— Ты поехал вниз? По воздуху?
— Да.
— А если бы лебедка отказала?
— Она не отказала.
— Нет, ну а если бы отказала?
— Я бы спустился по веревке.
— Понятно, — сказал Док. — Сколько весит твой джип?
— Около трехсот пятидесяти футов со всем барахлом и топливом.
— И лебедка выдержала?
— Это хорошая лебедка. Боевая. Конечно, мы слегка вращались по ходу спуска и это меня очень беспокоило. Я боялся, что трос перекрутится дважды, но мне повезло.
Смит свернул себе кебаб (мясо, дольки помидоров, перец, лук — не слишком хорошо для людей с деревянной обувью) посмотрел вниз на края каньона, поросшие лесом плато, удаленную дорогу, ведущую с востока.
— Джордж, — сказал он, — ты — это что-то с чем-то.
Хайдьюк открыл еще пива. Предпоследняя банка. Была еще одна. Каждая следующая банка была предпоследняя. Он сказал:
— Я слегка вспотел, могу вам сказать. Мы шлепнулись прилично о землю, но ничего не поломалось. Я затормозил джип, дал лебедке отмотать трос, чтобы он ослабел, хорошо дернул за мою веревку, освободил крюк и отпустил веревку. Трос брякнулся, как тонна кирпичей, и веревка упала следом. Падая, крюк пробил мне ветровое стекло и разбил кое-что внутри, но я не жалуюсь.
Может мне следовало спрятать джип под карнизом, но я не мог тогда думать ни о чем. Я чувствовал себя чертовски хорошо. Когда трос упал, я закатил джип под карниз, чтобы сверху не было видно, и втащил трос. Потом мы ждали. Долго ждали.
— Кто это мы? — спросила Бонни.
— Я и мой джип.
Смит стал снимать ужин с вертела.
— Угощайтесь, друзья.
Док сказал:
— Они тебя там внизу не могли увидеть?
— Там была такая ниша в скале. Как пещера. Они никак не могли увидеть меня или джип со скалы. Но они торчали там целый день. Я слышал как они там ругались, в основном больше всех говорил, конечно, Джей Дадли. Моя основная проблема была сдержаться от смеха. Под вечер они уехали. Я слышал шум их моторов. Потом я намотал трос на лебедку и поехал вниз в Комб Вош. Это заняло у меня остаток ночи. Утром я спрятался под тополями. Когда ничего не случилось до обеда, я приехал сюда. Давайте ужинать.
— Джордж, — сказал Док.
— А?
— Джордж…
— Ну?
— Джордж, ты что, в самом деле думаешь, что кто-то поверит твоей истории?
Хейдьюк улыбнулся.
— Конечно нет. Давайте есть. Но когда ты увидишь сыщика, спроси, что случилось с Рудольфом Рыжим.
— Deus ex machinn — сказала Бонни.
Они ели и пили, смотрели на зарево заката в сумерках. Доктор Сарвис прочел лекцию о мегамашинах. Огонь стал угасать. Самодовольный и победительный Хейдьюк, погрузившись в раздумья, смотрел на тлеющие угли можжевельника и вспоминал лицо епископа. Он рисковал своей жизнью для смеха? Да, и это того стоило. Редкий Гость был спокоен, но внимателен, он смотрел на запад на спокойный закат, южнее в сумеречные каньоны, восточнее в ночные холмы, Элк Ридж, горы Эйбахо. Не боясь, не волнуясь, но будучи настороже.
Слишком уж было хорошо, и это ему не нравилось.
Хейдьюк зевнул, наконец успокоившись. Бонни открыла еще одну банку пива для него.
— Есть время отдохнуть, старик.
Доктор Сарвис вытер руки тряпкой и пристально посмотрел на красно-золотистое облачное небо.
— Молодец, Яхве.
— Погода налаживается, — сказал Смит, проследив за взглядом доктора. Он послюнил палец и выставил его на ветер. — Ветер в порядке. Будет небольшой дождик, а может и нет. Нельзя зависеть от погоды, как говорил мой отец, когда ему не о чем больше было говорить, что случалось довольно часто.
— Я иду спать, — сказал Хейдьюк.
— Что я хотел сказать, — продолжил Смит, — считаю, мы должны быть настороже с этого момента, я буду сегодня первый на карауле.
— Разбуди меня в полночь, — сказал Хейдьюк, — и я тебя сменю.
— Джордж, ты лучше поспи, я подниму Дока.
— Как насчет небольшой дружеской игры? — сказал Док. — Очко, орлянка, кости? — Ответа не последовало.
— Док пьян, — сказала Бонни, — разбуди меня.
— Вы с Джорджем будете сторожить завтра ночью.
Бонни уложила Хейдьюка в гнездо, любовно приготовленное ею накануне — их спальные мешки, застегнутые молниями вместе на паре шкур под сладким воздухом сосен.
— Я не знаю, — сказал Хейдьюк.
