– Нам нужно отдохнуть! Немного тишины и спокойствия! Чтобы мы все могли немного расслабиться!
– А я и так не напрягаюсь! – запротестовала Камала с недовольным видом.
– Неправда! Как ты можешь расслабиться, если моя мать все время тебя достает? – воздел руки Томас. – Невозможно! Невозможно из-за нее! Это несправедливо по отношению к тебе и детям! Неудивительно, что все постоянно ругаются!
– А там курорт, как на Гавайях? – спросил Акил. – А телевизор в отеле есть?
– Да, думаю, есть.
– А бассейн? – осведомилась Амина.
– Бассейн там просто замечательный, – сообщил ей Томас. – По-моему, там в центре бар, можно подплыть и заказать шипучку с сиропом!
Амина ахнула от одной мысли о такой роскоши.
– Томас, – резко перебила его Камала, – мы не можем просто взять и уехать!
– Почему не можем?
– Ты прекрасно знаешь почему! – кивнула на дверь жена, словно боясь, что сейчас на пороге появится Аммачи. – Ты ей сказал?
– Об этом не волнуйся! Объясню ей все завтра. Думаю, она поймет.
– Завтра? Поймет? Ты с ума сошел? А что соседи подумают? Сплетни пойдут!
– Камала, – вздохнул Томас, потирая затылок, – не делай из мухи слона! Мы просто уедем на несколько дней раньше, чтобы съездить на океан, вот и все! Не надо делать из этого вопрос государственной важности!
Камала встала с кровати, открыла дверь спальни, посмотрела на детей и скомандовала:
– Идите к себе!
– Что? Нет, мам! Это же семейное дело! Мы имеем право… – начал Акил.
– Вон, я сказала!
Акил и Амина скатились с кровати, быстро выпутавшись из простыней и пороняв на пол мраморные шарики, и пошли в свою комнату. Камала захлопнула дверь, дети подождали ровно пять секунд, а потом выскользнули на веранду – оттуда, спрятавшись в темноте, они могли видеть родителей.
– …не могу. Так не делают, – говорила Камала, Томас открыл было рот, чтобы возразить ей, но она замахала на него руками. – Мало того что ее сын уехал жить в Америку, так еще и явился погостить всего на три дня?
– Ой, только не начинай! – фыркнул Томас.
– Ничего я не начинаю! Ты сам все это начал!
– Хватит, Кам! Я тебя предупреждаю!
– Нет, это я тебя предупреждаю!
– Она солгала мне!
– И что? Теперь ты хочешь сбежать? Просто потому, что к вам зашел доктор Абрахам?
– Она сказала ему, что мне нужна работа!
– А ты наплел ей, что вернешься сюда, когда окончишь университет! Так? Вы оба лжете друг другу, и что дальше?!
Камала отвернулась к окну, и Амина пригнулась, но мать не смотрела в ее сторону, а принялась собирать шарики и складывать их в коробку от игры.
– Я не врал, Камала! Я этого заранее не планировал!
– Ну конечно нет! Его святейшество ангел! Ты бы так никогда не поступил! – воскликнула Камала, закрывая коробку с шашками. – Ты просто выбрал единственную специальность, с которой здесь не найти работу, и до смерти удивился, когда узнал, что не сможешь здесь практиковать!
Оторопев, Томас открыл рот, несколько раз моргнул, но потом все-таки ответил:
– Ты же все знаешь, Камала… Я пытался устроиться в Веллоре, в Мадрасе! Бога ради, да я даже в Дели искал!
– Да, по крайней мере, ты так говорил!
– Что? Ты думаешь, я тебе вру?!
– Нет, – неуверенно ответила Камала.
– Здесь еще нет нужных технологий! Чего ты хочешь? Я должен взяться за какую-нибудь низкооплачиваемую работу только ради того, чтобы мы могли тут остаться?
– Я просто говорю, что…
– Нет, ты мне ответь! Ты этого хочешь? Может, мне в стоматологи податься? Будем жить здесь, на втором этаже!
– Я не говорю… И вообще, а что в этом такого? Ну не будешь ты хирургом! Ты все-таки врач! Нам в любом случае ничто не мешает хорошо жить.
До этого самого момента Амина даже не подозревала, что отец может так побледнеть. Будто вся кровь отхлынула от его лица, и оно превратилось в злую белую маску.
– А что тебя сейчас не устраивает, Камала?
– Не обо мне речь!
– Чего ты хочешь? Чего тебе не хватает в жизни?
– Мы не об этом говорим, – уставившись в пол, пробормотала Камала.
– Дом? Дом недостаточно большой? Машина твоя не нравится?
– Не глупи!
