– Какие у меня могут быть идеи? – Камню понравилась роль печального одинокого старика, и он решил доиграть ее если не до конца, то хотя бы до антракта. – Я тут лежу один, всеми брошенный, никому не нужный, неподвижный паралитик, я даже елку сам нарядить не могу, я от всех зависим, но никто не хочет с этим считаться и пожалеть меня…
Но Змей отнюдь не желал потакать упадническим настроениям друга, он, как обычно, был бодр и полон оптимизма.
– Ладно, эту часть я понял, ты можешь ее не продолжать. Ты хороший и несчастный, а все остальные плохие и счастливые. Ты мне про Новый год скажи: какие у тебя планы? Я к тому спрашиваю, что если вы вдвоем с Вороном будете отмечать, то я тогда к друзьям в Парагвай смотаюсь, они меня давно зовут в гости. А если у нашего Добытчика Черное Крыло есть романтические планы встретить праздник вместе с белочкой или какой другой полюбовницей, то я к тебе приползу, посидим вдвоем, по-стариковски, старое вспомним, о будущем помечтаем.
Камень сразу забыл о том, что собрался горевать, и принялся строить планы.
– Я постараюсь узнать у Ворона, – пообещал он. – Главное, чтобы он ничего не заподозрил. И Ветра надо будет отправить куда-нибудь, а то он нас с тобой вместе увидит и обязательно Ворону разболтает. Нарядим с тобой ель, только не ту, под которой ты сейчас лежишь, а другую, ту, что справа, она попышнее и повыше. Я Ветра попрошу, он игрушек натащит, он знает какое-то место километрах в ста отсюда, где игрушки просто так валяются, прямо у кого-то на участке, если сильный порыв устроить, то можно их сюда забросить. А Ворон их на ель повесит. Будет очень нарядно! Только с угощением надо что-то придумать.
– Это я беру на себя. Я всех зайцев, лис и медведей в лесу знаю, они ко мне хорошо относятся, с миру по нитке – на праздничный стол соберу. А чего ты такой грустный-то? Мы же про Новый год мечтаем, у тебя настроение должно повыситься, а ты как в воду опущенный.
– Я про Родислава думаю. Как ты считаешь, импотенция лечится?
– Эк хватил! – расшипелся Змей, что должно было обозначать раскатистый хохот. – Да что тебе с этой импотенции? Ну не может Родислав больше быть с женщинами – и не надо, обойдется. Другой способ найдет.
– Ты о чем? – недоуменно спросил Камень. – Какой другой способ? Способ чего?
– Способ достижения психологического комфорта, – терпеливо пояснил Змей. – Что ты на меня так смотришь? Не понимаешь, о чем я говорю?
– Не понимаю, – признался Камень. – А о чем ты говоришь? Какое отношение выработка гормонов имеет к психологическому комфорту?
– Да самое прямое! Вот ты мне скажи, зачем человеческим особям нужен секс?
– Для продолжения рода, – уверенно ответил Камень.
– Правильно. А если не для продолжения рода, тогда зачем?
– Так гормоны же вырабатываются, возникает потребность, ее надо как-то реализовывать, – старательно повторил Камень урок, преподанный Вороном.
– Ну, допустим, – Змей кивнул овальной головой. – А если гормоны не вырабатываются и продолжения рода не намечается, тогда зачем нужен секс?
Камень подумал немного и неуверенно ответил:
– Получается, что ни за чем он не нужен. Тогда мне непонятно, почему же люди так страдают из-за отсутствия секса, если его нет по естественным причинам? Чего они так носятся с этой импотенцией? Ворон рассказывал, что у них там целые научные институты над проблемой бьются, лекарства какие-то изобретают. Зачем?
– Вот именно: зачем? – подхватил Змей. – А я тебе скажу зачем. Люди давно уже используют секс как средство повышения собственного психологического комфорта, то есть не по назначению. Конечно, у них бывают в жизни периоды, когда секс нужен сам по себе, потому что гормона выработалось очень много и организм уже зашкаливает, но это в основном бывает у мужчин, у женщин такая авария случается куда реже, но тоже бывает. Но если брать продолжительность жизни в целом, то в большинстве случаев секс нужен «зачем-то», для какой-то цели. Например, женщина хочет, чтобы ее любили и вожделели, она стремится чувствовать себя красивой и желанной, и для этого ей нужно, чтобы мужчина испытывал к ней сексуальный интерес. Или она хочет убедиться, что мужчина совершенно теряет самообладание в ее присутствии и она может вертеть им, как захочет. То есть ей не сам секс нужен как средство гормональной разрядки, а секс как акт поведения, как проявление чувств мужчины, понимаешь?
– Ну, вроде бы. А мужчинам зачем секс, если не для разрядки? Тоже хотят чувствовать себя желанными?
