В шестидесятые годы Черенип активно выступает на страницах «Книжного вестника», делится опытом с книгопродавцами и владельцами библиотек, предлагает помощь в создании библиотек в провинции.
«...Для успешной торговли книгами,— писал Черо-нин,— нужно не только знать им цепу, исправно выполнять требования, производить быстрые торговые обороты и т. п., но еще необходимо приохочивать покупателей к покупке книг, заинтересовывать их полезными для них произведениями, применяясь к их потребностям, наклонностям, образованию, а для этого книгопродавец .должен возвыситься до полного поиимания окружающей его среды, до горячего участия в ней, т. е. он должен иметь образование и предаться своему делу с полною и искреннею любовью».
Черенин, как мы уже упоминали, занимался и издательской деятельностью. Он первым в России в 1864 году издал П. Ж. Прудона — книгу «Война и мир. Исследования о принципе и содержании международного права». Известны кроме называвшихся и другие издания Черенина.
Он выпустил каталоги своей библиотеки (в 1864 и в 1869 годах) и книжной торговли. Существовал также «Каталог французских книг черенинской библиотеки» (М., 1866).
Шел второй, разночинский этап освободительного движения в России. Революционная волна конца пятидесятых — начала шестидесятых годов была погашена. В Петропавловскую крепость в 1862 году были заключены Н. Г. Чернышевский и Н. А. Серно-Соловьевич.
Ко в обе столицы движется все новый приток молодых, кипящих сил — образовываться и помогать на-роду.
«Мало-помалу возникают передо мною родные картины. Я вижу родное село, все занесенное снегом, а над ним со всех сторон небесный свод, висящий свинцовым куполом. Однообразен и мертвенен вид моей родины! Но что же в ней таится дорогого моему сердцу, что поднимает во мне все силы моей души и от чего подступают к глазам моим жгучие слезы?.. Мне слышатся скорбные жалобы и вопль бедных моих братьев, изнывающих под гнетом нищеты и губящего невежества... И хочется мне лететь туда и осушить льющиеся слезы, уничтожить из рода в род передаваемое горе и вызвать светлый луч разумной улыбки на бледные и жалкие лица моих братьев!..»
Так писал в 1867 году Филипп Диомидович Нефедов (1838-1902).
В 1859 году началась его литературная деятельность. В начале шестидесятых годов статьи Нефедова печатаются в различных журналах и газетах: «Век», «Молва», «День», «Московская газета», «Санкт-петербургские ведомости».
По приезде в Москву из родного села Иванова (ныне город) Нефедов перебивался частными уроками и сам брал уроки, готовясь к поступлению в университет, куда и был зачислен в 1862 году вольнослушателем на юридический факультет.
В 1861 году Нефедов стал сотрудником Черенина, подрабатывал, как и другие молодые люди, студенты, служа в его библиотеке на углу Софийки и Рождественки. Нужда и потом не оставляла Нефедова. В 1876 году казначей Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым П. А. Гайдебуров извещал его о постановлении выдать ему 50 рублей. А в 1874 году М. М. Черенин, чьи дела шли, увы, тоже не блестяще, дисал бывшему сотруднику фирмы, напоминая о долге в 3 рубля 25 копеек.
Но речь идет о середине шестидесятых годов. Анатолий Федорович Черенин, чье книжное дело процветало, затеял издавать «Книжник» —* «журнал библиографии и книжного дела в России». Дом Торлецкого стал адресом нового журнала, который начал выходить с января 1865 года. Раздел «Журналистика» под псевдонимом Заушилов вел Нефедов.
Каждый номер «Книжника» открывался «Перечнем новых книг» (в 1866 году— «Новые книги»). Постоянными разделами его были «Содержание журналов». «Библиография», «Журналистика», «Смесь» (в 1866 году— «Разные известия»), «Объявления». Помещались в журнале и материалы вне рубрикации: в № 1 за 1865 год была опубликована статья Михаила Милюкова «О том, что читает народ и откуда берет он книги».
В редком номере «Книжника» не встретишь похвалы в адрес «Русского слова» и «Современника», защиты этих журналов от нападок со стороны реакционных органов печати. Так, Ф.Д.Нефедов писал: «...и другие наши журналы брались за различпые вопросы, но эти вопросы не были вопросами жизни и дальше известного кружка не шли... Совсем иначе поступает «Современник». Все вопросы, которые он поднимает на своих страницах, ставились всегда на реальную почву и рассматривались со всех сторон со строгою последовательностью».
