Ознакомительная версия.
Невиим, или Пророки
Пророками Танах (Ветхий Завет) называет людей, которых Бог наделил даром предвидения. Нави – а именно так звучит слово пророк на древнееврейском языке – буквально означает вещатель, то есть тот, кто не таит в себе, а возвещает другим знание, открывшееся его внутреннему взору. Для пророка предвидение – это Божий дар, а пророческая деятельность – священный долг.
В древнем иудейско-израильском обществе пророки составляли довольно многочисленное сословие, существовали даже различные пророческие школы. К ним в затруднительных случаях обращались за помощью и простые люди, и цари. В этой среде сформировались такие выдающиеся личности как Илья, Исайя, Иеремия, которые находили в себе силы идти против общего движения народной жизни, против отступившего от Божественных законов жречества и погрязших в идолопоклонстве царей. Великие пророки резко отделяли себя от лжепророков, предвещавших лишь то, было угодно правителям и приятно народу.
Пророческий путь непрост: пророков встречали насмешками и издевательствами, подвергали преследованиям, а то и лишали жизни. Голос пророка чаще всего был «гласом вопиющего в пустыне» (Ис. 40:3), но даже тогда, когда пророк хотел бы промолчать, дар Божий оказывался сильнее.
«И подумал я, – говорит Иеремия, – не буду я напоминать о Нем, не буду больше говорить во имя Его; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и – не мог» (Иер. 20:9). Влекомый этой непреодолимой силой пророк снова шел к народу предостерегать и увещевать, обличать и призывать.
Устные пророчества, разумеется, старше древнейших пророческих книг. Пророчество – это, прежде всего, обращенная к слушателям проповедь, эмоциональная и образная, наполненная метафорами и символами. Речь пророка часто облекалась в стихи, которые декламировались, а иногда и распевались, сопровождаемые игрой на музыкальных инструментах. В результате создавалась атмосфера особой эмоциональной напряженности, придававшей словам пророка необыкновенно сильное звучание.
Речи пророков передавались из уст в уста, а позднее записывались. Эти записи обрабатывались и редактировались как самими пророками, так и их учениками и последователями. Так возникали книги пророков – сборники проповедей, иногда сопровождаемые рассказом о самом пророке или об обстоятельствах при которых была произнесена та или иная речь.
В иудейской традиции книги пророков принято делить на две большие части: «ранние пророки» и «поздние пророки». Последние, в свою очередь, подразделяются на так называемых «великих» и «малых».
К разделу «ранние пророки» относятся: книга Иисуса Навина, книга Судей, две книги Самуила (в христианской традиции – первая и вторая книги Царств) и две книги Царей (в христианской традиции – третья и четвертая книги Царств).
Книга Иисуса Навина является непосредственным продолжением Пятикнижия. Имя Иисус (древнеевр. Иегошуа или Иешуа – Бог в помощь) герою этой книги было дано Моисеем. И именно ему, Иисусу Навину, было предназначено судьбой завершить освобождение Израиля из египетского рабства. Под его водительством народ прошел через расступившиеся воды Иордана и вступил на землю обетованную, разделив ее между двенадцатью коленами Израиля.
Книги Судей, Самуила и Царей рассказывают о периодах подъема и падения Израильского общества: о смутных временах духовного упадка, политической анархии и, как следствие, порабощения народа Израиля воинственными соседями; о возрождении народа и государства во времена Давида и Соломона; о его разделении на два царства – Израильское и Иудейское.
Много места в книгах Царей отводится рассказам о пророках, обличавших отступничество и призывающих к раскаянию и вместе с тем предвидящих будущее возрождение Богом избранного народа во времена Мессии.
Среди библейских образов ранних пророков особое место занимает образ Ильи. Илья-пророк предстает в Ветхом Завете как яростный ревнитель Яхве, восстающий против смешения культа истинного Бога с поклонением языческому Ваалу. Вступая в борьбу со жрецами Ваала и израильскими царями, Илья-пророк проявляет почти божественную силу и власть, совершая невероятные чудеса. В библейских рассказах об этих чудесах явственно прослеживаются фольклорно-сказочные мотивы, органично вплетенные в общую ткань ветхозаветного повествования. По слову Ильи наступает засуха, расступаются воды Иордана, возвращается к жизни умерший ребенок. По его призыву, обращенному к Яхве, с небес сходит огонь, поглощающий и жертвенного тельца, и дрова, и камни, и землю, и разлитую вокруг воду. Завершая свой земной жизненный путь, Илья-пророк не умирает, а живым возносится на небо на огненной колеснице.
