— Я шесть с лишним часов в больнице проторчала, когда Клайв мне челюсть сломал, — сказала Мэнди.
— Господи помилуй! — воскликнула Диана. — А кто такой Клайв?
— Папка его, — сумрачно ответила Мэнди, указывая на Шэдоу. — Я тогда ни есть, ни курить, ни пить — ничего не могла.
— Только трахаться, да? — сказала Вайолет. — Аж мне слышно было — через два-то дома.
Диана вспыхнула. Боже упаси, она не ханжа какая-нибудь, но ей очень не нравится, когда женщины употребляют крепкие выражения. Она подняла глаза; в это время мимо изгороди из влажных кустов бирючины шел инспектор Холиленд. Он сурово глянул на собравшихся в гостиной. Женщины дерзко засвистели, а татуированная громче всех — будто подзывала такси на шумной лондонской улице.
Холиленд уже шагал по дорожке. Лавируя между гостьями, Диана пошла открыть дверь. Инспектор откашлялся, собираясь с мыслями. Он напрочь забыл, как ему предписано к ней обращайся. Миссис Виндзор? Миссис Спенсер? Миссис Чарльз?
Диана ждала, пока у инспектора пройдет приступ кашля.
— Им здесь находиться не положено, — выпалил он наконец, указывая на сидящих в гостиной женщин. — Вы не должны пользоваться особым вниманием. — Он наконец овладел собой. — Буду очень признателен, мадам, если вы попросите их уйти.
— Но что невозможно. Так грубо я с ними не могу обойтись.
Гостиная одобрительно загудела; к двери тут же подскочила Вайолет — руки в карманах атласной куртки до пояса, на морщинистом лице застыло надменное выражение.
— Никакого такого особого внимания мы ей не оказываем. Зашли по-соседски — узнать, может, нужно чего.
— Ну конечно, — насмешливо ухмыльнулся Холиленд. — И к любой другой так же бы зашли, правда?
— Да, так бы и зашли, ей-Богу, — искренне сказала Вайолет. — Мы здесь, в переулке Ад, держимся друг за дружку.
Она повернулась к Диане:
— Ну что, пойдем займемся кухней?
Холиленд отвернулся. Согласно финансовым отчетам Вайолет, ее муж Уилф и их семеро взрослых детей еще не уплатили за этот год подушного налога; как, собственно, и за прошлый год. Так что у него будет возможность отыграться.
И тут Диана заметила бегущую по мостовой принцессу Маргариту: высокие каблуки цокают по асфальту, шубка распахнулась, пряди волос выбились из замысловатого узла на макушке. Подбежав к ограждению, она сцепилась с молодым полицейским. Инспектор Холиленд что-то произнес в рацию — и почти в тот же миг взревела автомобильная сирена, всю улицу залило резким белым светом.
— Господи помилуй! — воскликнула Вайолет. — Прямо как в Кольдице[11] каком-нибудь!
— Да это Марго, — сказала Диана. — Пытается прорваться, несмотря на комендантский час.
Инспектор Холиленд самолично проводил принцессу Маргариту обратно к ее дому.
— Но мне необходимо попасть в «Маркс и Спенсер»[12] до закрытия, — услышала Диана. — Я же не умею готовить.
Прикрыв входную дверь, Диана вернулась к соседкам. Она уже предвкушала, как наденет фартук, пойдет на кухню и станет там греметь всякими кастрюлями и сковородками, в точности как пел в одной песенке Малыш Ричард[13]. Возьмет у Вайолет на вечер специальную сковороду и приготовит для всей семьи яичницу с фасолью и жареной картошкой. Чарльзу придется отступить от своей жесткой диеты, пока она не наладит поставку бобовых. А у Вайолет вряд ли есть лишняя банка чечевицы.
Когда все занялись делом, Мэнди спросила:
— А чего вам будет особенно не хватать?
— Моего «мерса», — не задумываясь, ответила Диана.
— «Мерса»?
— «Мерседеса-бенц 500 SL». Цвет у него красный металлик, а скорость — сто пятьдесят семь миль в час.
— Стоит небось будь здоров, — заметила Мэнди.
— Н-да, около семидесяти тысяч фунтов, — призналась Диана.
В комнате воцарилась тишина.
— И кто же за него платил?
— Герцогство Корнуоллское.
— А это еще кто? — удивилась Мэнди.
— Ну, в общем, мой муж, — сказала Диана.
— Семнадцать тысяч, говорите? — Вайолет поправила свой розовый слуховой аппарат.
— Семьдесят тысяч, — проорала Филомина Туссен, единственная чернокожая в этой комнате. Все опять замолчали.
— За машину? — От возмущения у Вайолет дрожал подбородок.
Диана опустила глаза. Она еще не знала, что одежду, вызвавшую у нее такое презрение, эти женщины, которые вымыли ей кухню, купили в благотворительных магазинах. Лифчик Вайолет — особо большого размера — был приобретен за двадцать пять пенсов в магазине «Помогите престарелым».