Сотрудник «Книжника» А. Пальховский посвятил три статьи пропаганде естественнонаучной и технической литературы.
В статье «О книгах по естественным наукам за прошлый год» (Книжник. 1865. № 3) он подчеркивает, что издание научно-популярной литературы должно служить непосредственным политическим целям революционной демократии: «Наука без общества — мертвый капитал... Придать жизненное значение одной и внести разумность в жизнь другого — вот та роль, которую играли и всегда будут играть вообще образованные люди. Следовательно, их назначение — действовать. Но чтобы действовать, и действовать благотворно, необходима достаточная зрелость, стойкость основных понятий, необходимо прочное, солидное миросозерцание. Средством для этого служит популяризация науки». И продолжает далее: «Вот почему в наших глазах имеют значение статьи Д. Писарева, Шелгунова и др., взявших на себя труд популяризировать сочинения, касающиеся естественно-исторических вопросов»,
С деятельностью ишутинцев по просвещению народа можно связать высказывание одного из рецензентов журнала: «Учить народ — великое дело!., нужна сильная любовь к делу и могучая вера в непогрешимость своего знания, чтобы принести народу действительную пользу. Таких личностей на Руси немного, да об них почти и не знает никто... Эти личности со страхом и трепетом приступают к великому делу обучения народу трудятся и обсуживают каждый шаг, каждое действие; эти люди понимают, что своею деятельностью они мало-помалу прокладывают для народа дорогу, на которую последнему надлежит выйти, как народу...»
В первом же номере «Книжника», в разделе «Смесь», появилось известие о коммуне наборщиц, созданной ишутргацами: «В Москве, в типографии г. Мамонтова, вводится женский труд. В настоящее время там работают шесть женщин, и, как слышно, дело идет довольно успешно»
«Книжник» является весьма ценным пособием по библиографии и книжному делу. Особенно интересны статьи, которые так и называются — «Книжное дело». И в этом, несомненно, заслуга Черенина.
Пристальное внимание уделял «Книжник» творчеству демократических писателей: «В произведениях Н. Г. Помяловского высказался сильный и мужественный протест против устарелых понятий, от которых страдает наше общество. Начиная с домашнего, т. е. самого раннего воспитания, и кончая общественной жизнью человека Помяловский повсюду указывает невыгодные, часто вредные условия для его нормального развития... Он не обвиняет больных, он только рассматривает их язвы, старается исследовать причины, проявления, степень развития болезни, чтобы так или иначе излечить ее».
Эта терминология — «болезни», «больной» — использовалась в передовой публицистике того времени как условное обозначение общественных пороков, несправедливости общественного уклада. Ее употребил Чернышевский в статье о «Губернских очерках» М. Е. Салтыкова-Щедрина, где писал: «Надобно отыскать причины, на которых основывается неприятное нам явление общественного быта, и против них обратить свою ревность. Основное правило медицины: «Отстраните причину, тогда пройдет и болезнь».
Произведения Помяловского противопоставляются в «Книжнике» «Взбаламученному морю» А. Ф. Писемского, о творчестве которого публицист-демократ, редактор и позднее издатель «Русского слова» Г. Е. Бла-госветлов отзывался так: «С того момента, как писатель разошелся с лучшими стремлениями своей эпохи, перестал понимать общественные потребности ее, он умер для нас безвозвратно... Ожидать чего-нибудь — не говорю, освежающего, а мало-мальски осмысленного и сносного от гг. Писемского и Григоровича — это значило бы сидеть на голом камне и надеяться на обильную жатву».
Таким образом, Черенина можно считать одним из последователей идей, выражавшихся в двух передовых журналах того времени, органах революционной демократии,— «Современнике» и «Русском слове».
Вот еще свидетельство литературных вкусов редакции «Книжника». Для библиотеки был приобретен первый выпуск сочинений А. А. Бестужева-Марлинского, но тем не менее «Книжник» оповещал подписчиков: «Нам кажется, время на Марлинского давно прошло...» Редакция считала, что читатели Марлинского — «любители фраз и романтизма».
Как тут не вспомнить знаменитый диалог между Базаровым и Аркадием Кирсановым:
«— И охота же быть романтиком в нынешнее время! Дай ему что-нибудь дельное почитать.
— Что бы ему дать? — спросил Аркадий.
