— Ай, молодец! — кричал банкир Шенгелия, высоко подняв фужер. — Настоящий мужчина! На счастье!
Он залпом выпил вино и бросил фужер о траву, забыв, что это не пол. Фужер, как водится, не разбился, и тогда Шенгелия притопнул его ногой, раздавливая на осколки.
— Горько-о! — закричал он во всю глотку.
И снова хор голосов подхватил брошенный клич, и Сергею ничего не оставалось, как обнять невесту и целовать на глазах веселящихся гостей.
Уже позднее, когда собравшиеся переключились на столы со спиртным и закусками, обсуждая свадьбу и свои текущие дела, Григорий попросил у Ларисы прощения и отозвал Сергея в сторону.
Они отошли к фонтану. Григорий облокотился на бортик из красного полированного мрамора. Журчала вода, бившая из отверстия в голове дельфина и стекавшая в мраморную чашу.
— Я хотел попросить у тебя прощения, — сказал он Сергею, и увидев движение руки, дескать, о чем разговор, замотал головой. — Я вел себя как последняя сволочь. Признаю. И ты прав насчет левых сделок… Что было, то было. Но с этим покончено. Навсегда! Знаешь, я в последние дни много думал, вспоминал то прошлое, что нас объединяет. И знаешь, что я понял? Я понял, насколько дорога мне семья, а моя семья — это прежде всего ты, брат.
Он говорил так взволнованно и убежденно, что нельзя было не поверить в искренность его слов. Все его лицо, вся мимика и жесты выражали подлинное раскаяние. Сергей шагнул к нему и взял его за плечи.
— Не говори больше ничего! Я рад, что между нами не будет больше той стенки…
— И еще, — карие глаза Григория от переизбытка чувств даже увлажнились. — Я тут все размышлял насчет свадебного подарка. Подарить мне тебе нечего, у тебя и так все есть, а чего еще нет — купишь. Но и с пустыми руками на свадьбу идти негоже. Прими это от всего сердца, брат! — он сунул руку под смокинг и вытащил плотно запечатанный конверт.
— Что это? — недоуменно спросил Сергей.
— Свадебное путешествие. Круиз по Черному и Средиземному морю. Ты представляешь, три недели на комфортабельном судне, — он принялся загибать пальцы, пересчитывая достоинства своего подарка. — Каюта-люкс, сервис, все на высшем уровне. Побываете в Турции, в Афинах, в Тунисе… Ты ведь прежде никогда не бывал в Африке?.. Что, тебе что-то не нравится?
— Да нет, — поспешно ответил Сергей, чтобы не разочаровать его отказом. — Просто… Как-то все неожиданно, спонтанно. Мы с Ларой на эту тему даже не разговаривали…
— Вот и прекрасно! Порадуешь свою женушку. Сдается мне, что ей еще не приходилось бывать в заграничных турах. Пусть мир посмотрит, а то ведь поди всю жизнь в Москве, да на маминой даче.
— Не знаю… Столько сейчас дел скопилось. Ни то, ни сё бросить и уехать куда на месяц.
— Не на месяц, — парировал Григорий, — а на каких-то три недели. Это во-первых! А во-вторых, чего тебе переживать? Неотложных дел нет, а с остальными мы как-нибудь без тебя справимся. Не один же ты в компании незаменимый. А потом вспомни, когда в последний раз в отпуск вырывался?
— Ну… — промычал Сергей, напрягая голову, в которую уже вскружили пары шампанского.
— Вот тебе и ну! Лет пять как минимум. И не возражай. Чего ты боишься? Что мы без тебя "Минусинский никель" потеряем? Так лучше меня знаешь, что эта контора практически у нас в кармане. У нас первоклассные юристы, они проведут сделку так чисто, что и при желании не зацепишься. Контрольный пакет уже у нас, а Совет директоров соберем как раз к твоему возвращению… Не вижу смысла отказываться. Тем более, что я все предусмотрел, — продолжал наступление Григорий, — Билеты на рейс до Адлера уже забронированы. Вылетаете завтра в одиннадцать, через два часа будете на месте. Я позаботился заранее, и для вас уже приготовлен номер в гостинице "Сочи". Переночуете, а утром отплывает лайнер.
— Конечно, все это неожиданно… — повторился Сергей.
— Потом благодарить меня будешь. Иди, обрадуй свою благоверную.
Сергей только покачал головой и спрятал конверт поглубже в карман, чтобы ненароком не потерять.
* * *
Гости начали разъезжаться ближе к полуночи, когда на поселок опустились душные сумерки, и на лужайке перед домом скрипели на все лады сверчки. Молодые валились с ног от усталости, им хотелось побыстрее спровадить всех и остаться вдвоем.
Пока Лариса в гостиной прощалась с чьей-то женой, а та приглашала в ближайшее выходные в гости, Сергей провожал до машины Отара Шенгелия. Банкир был изрядно во хмелю, и не переставал нахваливать красоту Ларисы.
