так где же он? Выкинул какую-нибудь штуку?
Стэнли позвонил в больницу:
— Мисс Маргарет, мистер Роберт не с вами?
— Ты его упустил? — Легкое раздражение в голосе.
— Тут его нигде нет.
— Погоди. — Она отвернулась от трубки. — Анна, Стэнли упустил Роберта. Где он может быть?
— Я его не упускал, — сердито сказал Стэнли.
— Извини, — сказала мисс Маргарет. — Ключи от машины у тебя?
— Да, мэм.
— Ну, так, значит, он где-нибудь в клубе. Дурак проклятый. Папа чувствует себя прекрасно и ждет его. — Стэнли уловил наигранную бодрость ее тона. — Поспрашивай там. Может быть, кто-нибудь знает.
— Слушаю, мэм.
— Папа хочет его видеть. Погоди… Что ты сказал, папа? — Шорох и треск голосов в трубке. — Передай ему, что папа очень хочет увидеть его именно сегодня.
Пока она вешала трубку, Стэнли успел услышать слова:
— Казалось бы, можно было… — И запищали сигналы отбоя.
Придется порасспрашивать.
Он торопливо пошел через вестибюль мимо входной двери. Снаружи по ее стеклам сплошной пеленой текла вода, словно в них била струя пожарного насоса.
Темноволосую девочку — девочку мистера Роберта — он заметил, только когда она его окликнула:
— Стэнли!
— Да, мэм?
Ну, по крайней мере я знаю, что он не с ней, подумал Стэнли.
— Стэнли, ты видел, как он ушел? Я чуть не умерла, когда он вышел прямо под этот дождь. Он и трех шагов не сделал, как у него из ботинок начала брызгать вода. Там так льет!
Стэнли глядел на нее, недоуменно мигая.
Будь почтителен, думал он. Ты же ничтожный черномазый, так будь почтителен.
— Кто? — А теперь, словно спохватившись (полезный прием, пусть девчонка не воображает. Да кто она такая, черт подери?): — Мэм.
— Он тебе не сказал? — Она обеими руками откинула за уши волосы, упавшие на лоб. Чтобы лучше видеть, подумал Стэнли, или лучше слышать? — Он пригласил нас… ну, всех, с кем он разговаривал там, на террасе, провести вечер у него.
— Да, мэм, — сказал Стэнли. — А кто?
— Мистер Кайе.
