— Посмотрим, что нам удастся найти, — сказал он.
Грейс отхлебнул чая. Брэнсон тоже.
— Итак… — Опершись локтями о стол, Гарри Фрейм закрыл, словно молясь, лицо ладонями и начал что-то бормотать.
Грейс избегал взгляда Брэнсона.
— Яруммм, — сказал сам себе Фрейм. — Ярумммм. Брнннн.
Тут он вдруг выпрямился, держа указательным и большим пальцами бечевку и раскачивая, точно маятник, свинцовый грузик. Сосредоточенно сжав губы, Фрейм заставил грузик описывать небольшие круги над картой.
— Экфилд? — говорил Фрейм. — Эшдаунский лес?
И он недоуменно взглянул на своих гостей.
— Мы совершенно уверены, что он где-то там, Гарри, — сказал Рой Грейс.
Однако Фрейм покачал головой:
— Нет. Простите, но маятник ничего не показывает. Я попробую другую карту, меньшего масштаба. Расширим поиск.
Глядя на новую карту, которая изображала весь Восточный и Западный Суссекс, Грейс увидел, как маятник описал крутую дугу над Брайтоном.
— Вот тут он и есть, — пробормотал Фрейм.
— В Брайтоне? Не думаю, — отозвался Грейс.
Фрейм принес крупномасштабную карту Брайтона и принялся раскачивать маятник над ней. Спустя несколько мгновений маятник начал описывать круги над Кемп-Тауном.
— Да, — сказал он. — Вот тут он и есть.
Теперь уж Грейс взглянул на Брэнсона.
— Вы ошибаетесь, Гарри, — сказал он.
— Нет, Рой, не думаю. Нужный вам человек именно здесь.
Грейс покачал головой:
— Мы приехали к вам прямиком из Кемп-Тауна, разговаривали там с деловым партнером Майкла.
Фрейм взял со стола браслет:
— Это браслет Харрисона?
— Да.
— В таком случае там вы его и найдете. Мой маятник не ошибается никогда.
— Черт знает что, — сказал Брэнсон Грейсу, когда они отъезжали от дома Гарри Фрейма.
Грейс, ушедший в свои мысли, некоторое время молчал. За последний час сквозь пелену серых туч, низко нависших над морем, начали пробиваться узкие лучи вечернего солнца.
— Предположим на миг, что он прав. Во всех других делах он оказывался прав.
— Так что мы будем делать, мудрый старик?
— Что ж, сейчас около… — Грейс взглянул на свои часы, — девяти вечера, пятница. Не понимаю, чем мы можем заняться — разве что отправиться в Эшдаунский лес с фонарями и лопатами. Если Майкл Харрисон разыгрывает всем шуткам шутку, завтра наступит момент истины.
Когда зазвонил телефон, облаченная в белый махровый халат Эшли сидела, ссутулясь, на кровати и смотрела телевизор. Неожиданный звонок заставил ее выпрямиться.
Она заговорила нервно, почти бездыханно:
— Да, алло?
— Эшли? Я тебя не разбудила, милая?
Эшли схватила пульт, заглушила телевизор. Звонила Джилл Харрисон, мать Майкла.
— Вовсе нет. Да я и спать-то не могу.
— Я хочу, чтобы ты подумала еще раз, Эшли. Я действительно считаю, что тебе стоит отменить завтрашний прием.
Эшли глубоко вздохнула.
— Джилл, мы уже обсуждали все это — вчера и сегодня. Отменять все оплаченное теперь уже поздно; люди съезжаются со всех концов света — как мой канадский дядюшка.
— Очень приятный человек, — сказала Джилл.
— Мы с ним обожаем друг друга, — сказала Эшли. — Он взял отпуск на целую неделю, чтобы поприсутствовать в понедельник на репетиции свадьбы.
— Где он остановился?
— В Лондоне. Конечно, я все ему рассказала, но он ответил, что все равно приедет, чтобы поддержать меня. Моих канадских подруг, они собирались приехать вчетвером, я остановить успела, есть еще лондонские друзья, которые не приедут наверняка. Беда в том, что Майкл наприглашал друзей и коллег со всей Англии. Я постаралась связаться, с кем могла, но мы должны по крайней мере позаботиться о тех, кто все-таки приедет. И я все еще думаю, что Майкл может появиться.
— Я так не думаю, милая. Теперь уже нет.
Эшли заплакала.
— Ох, Джилл, я так стараюсь держаться, но мне это не по силам. Я просто… я все время молюсь, чтобы Майкл вернулся. Каждый раз, как звонит телефон, я думаю, что это Майкл.
— Майкл хороший мальчик, — ответила Джилл. — Он никогда не был жестоким, — а это слишком жестоко.
Наступило долгое молчание. Наконец Эшли нарушила его:
— У вас все в порядке?