Преобладающие в ветхозаветном образе Ильи-пророка мифопоэтические и сказочные черты усиливаются в устном народном творчестве, особенно в эпоху средневековья. Например, в славянской фольклорной традиции Ильяпророк наделяется чертами дохристианского бога Перуна, в его распоряжение отдаются небесные громы и молнии.
Тесное переплетение религиозных идей с фольклорносказочными мотивами заметно и в ветхозаветном рассказе о поединке Давида и Голиафа (1 Царств 17:4–52), отразившем борьбу израильских племен против филистимлян, а в более широком смысле символизирующем то, что перед непоколебимой верой, преданностью Богу и избранному им народу бессильны оружие и броня, исполинская сила и мощь.
Особое место среди библейских героев занимает царь Соломон, изображенный в ветхозаветных книгах величайшим из мудрецов. Третья книга Царств рассказывает почти сказочную историю о том, как Бог явился Соломону во сне и сказал: «Проси, что дать тебе». Соломон попросил «сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло» (3 Царств 3:9). В ответ Соломон получает драгоценный дар мудрости, а вместе с ним богатство и славу: «Подобного тебе не было прежде тебя, и после тебя не восстанет» (3 Царств 3:12). Подтверждением царской мудрости служит знаменитый «Суд Соломона» (3 Царств 3:16–28), который с библейских времен является символом мудрого решения – справедливого, проницательного и окончательного, не допускающего двойственных толкований и половинчатых ответов. Легенды о Соломоне легли в основу многих средневековых преданий (иудейских, христианских и мусульманских), фольклорно-поэтических сказаний и литературно-художественных произведений.
В раздел «поздние пророки» вошли 15 произведений, написанных в период между VIII и V вв. до н.э. Двенадцать книг малых пророков – Осии, Иоиля, Амоса, Авдия, Ионы, Михея, Наума, Аввакума, Софонии, Аггея, Захарии, Малахии – невелики по объему и в иудейском варианте Библии могут быть объединены в одну книгу. Основную часть раздела составляют книги великих пророков – Исайи, Иеремии, Иезекииля.
Книга Исайи, открывающая раздел «поздние пророки», представляет собой сборник, состоящий из нескольких произведений, сведенных воедино и приписываемых ветхозаветной традицией Исайе – основателю пророческой школы. В составе этой книги отчетливо выделяются три самостоятельных произведения: проповеди пророка, жившего до вавилонского пленения (собственно Исайя, гл. 1–39), и две группы проповедей послепленного периода (так называемые Второисайя, гл. 40–55 и Третьеисайя, гл. 56–66). Соединенные вместе они представляют собой одно из наиболее ярких произведений пророческой литературы.
По широте содержания и по форме изложения книга Исайи, пожалуй, не имеет себе равных среди пророческих книг. В речах пророка слышится громовой голос древних вождей Израиля. Выразительно и драматично звучит повествование о призвании к пророчеству: «И сказал я: горе мне! Погиб я! Ибо человек с нечистыми устами, и живу среди народа такого же с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа. Тогда прилетел ко мне один из серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих, и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен. И услышал я голос Господа, говорящего: Кого Мне послать? И кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» (Ис. 6:1–8). В этих строках, через тысячи лет навеявших Пушкинского «Пророка», мощно и вместе с тем пронзительно звучит тема пророческого предназначения.
Исайя начинает свою проповедь с обличения внешнего, мертвого культа. Вся храмовая обрядность оказывается излишней и бессмысленной, раз нет главного – строгого подчинения тому мировому порядку, который мыслится как воплощение Божественной воли: «И земля осквернена под живущими на ней; ибо они преступили законы, изменили устав, нарушили вечный завет» (Ис. 24:5).
Исайя первый пророчествует о Мессии, Спасителе, идеальном праведнике, в котором добро полностью восторжествует над злом: «Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил… Он будет питаться молоком и медом, доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе» (Ис. 7:14–15). Исайя трактует образ Спасителя глубоко духовно. Мессия для Исайи не только и не столько царь, жестоко карающий, сколько Спаситель, возвеличивающийся в своем страдании. Его царствование – это царствование нравственное и духовное: «…нет в Нем ни вида, ни величия;… Он был презрен и умален перед людьми… И мы отвращали от него лице свое;…Но он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Ис. 53:2–5).
Ознакомительная версия.
