— Ты ни в чем не виноват, — ответила я. — Только я одна.
Он одной рукой схватил меня за плечо, другой замахнулся и сильно ударил по лицу — я почувствовала вкус крови во рту.
— Шлюха! — крикнул он.
Я, схватившись за щеку, упала на спину, с трудом поднялась и выбежала из комнаты. Томас последовал за мной.
Дженна продолжала сладко спать на диване. Я бросилась к малышке, собираясь забрать ее с собой и навсегда покинуть этот дом. Одежду и игрушки можно купить — как и все, что ей понадобится. Но Томас схватил меня за руку, выкрутил ее за спину, и я упала. Он потянулся за ребенком, подхватил маленькое тельце на руки. Она прижалась нему.
— Папочка? — вздохнула она, находясь в паутине между сном и явью.
Томас крепче обнял дочь и развернул так, чтобы Дженна меня не видела.
— Хочешь идти — скатертью дорога! — заявил он. — Но забрать дочь — только через мой труп! — Он улыбнулся жуткой улыбкой. — Или еще лучше — через твой.
Она проснется, а меня нет. Сбудется ее самый страшный кошмар.
«Прости, малышка», — мысленно сказала я Дженне.
И убежала, оставив ее с отцом.
Верджил
Даже если бы спустя десять лет мне удалось обнаружить тело, получить ордер я бы не смог. Что мне оставалось? Тайком пробраться на кладбище и вырыть, в стиле Франкенштейна, тело, которое я принял за тело Невви Рул? Но прежде чем отправить тело в похоронную контору, патологоанатом делает вскрытие. А во время вскрытия в окружной лаборатории берут образец ДНК, который сохраняется где-то в федеральном архиве для последующих поколений.
Ни за какие коврижки мне, обычному гражданину, в окружную лабораторию не проникнуть, чтобы раздобыть образцы. А это означает, что нужно найти того, кому бы эти результаты выдали. Поэтому через полчаса я стою, облокотившись о конторку в полицейском участке Буна, и вновь убалтываю Ральфа.
— Опять ты? — вздыхает он.
— Что тут скажешь… Чертовски по тебе скучал. Ты даже во сне ко мне приходишь.
— В прошлый раз я тебя пустил, Верджил, но больше не хочу рисковать своим местом.
— Ральф, мы оба прекрасно знаем, что начальство никому, кроме тебя, эту работу поручить не сможет. Ты что-то вроде хоббита, охраняющего кольцо, старина.
— Что?
— Ты Ди Браун[35] нашего участка. Без него никто бы никогда не узнал, что в девяностых вообще существовали кельты, согласен?
Ральф улыбнулся, и морщинки проступили еще резче.
— Тебя послушать — так оно и есть, — говорит он. — Эта молодежь жопу от пальца не отличит. Прихожу сюда каждое утро, а кто-то уже все переложил, пытаясь разобрать все согласно новомодному компьютеризированному подходу. И знаешь, к чему это приводит? Барахло теряется. Поэтому я расставляю все на свои места. Знаешь, как я говорю: если бы не…
Я киваю, как будто подтверждаю каждое сказанное им слово.
— О чем я и говорю! Ты центральная нервная система всего этого организма, Ральф. Без тебя все рухнет. Поэтому-то я к тебе за помощью и обращаюсь.
Он пожимает плечами, изображая смирение. Интересно, Ральф понимает, что я играю с ним в «хорошего полицейского», умасливаю его, чтобы взамен получить то, что мне нужно? Наверное, наверху в комнате отдыха полицейские до сих пор обсуждают, какой он дряхлый и медлительный, и если умрет неожиданно в камере хранения вещдоков, никто этого даже не заметит.
— Помнишь, я интересовался одним старым делом? — продолжаю я, наклоняясь ближе, чтобы это осталось между нами. — Хочу найти образец ДНК, который брали в лаборатории. Ты не мог бы сделать пару звонков и помочь мне с этим?
— Помог бы, если бы мог, Верджил. Но пять лет назад в лаборатории округа лопнули трубы. Когда карточки намокли, власти лишились вещдоков за восемь лет. Такое впечатление, что годов с тысяча девятьсот девяносто девятого по две тысячи седьмой не существовало.
Улыбка на моем лице застывает.
— В любом случае, спасибо, — говорю я и покидаю участок, пока никто меня не увидел.
Я пытаюсь придумать, как сообщить эту новость Дженне, когда подъезжаю к своей конторе и вижу припаркованный у входа «Фольксваген жук». Как только я вылезаю из своего грузовичка, тут же возникает Дженна и засыпает меня вопросами.
— Узнали что-нибудь? Можно узнать, кто похоронен? А то, что это было десять лет назад, не станет проблемой?
Я смотрю на Дженну.
— Ты мне кофе принесла?
— Что? — удивляется она. — Нет.
— Так ступай и принеси. Слишком рано для допроса с пристрастием.
