«А где я буду его рожать? — возник неожиданный вопрос. — Здесь, в Москве, или… Наверное, поеду к маме. Первое время она будет мне помогать».
Умар пришел, когда стрелки часов перевалили за полночь. Наташа увидела, что он чем-то озабочен. Она обняла его, спросила:
— Как день прошел?
— Не так, как хотелось бы.
— Ничего, завтра наверстаешь упущенное, — философски произнесла она. — Мой руки, а я ужин подогрею.
Ужинал Умар нехотя. Наташа видела по его глазам, что он мысленно где-то витает. Хотела спросить, но решила подождать, когда он сам заговорит. Но проходили минугы, а он молчал. Она притронулась к его руке.
— Умар, что-нибудь серьезное?
Он вскинул на нее глаза, и, казалось, очнулся от глубокого забытья.
— Ты что-го спросила?
— Ешь, а то остынет, — сказала она.
— Спасибо, я уже наелся.
— Но ты даже нс притронулся к еде!
Умар молча отодвинул от себя тарелку, и вновь его взгляд устремился вдаль.
— Чай будешь или сок выпьешь? — спросила Наташа.
— Ни то, ни другое… Налей сто граммов!
Она достала из холодильника водку, налила в фужер. Он молча выпил и, грустно глядя на нее, спросил.
— Скажи, где моя родина?
Удивленная таким вопросом, она опешила и не знала, что и ответить. А Умар, обхватив голову руками, тихо, приглушенным голосом, запел:
…Черный во…ро…н, что ты вьешься над моею головой?
Ты добы…чи не дождешься. Черный ворон, я не твой…
Наташа давно не видела его таким подавленным. А песня… Это была не песня, а крик его души… Умар замолчал, снова налил в фужер водки, выпил. Она придвинулась к нему, положила свою руку на его руку и тихо попросила:
— Поделись своею тоской. Может, я тебе чем-нибудь помогу?
Он встал, вышел и тут же вернулся с папкой. Вытащил из нее лист бумаги, молча протянул Наташе. Она взяла и увидела в верхнем углу листа золотистыми буквами напечатанные слова:
РЕСПУБЛИКА ИЧКЕРИЯ
ВО ИМЯ АЛЛАХА МИЛОСТИВОГО, МИЛОСЕРДНОГО!
Генералу Кархмазову У. А.
Она вопросительно посмотрела на него.
— Читай, там все написано.
Она стала читать,
«В трудную минуту для нашей Отчизны я вновь обращаюсь к вам и призываю встать под знамя Ичкерии для защиты независимости нашей многострадальной Родины! Она в опасности!
Веками была поругана Царским самодержавием и Советской властью. Из своих железных когтей не хочет миром нас отпустить и Россия… Как нация, мы находимся на грани истребления. Настало время поднять знамя независимости нашего государства… Все чеченцы, находящиеся за пределами нашей Родины, обязаны выполнить свой священный долг в защите ее от неверных… Во имя Аллаха милостивого, милосердного…»
Президент Республики Ичкерия Джохар Дудаев.
Читая послание Дудаева, Наташа почувствовала угрозу, исходящую от него. Она с трудом дочитала до конца и беспомощно посмотрела на Умара.
— Что ты решил?
— Еще ничего.
— Кто тебе дал это письмо?
— Гонец приехал от Дудаева. В разговоре он передал и устные слова Дудаева: если я не соглашусь встать на защиту Ичкерии, то дорога туда для меня будет навсегда закрыта.
— А с кем Дудаев хочет воевать? С Россией?
— Да, именно с Россией.
— Он в своем уме? Россия в один миг раздавит его Ичкерию.
По лицу Умара скользнула горькая усмешка.
— Ты плохо знаешь нашу нацию. Если начнется война с Чечней, то России не под силу будет победить ее.
— Лично я сомневаюсь, чтобы Россия пошла войной на Чечню. Народ этого не допустит!
— А мнение народа никто и не спросит. С Чечней будет не Россия воевать, а ее верхушка. Война с Чечней — это удобный предлог для удержания своей шаткой власти и отмывания денег,
— Что-то я не поняла. По-твоему, война с Чечней неизбежна?
— Да, именно так. Дудаев ни за что не согласится подчиниться Москве, а Ельцин и его окружение сделают все, чтобы удержать Чечню в составе России.
— А может, все обойдется?
— Нет. Уже поздно. Война с Россией не за горами. Дело времени.
— Если бы я была президентом, всех вас, кавказцев, отпустила бы с Богом. России от этого хуже не станет, она и без вас проживет, а вот проживете ли вы, это еще вопрос.
Умар нахмурился.
— Если Чечня добьется независимости военным путем, знаешь, к чему это приведет? К развалу всей России.
