— Ксюша?! — Отец Владимир очень удивился, увидев девушку в столь ранний час перед Тихвинской иконой Божьей Матери. — Что-то случилось? С Марусей или с мамой?
— Нет, с ними все в порядке, просто… — Она замялась, пальцы нервно теребили край наспех повязанного платка, — видите ли, отец Владимир, мне очень нужно поговорить с вами. Вы могли бы уделить мне немного времени? Я понимаю, служба…
— Давай-ка мы с тобой, Ксюшенька, для начала присядем, в ногах правды нет. — Отец Владимир видел, насколько расстроена и встревожена девушка, он взял ее за руку и подвел к укромной скамейке в дальнем уголке храма. — Тут нас никто не потревожит, рассказывай…
Слушая сумбурный и сбивчивый рассказ Ксении, отец Владимир думал о том, какая судьба ждет эту умненькую и одаренную девушку дома, в Архангельске. Измученная вечным безденежьем Надежда наверняка не даст ей поступить в университет, попросит поработать годик-другой, чтобы хоть как-то свести концы с концами, она по доброте душевной согласится и взвалит на себя заботы о младшей сестренке и маме. Бытовая рутина затянет ее с головой, лучшие годы будут упущены, а Богом данный талант пойдет прахом…
— В общем, вот они, эти деньги, заберите! — Ксения расстегнула простенький дерматиновый рюкзачок, висевший у нее на плече, и достала оттуда злополучное портмоне. — Пусть они пойдут на благое дело, и умоляю… — она подняла на батюшку полные слез глаза, — не судите меня строго, но был момент, когда я чуть не присвоила их себе, а ведь воровство — великий грех!
— Все верно, воровство — это грех, — после небольшой паузы неторопливо проговорил отец Владимир, — но разве ты воровала? — Он будто не замечал протянутой руки с кошельком. Он смотрел девушке прямо в глаза и видел в них удивление, испуг и смятение. — Ты хочешь, чтобы деньги пошли на благое дело?
— Да, — неуверенно кивнула Ксения, все еще не понимая, к чему ведет батюшка.
— Тогда бери их, езжай в Москву и поступай в университет. Господь дает тебе шанс, не упусти его!
— Я не могу! — От изумления она чуть не выронила кошелек из рук. — Не имею права…
— Ты не имеешь права зарывать в землю свой талант, — назидательно произнес отец Владимир, — поэтому спрячь деньги и делай, что я говорю.
— А как же мама, Маруся? Как они без меня?
— За них не волнуйся, о твоей семье мы позаботимся…
Так Ксения Астахова, совершенно неожиданно для самой себя, оказалась в поезде Архангельск — Москва, который увез ее из родного дома в светлое будущее…
Приемная комиссия экономического факультета МГУ встретила Ксению гомоном и суетой. По широким коридорам третьего учебного корпуса на Воробьевых горах с озабоченными лицами сновали толпы абитуриентов, чьи мысли были заняты только одним — любой ценой взять эту неприступную цитадель и стать своим в старейшем храме науки.
При виде такого количества поступающих Ксюша застыла в недоумении. «Батюшки святы, неужели они все на экономический? — с ужасом думала она, стоя в самом центре оживленной, весело гудящей толпы. — Может, пока не поздно — домой? Если потороплюсь, еще успею на вечерний поезд, но ведь тогда придется навсегда распрощаться с мечтой об учебе в Москве, второго шанса мне никто не даст…»
— Эй, ты чего, заснула? — Худенькая темноволосая девушка вернула Ксюшу к реальности, больно ткнув ее локтем в бок. — Освободи дорогу, дома спать будешь!
— Простите, пожалуйста, задумалась, — извиняющимся тоном пробормотала Ксения, отступая назад, — такое количество народу просто ввело меня в ступор.
— Не местная, что ли? — уже более дружелюбно поинтересовалась девушка.
— Ага, из Архангельска, а что — так заметно?
— Свояк свояка видит издалека. Тебе документы подать?
— Да, на экономический.
— О, коллеги! Тогда марш за мной. Кстати, я Ира, а тебя как звать?
— Ксения… Ксения Астахова.
— Не дрейфь, Ксюха, прорвемся! Ты, главное, держись поувереннее и не тушуйся, тут на одного москвича трое приезжих приходится, так что мы их численностью возьмем, — и, подхватив Ксению под руку, девушка решительно направилась в сторону приемной комиссии экономического факультета МГУ.
— Ну вот и все, а ты боялась, — убирая папку с документами в рюкзак, Ира бросила быстрый взгляд на часы, — о черт, опять опаздываю, ладно, Ксюх, пока, скоро увидимся.