Я взбираюсь по лестнице в контору, осознавая, что Дженна и Серенити идут за мной. Отпираю дверь, пробираюсь через горы улик, чтобы добраться до письменного стола, где и падаю в кресло.
— Оказалось, найти образец ДНК той, кого мы десять лет назад опознали как Невви Рул, будет сложно.
Серенити обводит взглядом контору, которая выглядит лишь немногим лучше, чем помещение после бомбежки.
— Удивительно, что ты вообще что-то можешь здесь найти, дорогуша.
— Я не здесь искал, — возражаю я, удивляясь тому, что пытаюсь объяснить схему работы полиции по сохранению улик человеку, который верит в волшебство, как вдруг мой взгляд падает на небольшой конверт, брошенный поверх остального хлама на столе.
Внутри фрагмент ногтя, который я обнаружил в шве форменной рубашки потерпевшей.
Той самой форменной рубашки, которая так напугала Дженну, потому что была вся в запекшейся крови.
Таллула мельком смотрит на Серенити и бросается меня обнимать.
— Виктор, как мило с твоей стороны! Никогда не доводилось слышать, что то, чем мы занимаемся в лабораториях, помогает в реальной жизни. — Она улыбается Дженне. — Наверное, ты безумно рада, что нашла маму.
— Ой, я не… — возражает Серенити, а Дженна отвечает:
— Не совсем.
— Если честно, — объясняю я, — мы пока еще не нашли мать Дженны. Серенити просто помогает мне в этом деле. Она… экстрасенс.
Таллула тут же поворачивается к Серенити.
— Была у меня тетя… Всю жизнь твердила, что отдаст мне серьги с бриллиантами. Но она умерла, не оставив завещания, и представляете, эти серьги как в воду канули. Хотелось бы знать, которая из моих подлых сестричек их прикарманила.
— Я вам сообщу, если что-то узнаю, — бормочет Серенити.
Я поднимаю бумажный пакет, который принес с собой.
— Лулу, окажи мне еще одну услугу.
Она приподнимает бровь.
— Ты еще за предыдущую не расплатился.
Я улыбаюсь, на щеках появляются ямочки.
— Обещаю. Как только распутаю это дело.
— Ты предлагаешь мне взятку, чтобы я занялась твоим анализом без очереди?
— Все зависит от обстоятельств, — флиртую я. — Ты любишь взятки?
— Тебе известно, что я люблю… — выдыхает Таллула.
Мне не сразу удается от нее освободиться и вытряхнуть содержимое пакета на стерильный стол.
— Я бы хотел, чтобы ты взглянула вот на это.
Рубашка грязная, порванная, почти черная.
Таллула достает из ящика ватную палочку, увлажняет ее и трет о рубашку. Ватный кончик становится розовато-коричневым.
— Рубашке уже десять лет, — говорю я. — Не знаю, насколько она пригодна. Но я надеюсь, черт побери, ты сможешь сказать, совпадает ли этот образец с образцом ДНК, который ты взяла у Дженны. — Из кармана я достаю конверт с фрагментом ногтя. — И с этим тоже. Если интуиция меня не подводит, один совпадет, другой нет.
Дженна стоит по другую сторону железного стола. Одной рукой она мнет край рубашки, пальцы другой прижаты к сонной артерии — считает пульс.
— Меня сейчас вырвет, — бормочет она и выскакивает из комнаты.
— Я тоже пойду, — говорит Серенити.
— Нет, — останавливаю я. — Давай я.
Застаю Дженну у кирпичной стены за зданием лаборатории, где однажды мы смеялись над собой. Только сейчас она сдерживает рвотные позывы. Волосы упали ей на лицо, щеки горят. Я обнимаю ее за талию.
Она вытирает рот рукавом.
— Вы когда-нибудь болели гриппом, когда вам было тринадцать?
— Да, наверное.
— Я тоже. Не ходила в школу. Но бабушке нужно было ходить на работу. Поэтому некому было убрать волосы с моего лица, подать полотенце или имбирное ситро. — Она смотрит на меня. — Неплохо было бы поболеть в окружении родных, понимаете? Но моя мама, скорее всего, мертва, и убил ее мой отец.
Она съезжает по стене, я присаживаюсь рядом.
— Точно я пока не знаю, — признаюсь я.
Дженна поворачивается ко мне.
— Что вы хотите сказать?
— Ты первая сказала, что твоя мама не убийца. Что волос на теле свидетельствует о том, что она контактировала с Невви в том месте, где служительницу затоптал слон.
— Но вы же уверяли, что видели Невви в Теннесси!
— Видел. А ты думаешь, что произошла путаница и тело, которое опознали как Невви Рул, Невви Рул не принадлежало. Но это совсем не значит, что Невви к этому никак не причастна. Именно поэтому я и попросил Лулу исследовать ноготь. Если кровь на рубашке совпадет с ДНК твоей матери, а ноготь нет — это свидетельствует о том, что перед смертью она с кем-то боролась. Возможно, ситуация вышла из-под контроля, — объясняю я.
