— Да, я в курсе. Байбагулов мне поставил задачу. Цинковый гроб будет готов к вечеру. Билеты на самолет уже заказаны.
Умар достал из кармана пачку денег, положил перед ним. Тот отодвинул ее от себя.
— Денег у меня достаточно. Байбагулов выделил и еще все управление скинулось.
— Возьми на всякий случай, пригодятся. Москва — это тебе не Ташкент.
Он сидел в грузовом отсеке самолета рядом с цинковым гробом. Из окошечка гроба было видно лицо Наташи. С того момента, когда она умерла, прошло три дня. Ему казалось, что это долгий и тяжелый сон, что скоро он закончится и вновь раздастся ее голос. Но сон не кончался. Рукой проведя по стеклу, он тихо позвал:
— Наташа…
Умар прикрыл глаза и, словно наяву, увидел себя, сидевшего так же, как и сейчас, в отсеке грузового самолета, возле двух цинковых гробов, в которых лежали Володя и Андрей, когда он сопровождал их из Афганистана. Неожиданно он понял, почему после того, как он рассказал ей, как они погибли на самом деле, она спокойно говорила о своей смерти. Она видела в своей смерти искупление вины перед погибшими мужем и сыном. Она рвалась к ним. В мыслях произнеся слово «муж», Умар вздрогнул. Ему стало стыдно, что он у мертвого друга отнял его жену и стал ее мужем.
Во Внуковском аэропорту их уже ждали. К Умару подошел высокий худощавый мужчина средних лет, представился:
— Я родственник Натальи Дмитриевны, сын покойного маршала Чеботарева, Евгений Константинович. Наташа звала меня просто Женя.
— Умар Анварович.
— Мне Наташа говорила о вас. Примите от нашей семьи искренние соболезнования.
Умар молча кивнул и повернулся к самолету, откуда несколько гражданских парней выносили цинковый гроб. Они понесли его к микроавтобусу.
— Умар Анварович, я думаю, вы не будете возражать, если мы поедем прямо на кладбище. Там все подготовлено, и все приглашенные там.
Умар не возражал. Через два часа они приехали на кладбище. Умар выходил из машины под взглядами незнакомых людей. Могила для Наташи была вырыта в той же ограде, где покоились тела мужа и сына. Похороны проходили, как во сне. Умар стоял с каменным выражением лица и молча смотрел на все происходящее.
После похорон, когда люди стали садиться в машины, к Умару подошел Чеботарев.
— Умар Анварович, сейчас мы поедем в кафе, где будем поминать Наталью Дмитриевну. У меня к вам один вопрос. Вы сколько дней будете в Москве?
— Я завтра улетаю.
Чеботарев выглядел озабоченным.
— Может, вы задержитесь на пару дней?
— Нет. Я улетаю завтра.
— А вы бы не хотели переночевать в квартире Наташи?
— Нет.
— Умар Анварович, нам с вами надо решить один очень деликатный вопрос, который волнует всю мою родню. Вы не возражаете, если мы на эту тему поговорим после поминального обеда?
— Это так важно?
— Думаю, да.
— Хорошо. Поговорим после.
После поминального обеда, когда все разошлись, к Умару снова подошел Чеботарев. Он вытащил пачку сигарет, протянул Умару.
— Я не курю.
Тот закурил и некоторое время, обдумывая, с чего начать, молча смотрел себе под ноги. Потом сказал:
— Я хочу быть с вами предельно откровенным. Моя родня, узнав о смерти Наташи, подняла вопрос о разделе имущества, которое принадлежало Наташе.
Умар хмуро посмотрел на него и резко произнес:
— Заберите и делите между собой все, что хотите. Меня это не касается.
Тот удивленно посмотрел на него.
— А разве про завещание Наташа вам не говорила?
— Какое завещание?
— Вы что, не знаете, что она оставила завещание?
— Нет.
— Странно, — покачивая головой, произнес Евгений, — Первый раз, когда Наташа прилетала в Москву по вашему вопросу, про завещание она не говорила, а второй раз, перед отлетом в Ташкент позвонила мне на работу и сказала, что написала завещание и оно лежит на столе в ее квартире.
Настала очередь Умара удивляться.
— Если вам не трудно, объясните, что вы имели в виду, когда сказали, что Наташа приезжала в Москву по моему вопросу.
— А вы не знали?
— Если бы знал, не спросил бы.
После недолгого колебания Евгений Константинович рассказал, что делала Наташа в Москве. Умар был поражен услышанным. Когда тот замолчал, Умар произнес:
— Я действительно ничего не знал. Не знал и о завещании.
— Умар Анварович, я предлагаю вам поехать на квартиру Наташи и прочитать завещание.
— Ключей от дома у меня нет.
— Это не проблема. Квартира находится на охранной сигнализации и в отделе охраны есть запасные ключи.
— А вы без меня не можете открыть квартиру и ознакомиться с завещанием?
