Однажды Умм Занфаль, направляющейся в аль-Даррасу, преградил путь какой-то мужчина.
— Добрый вечер, Умм Занфаль! — поздоровался он с ней.
Она посмотрела на него и тотчас удивленно воскликнула:
— Ханаш!
Он улыбнулся и подошел ближе.
— Покойный Арафа ничего не оставлял в твоем доме в ту ночь, когда его схватили?
Она ответила тоном человека, который хочет отвести от себя подозрения:
— Нет, ничего! Я видела только, как он сунул что-то в отдушину. На следующий день я посмотрела, что там, и нашла лишь бесполезную тетрадь в куче мусора, я выбросила ее и ушла.
Глаза Ханаша заблестели странным огнем.
— Помоги мне найти эту тетрадь! — попросил он.
Старуха испугалась.
— Отстань от меня! — закричала она. — Если бы не милость Всевышнего, меня бы тоже убили в тот день.
Чтобы успокоить ее страхи, Ханаш вложил ей в руку монету и пообещал еще одну ночью, когда все уснут. В условленное время она провела его на место. Они спустились к мусорной куче и зажгли свечу. Ханаш присел на корточки среди отбросов и стал искать тетрадь Арафы. Он перебрал все кучи листочек за листочком, тряпку за тряпкой, разгребая руками пепел, пыль, остатки табака и гниющие объедки, но не нашел того, что искал. Поднявшись к Умм Занфаль, расстроенный, он сказал:
— Ничего!
— А мне какое дело?! — рассерженно закричала на него женщина. — От вас одни только несчастья!
— Не вспомнишь?
— От этой жизни у меня уже нет ни ума, ни рассудка. Скажи, чего тебе далась эта тетрадь?
Ханаш засомневался, но потом произнес:
— Это тетрадь Арафы.
— Арафы?! Да простит его Всевышний! Он убил аль-Габаляуи, потом поделился своим волшебством с управляющим и сгинул.
— Он был одним из лучших сыновей нашей улицы, но ему изменила удача, — грустно сказал Ханаш. — Он желал для вас того же, что Габаль, и Рифаа, и Касем. Даже лучшего!
Женщина недоверчиво посмотрела на него. Потом, стараясь от него избавиться, сказала:
— Ту кучу, куда я ее бросила, наверное, увезли на свалку. Спроси у мусорщика улицы аль-Габаляуи.
Услышав его вопрос, мусорщик поинтересовался:
— У тебя что-то пропало? А что именно?
— Тетрадь!
В глазах мусорщика появилось недоверие. Однако, указав на место рядом с уборной, он сказал:
— Попытай счастья там! Если уж и там не найдешь, значит, я ее уже сжег.
Ханаш терпеливо продолжал разгребать кучу. Другой надежды у него в жизни не было. И у жителей улицы тоже. Арафа отдал жизнь за это. Однако после него не осталось ничего, кроме плохих воспоминаний и дурной славы. А эта тетрадь может все исправить, уничтожить его врагов и дать надежду нашей несчастной улице. Вдруг мусорщик спросил его:
— Ну что, не нашел?
— Прошу тебя, дай мне еще время!
Мужчина почесал под мышкой и снова спросил:
— Что, такая важная тетрадь?
Ханаша этот вопрос озадачил, и он не нашел ничего другого, как ответить:
— Там счета из магазина. Да ты сам увидишь!
Страх Ханаша возрастал, но он все продолжал искать, пока не услышал голос, показавшийся знакомым:
— А где кастрюля с бобами, Мутавалли?
У Ханаша затряслись поджилки, когда он узнал голос Шанкаля, торговца бобами из квартала. Не оборачиваясь в его сторону, Ханаш думал: «Заметил ли он меня? Не лучше ли бежать?» Но его руки только быстрее стали перебирать мусор. Ханаш был похож на кролика, который роет себе нору.
Вернувшись в квартал, Шанкаль всем рассказывал, что случайно встретил Ханаша, товарища Арафы, который на свалке в аль-Салихии упорно разыскивал тетрадь Арафы. Об этом ему рассказал мусорщик. Как только это стало известно в доме управляющего, тут же в аль-Салихию были посланы слуги, но Ханаша и след простыл. Когда мусорщика спросили, он ответил, что отлучился по делам, а когда вернулся, Ханаш уже исчез. И он не знает, нашел ли Ханаш то, что искал.