— Если не считать того, что я больна от тревоги за Майкла, — да, все в порядке. Кэрли приехала пару часов назад.
— Надо зайти поздороваться с ней. — Эшли немного помолчала. — Вы понимаете, что я имею в виду: столько людей съедется из самых разных мест. Мы просто обязаны встретить их в церкви. И потом, представьте себе: нас там не будет, и вдруг появится Майкл.
— Он поймет, если ты все отменишь из уважения к погибшим мальчикам.
— Пожалуйста, Джилл, пожалуйста, давайте пойдем в церковь и посмотрим.
— Постарайся поспать, милая. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответила Эшли.
Она положила трубку, потом, словно зарядившись новой энергией, перекатилась по кровати. Халат распахнулся, обнажив великолепную грудь. Эшли уставилась сверху вниз на лежащего рядом с ней Марка Уоррена.
— Глупая корова, ну ни о чем не догадывается. — Губы Эшли раздвинулись в улыбке, все лицо осветилось радостью.
Она обняла Марка за шею и страстно поцеловала, сначала в рот, а потом ее губы медленно и неотвратимо поползли по его телу вниз.
Свой собственный уик-энд Грейс начал с утренней десятикилометровой пробежки по Брайтонскому берегу.
Было время отлива, пара рыбаков искала на морском дне наживку. Грейс, ощущая на губах вкус соли, миновал обгорелый скелет Западного причала и сбежал по пандусу к самому берегу, на котором стояли лодки местных рыбаков, вытащенные достаточно далеко, чтобы до них не добрался и самый высокий прилив. Он пробежал мимо еще не открывшихся кафе, аттракционов, художественных галерей, под балочными фермами Дворцового причала — здесь семнадцать лет назад они с Сэнди обменялись первыми поцелуями.
Мозг его вновь обратился к работе, к горе документов, которая, казалось, только и знала, что расти. Суд над Хоссейном. Старое дело. Исчезновение Майкла Харрисона.
Он достиг идущей высоко над пристанями для яхт прогулочной тропы под обрывами и пробежал еще три километра. Затем, ощущая жжение в легких, развернулся и побежал домой.
В 9:30, приняв душ и позавтракав омлетом с жареными томатами, Грейс с удовольствием, неторопливо пролистал «Дейли мейл». Потом направился в глубину дома — в свой кабинет.
Несколько часов спустя Грейс медленно въехал на крутой холм и миновал церковь Всех Святых в деревне Патчэм, в которой сегодня в два — ровно через сорок пять минут — должно было состояться всем известное венчание. Пока он сидел в своем «альфа-ромео» на травяном клине напротив простой, серого камня церкви, дождь сменился моросью.
Минут через десять появился серебристый БМВ Марка Уоррена. Марк торопливо прошел по дорожке, ведущей к церкви, и скрылся внутри.
Затем подъехало такси, из которого вылез, держа в руке серый цилиндр, высокий, аристократического обличья мужчина в длиннополом сюртуке, светлых брюках и с красной гвоздикой в петлице. Мужчина захлопнул заднюю дверцу машины и тоже направился к церкви. Затем показался серебристый спортивный «ауди». Открылась водительская дверца, появилась Эшли — в белом венчальном платье, с высокой прической и маленьким зонтом в руках. Из пассажирской дверцы вылезла пожилая женщина в синем платье с белой лентой по краю подола и тщательно уложенными седыми волосами. Прижавшись друг к дружке под зонтом, эта пара тоже заспешила по дорожке к церкви.
Без пяти два через маленькое кладбище к церкви проследовал викарий. Грейс покинул машину, пересек дорогу и тоже вошел в церковь. Внутри все было убрано цветами.
В проходе и нефе стояло десятка два безмолвных людей. Грейс отыскал взглядом нужную ему группу, кивком поздоровался с Эшли, белой как полотно, сжимавшей руку высокого, красивого мужчины в сюртуке, надо полагать, ее отца. По другую сторону от Эшли стояла женщина, которая прибыла вместе с ней на машине.
Эшли, запинаясь, нарушила молчание, представив Грейса сначала смутившейся матери Майкла, а затем мужчине, который оказался дядюшкой невесты.
Дядюшка тепло пожал Грейсу руку, представился — Бредли Каннингем — и, глядя Грейсу прямо в глаза, сказал:
— Рад познакомиться с вами, детектив-суперинтендент.
Отметив его североамериканский выговор, Грейс спросил:
— Вы из каких же мест в Штатах будете?
Мужчина нахмурился:
— Вообще-то я из Канады, Онтарио.
— Прошу прощения.
— Ну что вы. Это общая для вас, англичан, ошибка.
Грейс улыбнулся, окинул одобрительным взглядом его наряд:
— Приятно видеть человека, одевшегося для венчания подобающим образом.