— Юридически мы самые близкие ее родственники и имеем полное право войти в квартиру, но учитывая, что вы ее муж, без вас это невозможно.
— Вы, наверно, забыли, что у Наташи была еще одна квартира?
— Нет, не забыли.
Умар понял, что родне Наташи по мужу не терпится скорее добраться до состояния покойной, и, больше не сдерживая себя, грубо произнес:
— Вам не терпится поскорее расхватать имущество Наташи. Позвольте вас спросить: где была вся ваша орава, когда после смерти мужа и сына она нуждалась в поддержке?
— Я понимаю ваше возмущение, но эмоции к юридическим документам не пришьешь. На наследство Наташи много претендентов, и они требуют вскрыть завещание, которое она оставила. Чтобы решить этот вопрос и успокоить мою родню, нам надо поехать на ее квартиру и узнать содержание завещания. Я думаю, это и в ваших интересах.
Умару был неприятен разговор на эту тему. Ему казалось, что это кощунство: не успели похоронить Наташу, а родне уже не терпится разделить имущество. Евгений Константинович продолжал настойчиво убеждать, что Умару надо обязательно ехать на квартиру, чтобы всем пересудам положить конец.
Умар повернулся к Рустамову, который стоял в стороне и ждал его. Он подозвал его к себе.
— Мы сейчас поедем на квартиру, где жила Наташа, потом поедем в аэропорт.
— Мне тоже с вами?
— Если у тебя в Москве нет дел, можешь поехать с нами.
— Дело одно есть. У меня здесь, в Москве, служит мой однокашник. Если вы не против, заеду к нему, а оттуда прямо в аэропорт. Я вас там буду ждать.
— Хорошо. Встретимся в аэропорту у справочного бюро.
После формальной проверки документов в отделе вневедомственной охраны Умар и Евгений поехали на квартиру к Наташе. При понятых, соседях Наташи, они открыли квартиру. На столе лежал пакет. Евгений Константинович вскрыл его. И прежде всего увидел письмо, адресованное Умару. Умар взял его, отошел к окну и стал читать. Прочитав несколько строк, он почувствовал, как защемило сердце, и не смог читать дальше.
Евгений Константинович, сидя за столом, внимательно изучал завещание. Умар молча ждал. Наконец Чеботарев поднял глаза, свернул завещание и вложил его в пакет.
— Поздравляю. Все, что имела Наталья Дмитриевна, согласно завещанию, принадлежит вам. Завещание юридически оформлено грамотно и не к чему придраться. Моя родня, узнав об этом, будет в «диком восторге». Держите.
Умар, не читая, что там написано, положил пакет на стол.
— Умар Анварович, может, поедем к нам? Посидим, а утром я вас отвезу в аэропорт.
— Спасибо, за приглашение, но мне хочется побыть одному.
Когда все ушли, Умар подошел к стене, где висел портрет Володи, и долго смотрел на него.
— Я знаю, что ты обо мне думаешь. Но сын, которого родила твоя жена от меня, будет носить твое имя. Считай, что это и твой сын.
Он сел на диван. Некоторое время, ни о чем не думая, он неподвижно смотрел перед собой, потом из кармана достал письмо Наташи.
ДОРОГОЙ МОЙ УМАРЧИК!
Ради Бога, прости меня, что так вышло. Но другого выхода у меня не было, и я не жалею, что умерла.
С того момента, когда ты мне рассказал, как на самом деле погибли Володя и Андрей, телом и душой я давно была рядом с ними. На этом свете меня удерживал еще не родившийся сын…
Прости, что в письме о своей любви к тебе я не промолвила ни слова, ты должен понять почему. Для меня ты останешься таким же преданным другом, каким был для моего мужа. Но я не жалею, что произошло между нами…
Спасибо тебе, что ты похоронил меня рядом с мужем и сыном. Знаю, что ты первым делом прочитаешь мое письмо. Когда закончишь, вскрой пакет. Все, что завещаю, это тебе и нашему сыну. Первое время тебе будет трудно с ним, но когда подрастет, он станет твоим большим другом и заменит старшего Владимира.
На прощание у меня к тебе последняя просьба. Я знаю, что ты будешь против, но прошу, выслушай меня. Когда ты ездил к Любе за разводом, то вернулся и сказал мне, что она дала развод. По твоим глазам я поняла, что ты сказал неправду. Она тебе никогда развода не даст. Прошу тебя, помирись с ней. Часть вины за разрыв между вами лежит и на твоей совести. Быть женой кочующего офицера очень трудно, и некоторые не выдерживают… Ты заметил, что на моих похоронах были одни лишь родственники Володи, которые проживают в Москве? А ведь у нас с Володей было много друзей. Они сейчас живут в разных регионах бывшего Советского Союза и трудно оповестить и собрать их, да и адреса позабыты. Я знаю твой характер, но ради сына сумей переступить через него. Помирись с ней, она поможет тебе вырастить твоего сына…