Молчание нарушила Мэнди:
— Мне бы тоже, черт возьми, не хватало, да только не машины, а няньки.
Тут Диана вспомнила, что не видела Уильяма и Гарри с тех пор, как к ней пришли эти гостьи. Она громко позвала мальчиков, думая, что они наверху, но никто не ответил. Она выглянула в унылый садик позади дома, но не увидела там ни единой живой души, кроме Гарриса и принадлежавшей Мэнди Картер явно нечистокровной овчарки, чье расположение Гаррис силился завоевать. Псы вились друг возле друга. Маленький и большой, плебей и аристократ. Овчарку звали Король. Выбежав из дому, Диана принялась звать:
— Уильям, Гарри!
Уже почти стемнело. В домах вспыхивали голые, без абажуров лампочки — переулок Ад готовился к ночи.
— Мальчики еще никогда не гуляли в темноте, — сказала Диана.
Это новое свидетельство изнеженности ее детей вызвало у женщин смех. Они ведь то и дело посылали поздним вечером своих малолетних ребятишек в бакалейную лавку, которую держит индиец. А как иначе? Неужто, имея собаку, самой же и лаять?
— Да они где-нибудь тут играют, — стала успокаивать ее Вайолет.
Но Диана не желала успокаиваться. Набросив шелковую куртку с капюшоном, она зашагала в своих ковбойских сапожках по переулку Ад, разыскивая сыновей. В конце концов она нашла их в доме номер девять: расставив перед газовым камином кораблики, они с дедушкой разыгрывали морскую битву. Диана наблюдала через окно эту сцену, пока Гарри, заметив ее, не махнул ей ладошкой. Принц Филип был в пижаме и халате. Он не побрился, редкие пряди волос свисали на уши. На серебряном столике времен Вильгельма III[14] стояла банка тушеных бобов с зазубренной крышкой.
— Чарльз звонил, — крикнул в окно Филип. — Они все еще в больнице. Не могу пригласить вас к себе: эта проклятая входная дверь не открывается. А ключ от черного хода потерян, черт его подери.
Поняв намек, Диана вернулась к своим домашним обязанностям. Когда все шкафы в кухне засияли чистотой, женщины сделали перерыв, чтобы попить чаю и выкурить по сигаретке.
— Может, хоть ненадолго да уймутся, — обронила Вайолет.
— Кто уймется? — удивилась Диана.
— Тараканы. Их у нас у всех полным-полно. Никакою силой не избавишься. Хоть ракетами по ним стреляй, все равно через три дня — тут как тут. Ну а теперь, — сменила Вайолет тему, — давайте бумагу: нужно застелить полки, прежде чем ставить туда продукты.
Ничего подходящего у Дианы не нашлось, и Вайолет забарабанила в стену, отделявшую ее гостиную от гостиной Дианы.
— Уилф! — крикнула она. — Принеси-ка сюда вчерашнюю газету.
В ответ прозвучало что-то неразборчивое, и через считанные минуты Уилф Тоби уже стоял на пороге. Это был необычайно высокий мужчина, с могучими плечами, огромными ручищами и ножищами. Из тех, кого адвокаты называют в своих речах кроткими великанами. Уилф Тоби, однако, кротостью не отличался. Он страдал хроническим бронхитом, и непрерывная борьба за глоток воздуха сделала его раздражительным и угрюмым. Он боялся смерти и жил в постоянном страхе, словно каждый день для него — последний. Ему казалось, что Вайолет уделяет ему недостаточно внимания. Она куда больше времени проводит у чужих людей, считал он, чем в собственном доме. Услышав неровное хриплое дыхание Уилфа, Диана успокоилась: она поняла, что за странные звуки пугали ее и не давали уснуть прошлой ночью. Это сипло дышал Уилф за разделяющей их стенкой.
Уилф взглянул на Диану — и влюбился с первого взгляда. Он никогда еще не видел живьем и совсем близко подобной красавицы. Ее фотографии ежедневно попадались ему в газетах, но он и не подозревал, что у нее такое свежее лицо, нежная кожа, такие застенчивые синие глаза, теплые губы. У всех известных Уилфу женщин лица были жесткие, грубые, словно жизнь колошматила их без всякой жалости. Когда Диана брала у него газету, он посмотрел на ее руки. Длинные бледные пальцы с розовыми ногтями. Уилфу страшно захотелось потрогать эти пальцы. Интересно, они на ощупь такие же гладкие, как на вид? Он критически оглядел Вайолет, свою жену с четырехлетним стажем. Как это его угораздило связаться с нею? Впрочем, он отлично знал как. Она просто затравила его, точно зайца. От нее не улизнешь.
— Ну давай, громилушка, либо заходи, либо топай отсюда. А то дом выхолаживаешь.