— Погоди, Ир, я тебе очень благодарна. Знаешь, ведь от всей этой суеты у меня уже появилась подленькая мыслишка сбежать домой, и если бы не ты…
— Ладно тебе, — отмахнулась Ирина, — оставь при себе свои благодарности, это я теперь такая шустрая, а в прошлом году после провала сама чуть не рванула обратно в Воронеж. Спасибо тетке, быстро мозги вправила. Слушай, а тебе сейчас куда? Давай по дороге поговорим?
— Мне… — Ксения растерялась. — Да вроде некуда…
— Погоди, ты где остановилась? У тебя родственники в Москве есть?
— Неа.
— Во дела! Где ж ты ночевать собираешься?
— Еще не решила. Может, на вокзале…
— Ага, до первого мента, — саркастически заметила Ирина и, тяжело вздохнув, пробормотала: — Свалилась же ты на мою голову, ума не приложу, что с тобой делать. К тетке нельзя, у нее всего одна комната, да и сама я живу там на птичьих правах…
— Ты за меня не волнуйся, беги, я как-нибудь устроюсь, — пролепетала Ксения, которой было очень неудобно нагружать своими проблемами эту совершенно незнакомую, но такую отзывчивую и чуткую девушку. — У меня деньги есть, пойду поищу недорогую гостиницу…
Но Ирина словно не слышала робких возражений новоиспеченной подруги, она была погружена в свои мысли. Неожиданно ее лицо расплылось в широкой улыбке.
— Придумала! — завопила она. — Я все придумала! Мы устроим тебя на работу. Так, быстро хватай сумку, и рвем в агентство, да пошевеливайся, копуша, они через полтора часа закрываются.
— На какую работу? Кем? — Ничего не понимающая Ксюша все же поддалась напору Ирины и, перебросив через плечо сумку с нехитрыми пожитками, рванула к метро, пытаясь на ходу выяснить подробности.
— Да какая разница кем — няней, домработницей, кухаркой… Кстати, ты готовить умеешь? Хотя это неважно!
— А что же, по-твоему, важно?
— Важно, — Ирина притормозила и подняла вверх указательный палец, — чтобы хозяева искали обслугу с проживанием…
Из агентства по подбору персонала, где вот уже почти год Ира Морозова трудилась почасовой няней, девушки вышли только вечером, усталые, но очень довольные. В кармане у Ксении лежала заветная бумажка с адресом и телефоном Маргариты Владимировны Колосовой, которая за существенную скидку согласилась взять будущую студентку к себе в домработницы и даже пообещала выделить ей отдельную комнату.
Поздно вечером, засыпая в чужой кровати, в доме совершенно незнакомых людей, в огромном, не щадящем провинциальных простушек городе, Ксения пыталась осознать произошедшее. Неужели она все-таки сделала это, добралась до Москвы, сдала документы в университет и даже нашла работу и крышу над головой? Ей с трудом верилось, что она, домашняя девочка из далекого Архангельска, вскоре станет студенткой лучшего вуза страны и у нее начнется новая, полная событий, взрослая жизнь. «А ведь я, как Михайло Ломоносов в юбке, — практически проваливаясь в сон, с улыбкой подумала Ксюша, — приехала покорять Москву с маленьким чемоданчиком и кучей амбиций. Хорошо хоть, в отличие от моего великого земляка, мне не пришлось добираться до столицы пешком. Все-таки что ни говори, спустя почти три столетия человеку стало куда проще идти к заветной мечте…»
В дверях восьмой палаты Ульяна столкнулась с Надеждой Ласточкиной, молоденькой медсестрой, всего год назад окончившей училище. Больше всего на свете Наденька боялась показать свою некомпетентность, поэтому часто совершала глупые промахи и ошибки, которых легко можно было бы избежать, посоветуйся она со старшими товарищами.
— Ульяна Михайловна! Я думала, вы уже ушли, время-то шестой час, — голос Надежды звучал испуганно, — знай я, что вы в больнице… Это мне Абрам Семенович велел…
— Все потом. Что случилось?
— Тут Астахова сцену устроила, плакала, рыдала…
— Ясно. Вколола что?
— Как обычно, диазепам внутривенно. Что, зря? Ульяна Михайловна, не надо было? Ну так она орала на весь этаж…
Молча отодвинув в сторону растерянную медсестру, Караваева шагнула в палату.
— Посторонние, освободите помещение, пожалуйста! — строго скомандовала она, окидывая быстрым взглядом притихших посетителей. Неожиданно одно лицо показалось ей до боли знакомым.
— Леля! — не удержалась она от возгласа. — Ты что здесь делаешь?
— А я боялась, не узнаешь. К тебе сегодня подругу мою положили, Варвару Воронцову, вот пришла навестить.