— Не знаю что?
— Нужно ли нам делать это. Сегодня.
Голос Бонни задрожал.
— Почему нет?
Хейдьюк колебался.
— Ну… Док здесь.
— Ну и?
— Ну, не будет ли ему… Я хочу сказать — Док ведь все еще тебя любит, да? Я имею в виду… о Господи Иисусе!
Бонни насмешливо посмотрела на Хейдьюка, глаза ее широко раскрылись. Он мог чувствовать запах ее одеколона — как она это называет — L'Air du Temps. Это значит — северный край. Кейп Ройал. Пойнт Саблим.
— Такая деликатность, — сказала она. Она сгребла его за рубашку. — Слушай, Хейдьюк, ты слюнтяй, дурачок. Док не такой как ты, он — взрослый мужик и принимает тот факт, что мы — любовники, нам нечего прятаться.
— Ему что, все равно?
— Все равно что? Ему не все равно, что со мной и что с тобой. Он достойный человек. Чего ты боишься?
— Я не знаю. Он не ревнует?
— Нет, он не ревнует. Давай, ты или спишь со мной, или тратишь весь вечер на разговоры. Определяйся быстрее, мне противны хлипкие мужики.
Хейдьюк обдумывал ситуацию еще пару секунд. Грубое и жесткое лицо смягчилось, он застенчиво улыбнулся.
— Ладно, черт… Я малость устал.
Позже, среди ночи, когда Док варил кофе, медленно доводя его до кипения на тлеющих углях, Хейдьюк внезапно проснулся оттого, что несколько легких капель упало ему на лицо. Он очнулся от беспокойного сна и уставился на чернильное небо без звезд. На мгновение он почувствовал ужас. Потом он почувствовал мягкое теплое тело Бонни возле себя, и покой и мир вернулись к нему вместе с чувством юмора.
— В чем дело, Рудольф? — сказала она.
— Дождь.
— Ты с ума сошел, какой дождь? Спи.
— Был дождь, я чувствовал.
Она высунула голову из мешка.
— Темно, все в порядке, но дождя нет.
— Минуту назад был. Я уверен.
— Тебе приснилось.
— Я Рудольф Рыжий, или нет?
— Ну и?
— Ну и, черт побери, Рудольф Рыжий знает, что такое дождь, дорогуша.
— А ну повтори?
Рано утром, в облачном солнечном небе они услышали звук самолета.
— Не двигайтесь, — сказал Смит. Все, за исключением Хейдьюка, завтракали под деревьями, под углом маскировочной сетки. — И не смотрите вверх. Где Джордж?
— Спит.
— Он под сеткой?
— Да.
Смит посмотрел на угли вчерашнего костра. Холодные и потухшие. Завтрак они готовили на примусе. Он прогудел, пролетел мимо на небольшой высоте в сторону Хайт Марина на Лейк Пауэлл, Смит проводил его глядя в бинокль.
— Ты что-то увидел? — сказал Док. Он думал об инфракрасных датчиках на самолете. Он них не спрячешься.
— Не смог прочесть опознавательные знаки. Но это не полиция или Эс Оу. Возможно кто-то из поисково-спасательной службы. Элдон летает на самолете. Лав тоже, подумайте об этом.
— Так что нам делать? — спросила Бонни.
— Оставаться под деревьями и смотреть за дорогой внизу. Прислушиваться к самолетам.
— Я бы сказал, нам надо как-то развлечься, чтобы убить время, — сказал Док. Как насчет поиграть в карты?
Ответа от жертв не последовало.
— По 25 центов? Тут есть стол…
Смит вздохнул.
— Три правила, которым учил меня мой отец. Сынок, говорил он, во первых, никогда не ешь в заведении под названием «У мамы». Во-вторых, никогда не играй в карты с человеком по имени Док, — он остановился. — Сдавай на меня.
— А третье правило? — спросила Бонни.
— Я никогда не могу его вспомнить, и это меня беспокоит.
— Хоть изредка, положи свои деньги себе в рот и заткнись.
Док смешал карты, они шелестели, как осенние листья, как шторы в испанском борделе, венецианские жалюзи, в пятницу вечером в Тонопа, журчащий ручей, приятный и невинный.
— Нам нужно еще одного игрока.
— Пусть парень поспит. Поиграем, пока он не проснется.
Десять минут спустя самолет вернулся, медленно пролетел в двух милях к северу и скрылся над Елк Ридж, полетев в сторону Блендинга или Монтичелло. Тишина восстановилась. Игра продолжалась, в жаре и влажности в тени деревьев под мрачным небом, вдали от поросшей лесом равнины за дорогой в Хидден Сплендор. Хейдьюк присоедился к ним около полудня.
— Где магний?
— Похоронен.
— Кто?!
— Док.
— Все равно, сдавай.
Тот же, или другой самолет снова пролетел мимо и возвратился, в четырех милях к югу.
