– Так что, ты теперь тоже видишь Акила? – поинтересовалась Бала у Камалы, передавая ей картошку.
– Бала! – прикрикнула на нее Санджи.
– А что? Я просто спросила!
– Нет, – ответила Камала. – А Томас рассказал вам, как он одет?
– Да, – поспешно отозвался Радж.
– Нет! – заглушил его голос Балы, и Санджи наградила ее убийственным взглядом.
– Ему джинсы коротки, а руки все в краске!
Санджи встревоженно посмотрела на Амину.
– Все, кого он видит, выглядят так, как в лучший день своей жизни, – неожиданно для самой себя заявила Амина, надеясь, что в ее устах объяснение прозвучит не так безумно, но, судя по выражению лица Санджи, она зря на это рассчитывала.
– Ами, а ты когда-нибудь видела его? – спросила Бала.
Амина почувствовала, как лицо заливает краска, волна жара захлестнула ее, она отвела взгляд, чтобы случайно не посмотреть на отца, и отрицательно покачала головой.
– Он пришел не к нам, – пожала плечами Камала.
– Томас, чего тебе положить? – спросил Радж. – Ты совсем ничего не ешь! Может быть, риса и цветной капусты?
– Вообще-то, думаю, мне пора возвращаться, – ответил Томас, убирая с колен салфетку. – Уже темнеет.
– Но мы же только сели за стол!
– А вы ешьте спокойно. Я буду на улице.
– Нет, подожди! – разволновалась Санджи.
За столом воцарилась тишина. Все в панике посмотрели друг на друга.
– Просто мы хотели поговорить с тобой и обсудить… – неуверенно продолжила тетя.
– Ты должен продолжать лечение! – заорал Чако.
Амина взглянула на дядю. Тот, напрягшись, встал из-за стола и сжал кулаки. Брови Томаса поползли вверх от удивления. Моргая, он несколько секунд смотрел на Чако, а потом спокойно ответил:
– Конечно. Я же тебе сказал, что продолжу.
– Прямо сейчас! – стукнул кулаком по столу Чако. – Сегодня!
– Это вряд ли, – тихо рассмеялся Томас.
– Я не шучу, Томас!
– Понимаю.
– Тогда прекращай это!
Томас слегка наклонил голову, словно собака, прислушивающаяся к звукам, недоступным человеческому уху, и Амина напряглась.
– Я уже позвонил в больницу, – продолжал Чако. – Для тебя подготовили палату. Доктор Джордж говорит, что ты можешь возобновить лечение с завтрашнего утра.
Томас молчал, но Амина чувствовала, как он краем глаза следит за всеми собравшимися за столом. Он перевел взгляд – она заметила это по легкому подергиванию век.
– Сейчас не время, – ответил он Чако.
– Да у тебя вообще нет времени!
– Это никому не известно.
– Мне – известно!
– Нет, – мягко возразил Томас, – и тебе неизвестно. Моя реакция на лечение аномальна.
Щеки Чако зарделись ярким румянцем ярости, как будто кто-то отвесил ему пощечину.
– Ты не хуже меня знаешь, что это ни хрена не…
– Дело в том, – аккуратно вмешалась Санджи, поглядывая на Раджа в поисках поддержки, – что шансы на выздоровление постоянно меняются, правда? В какой-то момент твое здоровье может ухудшиться настолько, что процессы станут необратимыми, и тогда уже никакое лечение не поможет, так?
– Да, определенный риск существует.
– А как же твоя семья? – фыркнул Чако. – Что им делать со всем этим бредом?
– Кому? Мне? – удивленно посмотрела на него Камала.
– Ты готов рискнуть их будущим?
– Я не рискую их…
– Еще как рискуешь!
– Что мне делать? – повторила Камала.
– Для них это не проблема.
– О чем ты говоришь?! Думаешь, они не понимают…
– Минуточку, мистер Ковбой! – заорала на Чако Камала. – Перестань молоть всякую чушь в моем собственном доме!
– А Амина? – не унимался Чако, не обращая внимания на Камалу. – После всего, что ей пришлось пережить, ты решил сделать ей еще один подарочек?!
Наконец хоть каким-то словам удалось проникнуть сквозь мерцающую завесу радостного неведения Томаса. Амина видела, что это заставило его усомниться и нахмурить лоб, совершенно гладкий до того момента. Отец явно избегал смотреть на нее.
– С ней все будет хорошо, – ответил он, но уже не с той степенью убежденности, как раньше.
– Нет, не будет! А с чего бы?! Если ее отец готов скорее умереть, чем остаться с ней?!
Тут в лицо Чако ударила брошенная со всей силы чапати. Как только лепешка упала на пол, за ней последовала еще одна. Камала швыряла свои снаряды с поразительной меткостью.
– Кам! Перестань! – закричала Санджи.
