Галку передёрнуло от нахлынувших воспоминаний.
— Мразь, — вслух сказала она.
— Ты о ком? — спросила мать, заглянувшая к Галке.
— О Суслове, — ответила дочка.
— О мёртвых плохо не говорят. Или хорошо, или никак.
Галке не верилось, что Суслова нет. Ещё вчера она видела его живым. Хоть и потрёпанный, но здоровый жеребец.
— Интересно, а Алинка была с ним в машине? — вдруг вспомнила Галина о бывшей подруге, когда мать вышла.
С того дня, когда Алина появилась в доме Суслова, Галка там почти не бывала. Заходила пару раз по делу. — Когда это было? В прошлый четверг, что ли… — стала припоминать она.
К Галке подошёл парень, которого она видела как–то у Суслова, и предложил поговорить. Она сначала не хотела, но тот достал несколько купюр и, помахав ими перед её носом, поманил присесть с ним на лавочку. Хоть и нехотя, но Галка села.
— Ты учишься с Алиной? Вроде, дружишь? А? — спросил парень, протянув Галке сигарету.
— Ну. Дружила. Сейчас не очень.
— А нам очень и не надо, — отозвался тот. — Вот тебе задание. Сегодня вечером напросишься к Алине в гости. Посидишь часа два. Кинешь в вино эту таблетку…
— Ты чо, очумел? — испугалась Галка и резко встала, бросив недокуренную сигарету в кусты.
— Сядь, — грубо сказал парень и потянул Галку за руку.
Она снова повалилась на скамейку, а парень снова достал деньги.
— Это тебе за работу. Таблетка обычная. Снотворное. У Алины бессонница. А ей выспаться надо… — насмехался он, протягивая Галине серебристую облатку с двумя крошечными таблеточками и несколько зелёных купюр.
— Ладно, чёрт с тобой! — выдохнула она, выхватив деньги и взяв таблетки.
— Вот и хорошо! — обрадовался он и быстро исчез.
Вечером Галина отрабатывала полученные днём доллары. Пытаясь войти в доверие, она лезла с расспросами «за жизнь». У Алины было хорошее настроение, и её «понесло».
Она провела Галку в спальню и откатила огромную зеркальную створку шкафа, предъявляя той ряд роскошных платьев.
— Это Суслов привёз из Парижа, — тарахтела Алинка, показывая на необыкновенно красивое чёрное платье, — посмотри… какая ткань, люрикс на груди… смотри, как блестит…
— А что у тебя всё чёрное? На похороны готовишься? — спросила Галка с ухмылкой, но Алина не заметила сарказма.
— Ты не понимаешь… — задохнулась Алина. — Это же классика. Шанель.
Она потянула Галку за руку, и та плюхнулась на огромную сусловскую кровать.
— Правда, классная… — радовалась Алина, усаживаясь рядом и раскрывая неизвестно откуда взявшийся альбомчик с фотографиями.
— Смотри, это мы были в Каннах. На выходные летали. А это на даче у Крылова. Гля, какой парк у него. В озере лебеди…
Галка смотрела на все эти прелести и начинала раздражаться. Она смотрела на снимки пустыми глазами.
После просмотра фотографий девушки перешли снова в комнату и уселись на диван. В углу из–под подушки торчала книжка.
— «Жара на Кипре» — прочитала Галка название.
— Да брось ты… Смотри лучше сюда, — сказала Алина и вывалила кучу бирюлек из пластикового пакета.
— Это всё моё, — раскладывала Алина серьги и кольца по бархатной ткани, в которую были завёрнуты драгоценности. — Суслов подарил…
У Галки вино чуть не пошло в другое горло. Она закашлялась и покраснела.
— Галь, я готова, где твой Мурат? — опять показалась мать в проёме двери.
Галка глянула на часы.
— Скоро будет.
И начала кидать в приготовленную сумку вещи. Она бросила туда бельё, косметичку, сняла с ног тапочки и тоже положила в сумку. Галка ненавидела ходить босиком. И всегда брала с собой тапки или домашние шлёпки. Яркие майки и джемпера она брать не стала.
— Куплю другие, — решила она.
— Галь, ты так и не рассказала, кто такой Мурат? Откуда он взялся? — спросила мать, усевшись на единственный стул в дочкиной комнате.
— Фу, пристала. Мурат, как Мурат. Красивый, молодой, качок. Не то что Суслов.
— Он тоже крутой?
— Как сказать, — задумалась Галка. — А правда, кто знает? Кто крутой, а кто нет… Вот Суслов твой крутой. А теперь спит глубоким, беспробудным сном. А мы с Муратом на море синее летим. Так с кем, спрашивается, лучше оказаться. С красивым Муратом на море, или со старым жеребцом Сусловым на том свете?