– И такое случается, – согласился Змей. – Но у мужчин спектр использования секса намного шире, чем у женщин. При помощи секса они уходят от проблем, как, например, Родислав, который в глубине души, в подсознании отчетливо понимает, что без Любы, то есть без женщины, он совсем ничего не может, ничего не умеет, ничего не соображает, он без нее просто пропадет, не выживет, потому что за двадцать четыре года брака она приучила его к тому, что сама решает все проблемы и берет на себя все хлопоты и заботы. Он понимает, что ничего на самом деле в этой жизни не может, но осознание этого факта настолько тягостно, что ему обязательно нужна возможность самому себе, а также и окружающим доказать, что он и сам по себе – ого-го! Он сам решает, он сам реализует свои решения, он – самец, он – повелитель, он, если захочет, может иметь у своих ног весь мир. И для того, чтобы это доказать, первое и главное средство – секс, и чем больше – тем лучше. И не с одной женщиной, а с многими.
– А почему не с одной, а с многими? – спросил Камень. – В чем разница?
– Ну, человеческие самцы считают, что подчинить себе одну самку – это не фокус, это каждый может. А вот подчинить себе нескольких или даже многих и всех их удовлетворить – это высший пилотаж, это проявление настоящей мужской силы. А как можно подчинить себе самку? Только при помощи секса.
– Но почему? – продолжал не понимать Камень. – Разве по-другому подчинить нельзя?
– По-другому сложно, – объяснил Змей. – Чтобы по-другому, это надо сильно напрягаться и тратить много времени и сил, как душевных, так и интеллектуальных, а также финансовые средства задействовать. На это мало кто из самцов готов пойти. У секса как средства самореализации есть масса преимуществ. Во-первых, это быстро, то есть не надо тратить на подчинение самки месяцы и годы. Во-вторых, это относительно недорого, а чаще всего и вовсе бесплатно. В-третьих, это приятно для тела и полезно для здоровья. То есть все в одном флаконе.
– Все равно я не понимаю, – упрямо возразил Камень. – Почему при помощи секса можно подчинить женщину? Я не вижу связи.
– Объясняю. Сейчас, погоди, я переползу в другое место, мне здесь дует.
Змей не спеша поменял позицию, устроился чуть подальше от Камня, но зато под защитой старого большого пня, и свернулся толстыми, переливающимися в лунном свете кольцами.
– Так вот, – продолжил он. – В человеческой цивилизации принято издавна думать, что секс унижает женщину. Во-первых, ее можно сексуально использовать, когда она этого не хочет, и это унизительно. Во-вторых, в сексуальном акте она играет подчиненную роль в силу своих биологических особенностей. В-третьих, от секса бывают дети, но мужчина имеет возможность от этого самоустраниться, а женщина такой возможности не имеет, то есть в чистом виде секс имеет следующую формулу: я могу сделать с твоей жизнью все, что захочу, не спрашивая, хочешь ли этого ты сама.
– Но в книгах… – начал было Камень.
Змей недовольно дернул хвостом.
– А ты читай больше, еще не таких глупостей наберешься. В книжках очень редко пишут правду, хорошо, если в одной из ста, а в остальных девяноста девяти описываются пустые дурацкие фантазии на тему «как бы я хотел, чтобы было». Чаще всего писатели пишут книги, чтобы прожить в них выдуманную жизнь, такую, какую им в реальности прожить не придется. И насчет любви и особенно насчет секса они там такого напридумывали – полный караул. А читатель верит. Для читателя писатель – оракул, истина в последней инстанции, и если писатель написал, что секс существует только как высшее проявление духовного единения, значит, так оно и есть.
– А что, это не так?
– Бывает, что и так, но редко. Чаще секс – это все-таки средство для достижения собственного психологического комфорта, только об этом почему-то стесняются писать. А чего стесняться-то? Это правда жизни. Например, в книжках не принято писать о том, как часто женщины притворяются, что секс принес им удовлетворение, потому что не хотят огорчать мужчину. Вообще у человеческих особей про многое принято не говорить правду, они придумали себе кучу мифов, сами придумали – и сами же в них поверили. И все эти мифы подробно и со вкусом описаны в художественной и в полухудожественной литературе, а также отражены в других видах искусства. Человеки поверили в придуманные мифы и сами же попали в капкан: каждый в отдельности слышит такой миф, примеривает к себе, понимает, что у него все не так, все по-другому, но стесняется в этом признаться, потому что сказано же, как должно быть, как правильно, значит, надо делать вид, что у него тоже все именно так. И если поверивший в миф человек становится, к примеру, писателем, он в своих книгах начинает пропагандировать этот же самый миф, а читатели, в очередной раз прочитав ту же самую сказку, еще больше убеждаются в том, что все должно быть так и никак иначе. И если у них не так, то это их беда, это они сами неправильные, и этот факт нужно тщательно скрывать. А если кто не скрывает – того немедленно объявляют или циником, или пошляком, или тупицей. Это я тебе к тому говорю, что книги читать, конечно, надо, это очень полезный опыт, но не надо верить всему, что в них написано, надо к текстам относиться критично и больше доверять собственным ощущениям и наблюдениям, а не тому, что другие написали или сказали.