– Ты хочешь вернуться сюда, да? После всех этих лет, после всего, что мы там создали, после всего, что я пытался дать тебе, ты хочешь сорвать детей с места, лишить их привычной жизни и просто взять и переехать обратно?! – кричал Томас, но Камала лишь молча слушала его, стиснув зубы. – Разве здесь у тебя будет то, чего не может быть дома? – сделал шаг ей навстречу Томас. – Ну давай, скажи мне! Сидишь тут, как русалочка, тоскующая по морю, но чего тебе в Штатах не хватает? Сестер, которые живут в других городах? Независимости? Помощи по дому? Кого-то…
– Меня, – тихо ответила Камала.
Томас слегка покачнулся, как будто она дала ему пощечину.
– Мне не хватает меня, – повторила Камала и быстро вытерла навернувшиеся на глаза слезы.
Томас опустил руки. Родители уставились в пол, не глядя друг на друга. Через минуту Томас развернулся и вышел из комнаты. Его ботинки застучали по лестнице. Амина перегнулась через перила веранды и вскоре увидела, как отец идет по двору к воротам. Акил толкнул ее в плечо.
– Уходим, – прошептал он.
Ворота скрипнули, Томас вышел на улицу, а Камала присела на край кровати. Твердый комок переместился из горла Амины в живот, мешая ей дышать. Акил, нахмурившись, посмотрел на нее.
– Пойдем, дурочка! – прошипел он, и девочка поспешила следом за братом в комнату, радуясь, что ей есть куда идти.
Что же ее разбудило? Посреди ночи Амина резко проснулась и, моргая, уставилась в темноту. На лестнице раздались тяжелые шаги. Она посмотрела на крутившийся под потолком вентилятор и через несколько секунд встала с кровати. На веранде никого не было. Смола на крыше была все еще теплой, нагревшись за день на солнце, поэтому Амина залезла на самый верх. Снизу, из кинотеатра, доносились заливистые трели песен о новообретенной тамильской любви, с улицы поднимался дым от костров, разведенных попрошайками, а Томас сидел на желтом стуле, поставив между ног банку с пивом, и курил биди. Услышав шорох, он обернулся.
– Привет, пап.
– Ами… – произнес он, ничуть не удивившись и не рассердившись.
Хотя ночь и выдалась слишком жаркой, а Амина была уже большой девочкой, она все-таки забралась к нему на колени и прижалась лбом к его подбородку.
– Ты, вообще-то, давно спать должна, – произнес Томас, и его горячее дыхание обожгло ей глаза.
– Ты, вообще-то, тоже, – отозвалась она, и отец недовольно заворчал.
– Тебе тут нравится?
– Конечно, – соврала она. – А тебе?
Томас тяжело кивнул, потом вздохнул, и Амина вздохнула вместе с ним, чувствуя спиной, как поднимается и опускается его живот, как тяжело бьется в груди сердце.
– Вечно она всем недовольна, – вдруг сказал он.
Кто «она»? Камала? Или Аммачи? Уточнить Амина не решилась, поэтому просто спросила:
– А куда ты ходил? – (Отец молча пожал плечами.) – Так мы поедем на море?
Он кивнул, царапнув щетиной ее лоб. Амина прикрыла глаза. Бассейн! Завтра она будет рассекать прозрачную бирюзовую воду, а солнечные зайчики заиграют на белом кафеле стен! Будет плавать, пока уши не заболят, пока пальцы не начнет сводить! Может быть, там даже есть горка, такая длинная, похожая на язык великана, и по ней можно скатиться и плюхнуться со всего маху в прохладную глубину.
– Как твой брат?
Почему он об этом спрашивает у меня, подумала Амина, открыв глаза и уставившись в удушающую темноту.
– Вредина он! – ответила она, и Томас рассмеялся. – Да нет, пап, ну правда! Здесь он ведет себя хуже, чем дома!
– Потому что ему здесь нелегко.
– Мне тоже нелегко!
– Для тебя тут все по-другому… Он-то родился в Индии. Он больше помнит.
Похоже, в этом отец глубоко заблуждался, как и в тех случаях, когда говорил, что стать знаменитым – ужасная судьба. Почему тяжелее находиться где-то, если ты лучше помнишь это место? А если ты вообще ничего не помнишь, да и не знал этого никогда, а все постоянно обмениваются мрачными взглядами, но молчат, будто ты слепая, дурочка или простофиля, не понимающая, что к ней относятся с пренебрежением?
– Этот парень далеко пойдет, – задумчиво сказал вдруг Томас, как будто смотрел финальную сцену фильма на экране, невидимом для Амины. – Сейчас с ним трудно, но однажды он вырастет, и вот тогда ты увидишь: Акил добьется большего, чем все мы, вместе взятые!
Амина ощутила укол ревности. Ей захотелось напомнить отцу: Акил часто начинал тараторить, так что слов было не разобрать, и даже если это удавалось, смысл в его речах обычно отсутствовал. Но вдруг во дворе раздался грохот.
– Что это было? – Она вскочила на ноги, подбежала к краю крыши и увидела, как внизу промелькнуло что-то белое. Затем послышался глухой удар, за которым последовали ругань и стоны.
– Черт! – хмуро произнес подошедший Томас.