Амина смотрела, как ее мать берет следующую лепешку, целится в Чако и запускает ее точно ему в грудь.
– Камала! – громко произнес Томас, и мать взглянула на него расширенными от ярости глазами, дрожа от бушующего в крови адреналина. – Хватит, – ласково сказал он, дождавшись, пока жена не опустит руки.
Родители посмотрели друг на друга, в их взглядах читалось нечто искреннее и очень интимное, поэтому все, не сговариваясь, разом отвернулись.
– Иди, – сказала Камала. – Я тебя догоню.
Не говоря ни слова, Томас встал из-за стола и вышел из комнаты. Все молча уставились на покрытую жирными пятнами скатерть и кусочки картошки. Дверь веранды со щелчком закрылась, но никто не проронил ни звука.
– Кам, – наконец нарушила тишину Санджи, – прошу тебя…
Камала откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и мрачно уставилась на нее.
– Мам!
– Что?
– Кроме тебя, он больше не станет никого слушать.
– Ха! Твой отец? Ха-ха-ха!
– Это правда, ты же знаешь. Он только притворяется, что не обращает на тебя внимания, но потом всегда делает так, как ты говоришь! – увещевала Амина мать, но та лишь презрительно фыркнула.
– И что же теперь? – с плохо скрываемым раздражением в голосе спросила Санджи. – Ты просто дашь ему умереть?! Ты этого хочешь?!
Камала наградила ее долгим взглядом, от которого, казалось, сгустился воздух в комнате, а потом произнесла:
– Думаешь, это самое ужасное, что может произойти? – (Санджи растерянно посмотрела на нее.) – Идиоты! – прошипела Камала, и слово, подобно стреле, пронеслось над столом, пронзив воцарившуюся тишину. – Идиоты! Невежи! Приехали сюда со своей пережаренной картошкой и идиотскими требованиями! А зачем ему вставать по утрам день за днем? Чтобы вы потом сказали: мы, мол, сделали все, что могли! Так?
– Мам, перестань! Они приехали, потому что я этого захотела!
– А отец? Ты у отца спросила, чего хочет он?
– Он сам не знает, чего…
– Он хочет видеть Акила!
– Галлюцинацию! – возразил Чако. – Побочный эффект заболевания!
– Это чудо!
– Да какая разница? – вскричал дрожащим голосом Радж. – Камала, ты разве не видишь? Он теряет вес! Не спит! От него кожа да кости остались!
– Думаешь, я слепая? Думаешь, дальше своего носа не вижу?
– Нам надо…
– Считаете, я не знаю мужчину, с которым тридцать пять лет прожила?! Да я знаю его лучше, чем вы все, вместе взятые! А ты, мисс Амина Всезнайка, ошибаешься! Он меня не послушает! Он меня никогда не слушал! Думаешь, я не знаю, что будет дальше?
Над столом снова тяжелой сетью опустилась тишина, а в голове Амины зазвучало высокое электрическое жужжание всех этих бесчисленных лампочек, которое она внезапно расслышала с поразительной четкостью. Казалось, из укрытия вышли невидимые зрители и посмотрели ей прямо в глаза.
– Как вы думаете, чего ему больше хочется: остаться с нами или отправиться к Акилу? – спросила ее мать тихим на фоне гудения лампочек голосом, и жестокая правда пронзила сердце Амины, словно тонкая острая игла.
Родственники потеряли остатки самообладания, Амина чувствовала это. С одной стороны стола Радж закрыл лицо руками, а с другой – Чако качал головой из стороны в сторону, словно пес, пытающийся скинуть ошейник. Бала и Санджи сидели между ними, широко раскрыв глаза. Санджи все время шептала: «Мне жаль, мне так жаль», как будто это все происходило по ее вине.
– И что… что же дальше? – проговорил Чако дрожащими губами.
На лице Камалы промелькнуло сочувствие, черты исказились, но тут же разгладились.
– Поезжайте домой, – сказала она.
– Я приеду, – сказала ей Димпл на следующий день.
Амина прикрыла глаза. Похоже, все думали, что проблему можно решить вот так, запросто. Утром здесь побывала Моника и умоляла Томаса передумать, а потом горько плакала во дворе, когда он отказался. Сукин сын, выругалась она и выкурила две сигареты подряд.
– Не надо, – ответила Амина.
– Почему?
Конечно же, она мечтала встретиться с Димпл, просто ей отчаянно не хотелось, чтобы подруга увидела то, что стало очевидно для остальных. Амина со вздохом перевернулась на спину, оказавшись лицом к лицу с дерзкими улыбками Великих.
– До выставки всего три недели. Не время тебе уезжать.
– За это не волнуйся! Все уже готово, а бульшую часть контактов с прессой я могу поддерживать и оттуда. Тем более сейчас журналисты больше хотят поговорить с Джейн.
– Отлично…
– Да нет, все в порядке! Она говорит, ее все устраивает.