Люди, неизвестно с чего, начали перешептываться между собой, что тетрадь, которую унес с собой Ханаш, — та самая, куда Арафа записывал секреты своего ремесла по изготовлению оружия. Он потерял тетрадь, когда пытался бежать, и она оказалась на свалке в аль-Салихии, где и нашел ее Ханаш. Из курильни в курильню передавались новости, что Ханаш доведет до конца дело, начатое Арафой, и вернется в квартал, чтобы жестоко отомстить управляющему. Предположения подтвердились, когда управляющий пообещал за мертвого или живого Ханаша большое вознаграждение — так объявляли его люди в кофейнях и курильнях.
Никто уже не сомневался, что Ханаш сыграет решающую роль в жизни каждого. Люди воспрянули духом и обрели надежду на перемены, избавившись от отчаяния и покорности. Сердца их наполнились сочувствием к Ханашу, место пребывания которого оставалось неизвестным. Начали по-доброму вспоминать и Арафу. Люди уже выказывали готовность встать на сторону Ханаша, если он выступит против управляющего. Это будет не только его победа, но победа всей улицы, которая принесет в их жизнь добро, справедливость и мир. Жители решили помогать Ханашу всеми силами и способами и, если не будет другого пути к спасению, использовать против волшебного оружия управляющего подобное же оружие, которым наверняка владеет Ханаш. Услышав, о чем перешептываются жители, управляющий приказал поэтам исполнять в кофейнях историю аль-Габаляуи, напоминая людям о том, что его убил Арафа, о том, как страх перед его волшебной силой вынудил управляющего притворяться его другом, пока он не расправился с Арафой и не отомстил за великого деда.
Как ни странно, люди воспринимали эти рассказы равнодушно и с насмешками, упорно говоря: «Нам нет дела до прошлого. Надежда осталась только на волшебство Арафы. И если выбирать между аль-Габаляуи и волшебством, мы предпочтем второе».
День за днем людям открывалась правда о жизни Арафы. Возможно, источником была Умм Занфаль, которая многое узнала о нем от Аватеф, когда та жила у нее. А может, это сам Ханаш рассказывал об Арафе, когда встречался с кем-нибудь из жителей далеко отсюда. Важно то, что люди узнали правду о человеке, который с помощью своего волшебства хотел превратить их жизнь в прекрасную мечту. Судьба Арафы впечатлила людей, они возвеличили его в своей памяти и стали почитать его имя даже больше, чем имена Габаля, Рифаа и Касема. Одни утверждали, что Арафа не мог быть убийцей аль-Габаляуи, другие говорили, что он самый великий человек улицы, даже если и убил аль-Габаляуи. И каждый квартал стал оспаривать право считать Арафу своим.
Некоторое время спустя с нашей улицы один за другим стали исчезать молодые люди. Поговаривали, что они уходят к Ханашу и что он обучает их волшебству, готовя к заветному дню избавления. Страх овладел управляющим и его людьми. Во всех углах они расставили шпионов, обыскивали все жилища и лавки. За малейшую провинность людей жестоко наказывали, избивая дубинками за косой взгляд, шутку или смешок. На улице царили страх и ненависть, но у людей оставалась вера, и они запаслись терпением. Они держались за последнюю надежду, и каждый раз, когда им приходилось трудно, они говорили: «Злу обязательно придет конец, на смену ночи придет день, и мы увидим гибель тиранов и зарю света и чудес».
Галабея — традиционное египетское платье.
Лавсония — небольшое дерево или кустарник, из листьев которого получают хну.
Михраб — ниша в стене мечети, указывающая направление, где находится Кааба в Мекке. Мусульмане во время молитвы обращаются к ней лицом.
Мулухия — традиционный египетский зеленый суп
Фаляфель — котлетки из бобов с зеленью.
Фуль — национальное египетское блюдо, густое пюре из бобовых.
Абу Зейд аль-Хиляли — легендарный герой арабского средневековья
Ханум — госпожа (почтительное обращение к женщине).
Ребаб — арабский струнный смычковый инструмент.
Тахина — густая кунжутная паста; распространенное блюдо на Ближнем Востоке.
Ан-Наср — (ар.) победа
Дарбука — ударный музыкальный инструмент, небольшой барабан.
Миллим — старинная денежная единица. В одном фунте 1000 миллимов.
Пиастр — денежная единица Египта. В одном фунте 100 пиастров