— Если я плохо знаю чеченский народ, то ты вообще не знаешь наш русский. Благодари своего Аллаха, что в Кремле не до вас, и русский медведь спит и лапу сосет, а если проснется, чертям на том свете будет тошно.
Умар удивленно посмотрел на Наташу, у той глаза сверкали от негодования. Он понял, что задел ее за живое, и решил немного подколоть.
— Хотел бы я знать, когда же проснется ваш медведь и, если не секрет, кто этот медведь? Может, Ельцин?
— Не обязательно Ельцин. В России достаточно много умных мужиков, чтобы его заменить.
— Что-то я не вижу этих мужиков.
Наташа, задетая его словами, какое-то время молча смотрела на него, потом спросила:
— В школе по истории у тебя какая оценка была?
Умар удивился.
— При чем тут это? Допустим, пятерка.
— А без «допустим»?
— Пятерка.
— Я сомневаюсь.
— Тебе аттестат показать?
— Не надо, но если бы ты действительно знал историю на «отлично», то навсегда запомнил бы, что русскую нацию еще никому не удавалось сломить. Пытались гагары, французы и фашисты и прочая мелочь, н что из этого вышло? И на что твоя Чечня рассчитывает? На помощь своих мусульман? Гаркнет на них Россия — и они разбегутся по горам.
Они задели друг друга за живое, каждый с яростью стал защищать свою национальную гордость.
— Ты хочешь сказать, что стоит России раз плюнуть и Чечня окажется перед ней на коленях?
— Да, именно так я и думаю.
— Тогда ты плохо знаешь не только наш народ, но, историю, которую тебе преподавали в школе. Ты, наверное, забыла, как сорок лет царские генералы пытались сломить нас? И что из этого вышло? Какой бы ни была могущественной Россия, ей уже не под силу поставить на колени чеченский народ, да не только чеченский, но и любой другой. Времена другие. Поняла?
На ее лице появилась улыбка.
— Ты хотел сказать, что царские генералы гоняли по горам твоего Шамиля?
— Вижу, ты историю не забыла. Да, именно это я и имел в виду.
— России незачем ставить вас на колени, вы сами перед ней станете.
— Ты так думаешь?
— Да, именно так я и думаю! — резко ответила она. — По своей доброй душе, мы весь Кавказ и Среднюю Азию кормим, а о себе забываем. Я была у вас на Кавказе и видела, в каких добротных домах вы живете. Кругом ковры и хрусталь. А ты посмотри на наши русские вымирающие деревни. Одна нищета. А вы от жира беситесь. Пора и честь знать. Попробуйте без нас прожить. Перестанут русские вас кормить, сами на коленях приползете.
Умар, посмеиваясь, произнес:
— Жаль, что ты не понимаешь историческое развитие любой нации. Времена прошли, когда можно было сильного подавить и растоптать слабого. Сейчас никому не под силу держать в цепях народы.
— Можно подумать, что вас, чеченцев, русские в цепях держали! Знаешь такую русскую пословицу: «Сколько волка ни корми, все равно в лес смотрит»?
— По-твоему выходит, я волк?
Наташа пристально посмотрела на него, улыбнулась,
— Нет, на волка ты не похож, но на абрека, да. — Она представила его в бурке и в папахе, с кинжалом на поясе, не удержалась и весело рассмеялась.
Он, нахмурив брови, молча смотрел на нее. Ее слова сильно задели его, и он с новой силон пошел на нее в словесную атаку. Спор разгорался и принимал нежелательный оборот. Каждый упорно защищал свою нацию. Первым опомнился он и примирительно произнес:
— Наташа, во многом я с тобой согласен, но меня интересует один вопрос: с каких пор ты стала интересоваться политикой?
— А ты хочешь, чтобы у тебя была безмозглая жена?
Он встал, подошел к ней, прижал к себе.
— Русская ты моя царевна! Если бы я не знал и не ценил твою русскую душу, я уже давно был бы в Чечне… Ты лучше посоветуй, как мне поступить?
Наташа отодвинулась от Умара и, пораженная его вопросом, некоторое время молча смотрела на него.
— Ты что, хочешь вернуться в Чечню?!
— Не знаю. Если я не поеду, то буду проклят и дорога к родному дому для меня будет навсегда закрыта,
— А как же я?
— Вот в этом и весь вопрос. Оставить одну тебя не могу и забрать с собой не могу.
Он увидел, как повлажнели ее глаза. Наташа повернулась, вышла. Он сел, вновь налил водки, выпил. Бутылка была осушена до дна, а го; ова оставалась трезвой как никогда. Он прислушался. Было тихо. Он встал, пошел в спальню. Наташа лежала на кровати вниз лицом.