Мурата Галка видела пару раз в доме Суслова. Она поняла, что тот шестерит у Петра Савельевича. Красивый парень южного типа пожирал Галку своими чёрными глазами–маслинами. Хотя Галке Мурат тоже понравился, она особо ему авансов не давала. Чего с шестёрки взять? Ну, сводит в ресторан. И всё.
Как–то Галка, уходя от Суслова, столкнулась в дверях с Муратом. Они застряли в узком проёме, и парень чуть не задохнулся от возбуждения, касаясь всем телом Галкиных прелестей.
— Настоящий мужик, — с удовольствием подумала Галка, — понимает толк в бабах.
Мурат сунул ей в руку карточку, которую вытащил из нагрудного кармана куртки и тихо сказал:
— Позвони, не пожалеешь.
Вчера Галка вспомнила о Мурате и его записке. Она позвонила и предложила полететь на море. «Горячий» Мурат согласился без оговорок.
— Завтра утром и полетим. Сегодня у меня есть дела. А завтра могу… — охотно откликнулся он.
В дверь позвонили. Мать пошла открывать, а Галка осмотрела комнату, вспоминая, не забыла ли что. Взгляд остановился на листках отпечатанного на принтере текста. Она сложила пачку вдвое и засунула её на дно сумки.
В комнату вошёл Мурат. Он, как всегда, был одет в обтягивающие синие джинсы, голубую рубашку, в ворот которой проглядывала белая майка под горлышко, и в кожаную короткую курточку. Галка осматривала Мурата с удовольствием.
— Самец! — довольно подумала она, остановив взгляд на выпуклом месте под джинсами, которые были готовы лопнуть по швам.
— Чёрт! Через час самолёт. Не успеем… — поняв Галкин взгляд по–своему, в сомнении сказал Мурат, растирая свои выпуклости, явно мешавшие ему двигаться.
— У нас будет ещё достаточно времени заняться этим, — сказала Галка и вышла из комнаты.
Посадив мать на такси, Галка уселась в Муратовский джип, и они поехали в аэропорт.
— Откуда ты узнал, что Суслов попал в аварию? — спросила Галка.
— Да случайно, — охотно отозвался Мурат, радуясь возможности занять девушку интересным разговором.
— Утром встретил этого телёнка. Кирилл, по–моему. Какой–то убогий. Теперь таких нет. Влюблённый в Сусловскую Алину. Стоял под окнами сутками. Дурак, наверное.
— Да нет. Нормальный парень, — заступилась Галка, скорее от нечего делать, — он с нами учится. Алина его первая девушка. Вот он и страдает.
— Говорю, дурак, больше баб нету? — сказал в горечах Мурат и осёкся. — Так вот, встречаю я этого хлюпика. Он идёт, весь дрожит, прямо озноб у парня. Я его спрашиваю, что, мол, случилось. А он вне себя прямо. «Суслов с Алиночкой разбились на машине».
— Вот дела… Оба? — прервала рассказ Галина.
— Нет. Алина живая.
— Да, — задумчиво произнесла Галина. — Смотри–ка, как всё просто. В жизни — пшик, и нет человека. Это в книжках всякие страсти–мордасти. Пытки изуверские, насилие.
— Почему ты решила, что в жизни было всё уж так пшиково? — спросил с ухмылкой Мурат.
— Ну, ты же сам сказал… разбились на машине, — Галка с интересом посмотрела на парня.
— Это они потом разбились. А сначала…
— Ну… — торопила Галка.
Ей хотелось услышать, что же произошло с ненавистным Сусловым и Алиной до того, как они попали в аварию. Мурат видел нетерпение Галины и тянул:
— Ну… Кирилл сказал…
Мурат засмеялся, поняв, что Галка может его и стукнуть, и стал рассказывать.
— Ладно, не злись… слушай. Кирилла разбудила Алина рано утром. Часов в пять, может, полшестого. Она так истерически орала, что парень не мог понять, что случилось. Он решил не дожидаться, пока Алина сможет ему объяснить, что к чему, схватился и помчался к ней. Когда Алина открыла двери, Кирилл едва не упал в обморок. Она была вся в крови. Потная, грязная. Когда Кирилл зашёл в спальню, его чуть не вырвало. На кровати, в луже крови, лежал Суслов. Без сознания. И без ушей. Прикинь, ему отрезали оба уха, которые толстыми животными лежали рядом на подушке. И прострелили правую руку в локте. Кирилл сказал, что Суслов был похож на кусок дерьма, которого размазали по стенке.
Галка слушала внимательно, чувствуя, что получает удовольствие от рассказа.
— А что Алина? Что с ней? Её тоже мучили? — спросила она.
— Алина рассказала Кириллу, что ночью в квартире было четыре здоровых мужика. Они что–то искали. Перевернули всё вверх дном. Пытали Суслова. А потом насиловали её.