— Есть в ней искра, — бормотал он, шагая по дорожке рядом с Сергеем, — которая погасла в наших женах, чего греха таить, пресыщенных роскошью. Что моя Наталья? Перезревшее, перебродившее вино. Хлебни его как следует, и никакого удовольствия, кроме головной боли. Или твоя — игристое, живое, способное вскружить мужчине голову.
В его Ауди вспыхнули кругляши фар, отрывисто прогудел клаксон.
— Щас!.. — отмахнулся банкир от надоедливой жены, высунувшейся из машины. — Подожди, женщина! Э!.. У нас еще разговор есть…
Он обнял за плечо Сергея и, обдавая свежим запахом алкоголя, проговорил:
— Ко мне на днях обратился Гриша. Догадываешься, зачем?
— Нет…
— Ему опять нужны деньги. Бо-о-ольшие деньги! — протянул Шенгелия. — И он просил меня сделать так, чтобы никто об этом не узнал. В том числе и ты… Но я же твой друг! Верно?
— Верно, — сказал Сергей. — О какой сумме шла речь?
— Миллион. Лимон баксов! Только чур… — Шенгелия приложил палец к толстым губам, точно их могли подслушать. — Только ему об этом ни слова. По рукам?
Они ударили по рукам, и захмелевший грузин облобызал Линькова.
— Никому! — от машины промычал он и полез было к нему обниматься, но изнутри высунулась могучая женская рука и втянула его в салон.
Машина, за рулем которой сидел шофер, посигналила и стала разворачиваться.
В другой раз Сергей, быть может, придал бы большее значение его словам, но не сегодня, когда он вымотался за день так, когда его дома ждала молодая жена, и первая брачная ночь.
Проводив гостей, он запер входную дверь и включил электронную сигнализацию. Лариса сидела на желтом диване гостиной, блаженно вытянув ноги. Белые туфли на высоком каблуке валялись возле сервировочного столика, заставленного пустыми рюмками и фужерами.
— Как я устала… — простонала она, растирая ладошкой ноющие икры. — Сил больше нету.
— Что-то ты рановато… — присел на край Сергей. — Силы как раз еще понадобятся.
Лариса вяло улыбнулась, а он помог ей подняться и, бережно прижимая к себе, повел наверх в спальню. Там уже было все приготовлено, горели свечи в бронзовых подсвечниках, отбрасывая на стены замысловатые тени и пробуждая фантазии.
— Ноги не держат, — пожаловалась Лариса, и он отвел ее до постели, а сам подошел к бару, доставая сухое вино и фужеры.
Так некстати запиликал мобильный телефон, который он позабыл отключить и снять с пояса. Сергей поднес его к уху и недовольно буркнул:
— Да…
Слышимость была ужасной, как будто ему звонили с другого конца света, и все же, среди помех, он разобрал, что это был Кондратьев, и обозлился за звонок в самое неподходящее время.
— Послушайте, вы можете перезвонить завтра?
— … все слишком серьезно… — неслось из телефона. — Гораздо серьезнее, чем мы предполагали… Надо срочно встретиться…
— Вы где? — спросил Сергей, но в ответ получил что-то неразборчивое. Связь была паршивой.
— … тут такое увидел… Алло…
— Перезвоните мне завтра! — жестко сказал Сергей и обрубил связь, уже не слыша, как в тысячах километрах от Москвы, на вахте заштатной гостиницы, частный детектив швырнул трубку на рычаги аппарата и выругался, проклиная тот день, когда связался с этим типом.
Всего этого Линьков не слышал и не видел, потому как кинул отключенный телефон на кресло и подходил к Ларисе, стоявшей перед ним в тончайшем розовом пеньюаре. Он провел пальцами по ее плечам, чувствуя, как она задрожала от возбуждения. И легкая ткань соскользнула с округлых плеч, падая к стопам ее.
* * *
— А чтоб тебя!.. — выругался Кондратьев с такой злостью, что вахтер — заспанный дед в отороченной мехом душегрейке, деликатно отошедший от своей застекленной кабины, пока постоялец звонил, участливо поинтересовался:
— Неприятности?
Кондратьев сморщил лицо, достал портмоне и рассчитался с ним. Старик оживился, мусоля задрожавшими узловатыми пальцами долларовые бумажки. Выцветшие, с красными прожилками глаза его загорелись.
— Премного благодарен, — он чуть было не согнул перед детективом спину в рабском поклоне, и поспешил спрятать деньги в карман вытертых брюк, словно боясь, как бы щедрый постоялец не передумал.
Кондратьев не уходил, обдумывая патовую ситуацию, в которую вляпался и пытаясь найти хоть какой-то из нее выход. Здравый смысл ему подсказывал, что из этого приморского городишки надо сматываться, и чем быстрее, тем лучше, но после всего случившегося рисковать он уже боялся. Оставалось только одно…
