Ознакомительная версия.
Другой судья легко переключается с одного дела на другое[143].
Не то чтобы его отдых заключался в переключении с дела, по существу решенного, на новый процесс. Причиной такого переключения (с оставлением на предстоящие пять дней составление решения без купюр) может быть и стремление судьи к ненарушению графика слушания последующих дел. Назначенное время слушания очередного дела не приходится переносить надолго, если судья ограничится объявлением резолютивной части решения участникам процесса в том же заседании, где только что было рассмотрено дело.
Как известно, причины взаимодействуют. Еще одна возможная причина, по которой судья не хотел бы сразу отписать решение, в четырех частях, заключается в том, что данный судья избегает писать трафаретные решения. Коллеги ждут от него, человека творческого, неординарного, эталонных решений. Судья – профессия творческая. Человек вечно ищущий по всем доступным сайтам и традиционным источникам. Открыт и такой канал, как неофициальное консультирование в приватном порядке у избранного профессионала, в том числе у другого практикующего или находящегося в отставке судьи. Деликатный момент: полученные неофициально консультации не могут фигурировать в материалах дела. Это не доказательства, а беседа тет‑а‑тет, которую судья вряд ли вспомнит и в целях самооправдания (если например, в связи с жалобой на судью делом заинтересуется квалификационная коллегия судей). Решающий дело судья не связан консультацией коллеги, но это ценный живой источник, который следовало бы вписать в Кодекс судейской этики и в судебные правила.
Говорят, любимое слово в Южной Америке – «Завтра!». У нас популярна пословица: «Утро вечера мудреней». Имеется в виду утро завтрашнего дня. И если за словом «Завтра!» возможно наобещать и забыть, то судье, отложившему отработку решения, суть которого им же объявлена непосредственно после рассмотрения дела, забыть об этом не дадут ни заинтересованные в получении полного документа стороны, ни канцелярия, ни председатель суда. Доходит дело и до Квалификационной коллегии судей. В обобщениях ее решений по применению Кодекса судейской этики приводятся факты волокиты с написанием мотивировочной части решения отдельными судьями. Известен случай, когда судья четыре месяца не мог завершить работу над полным текстом решения.
Предполагается, что судья, окончивший рассмотрение дела по существу, разобрался в деле, и таким образом у него в уме отчетливо сформировался образ, субстрат будущего решения. Мотивировать решение значит выстроить систему его обоснования, фактического и правового.
Решение, «притянутое за уши», нередко изобличается его хромающей мотивировкой, по сути отсутствующей, и место ее заполняется приведением текста или изложением норм права, других источников общего характера. Факты дела упоминаются селективно, с искажением их соотношения, контекста событий и связей. Мотивировка «как бы есть». Если не изучить дело, можно подумать, что решение не грешит против истины. Впрочем, рядом теоретиков оправдывается и отход от принципа истины как необходимого ориентира правосудия. Далее, как показывает печальный опыт, дело благополучно для незадачливого решателя проскакивает мимо внимания судьи‑докладчика или также и остальных судей в надзорной инстанции. Таким образом, сомнительная мотивировка – признак, как минимум, погрешности решения. И такое дело требует строгой проверки, без скидки на дефицит времени проверяющих судей. Правда, иллюзию законного решения могут создавать и мастера виртуозной, юридически грамотной и внешне убедительной мотивировки. Для усиления убедительности не исключается опубликование итогов проверки высокой инстанцией. Однако тезис, предпосланный изложению сути дела и его инстанционного прохождения, сколько его ни перечитывай, оставляет сомнения в правомерности выводов.
И решение по существу (судебные выводы) и его мотивы есть прежде всего результат судебно‑критического освоения, объективной проверки и скрупулезного анализа сообразно судебным правилам и предписаниям всех сопоставимых релевантных фактов и доказательств дела. Исследованию подвергается весь массив информации, от судебного досье (на момент принятия судьей искового заявления, с приложениями) и включая каждый существенный факт и доказательство, накопленные в процессе (при соблюдении судебно‑процессуальных прав и гарантий участников дела).
Мотивировка есть также своего рода результат изучения судьями позиций и аргументации сторон (иных юридически заинтересованных субъектов процесса) по узловым вопросам дела. Это – вина, добросовестность в спорных материальных взаимоотношениях или в использовании процессуальных средств защиты и «нападения» на противную сторону, юридической ответственности (ее характера и пределов), цены иска, квалификации спорных актов, действий, требующих судебной оценки, интерпретации объяснений, показаний субъектов. Суд также принимает во внимание изменения в позициях, притязаниях и объяснениях сторон, анализирует заявления, ходатайства, жалобы, выступления с возражениями, речами и репликами.
В идеале из обоснования решения должно быть видно, насколько компетентно, точно и объективно оперирует судья фактами, доказательствами, интерпретирует события, поступки, отношения. Насколько проникает в суть вещей. Насколько объективен, далек от предвзятого отношения к делу. Мотивировочная часть судебного решения – информация к портрету судьи как профессионала права и правосудия[144].
Для настоящего решения мало исследовать дело, критически осмыслить, сформировать и сформулировать мотивы, основания, адекватные выводы.
Право на правосудие – это право на процесс и решение компетентного суда и успешных компетентных судей. Успешный судья – такой, достоинства которого заслуживают одобрения и добросовестных сторон, судебной аудитории, коллег и общества.
Успешный, компетентный судья – опытный профессионал, владеющий судейской этикой, открытый для сторон, неспособный на ловушки, неизбирательно благожелательный, к которому со словами «Ваша честь» обращаются не формы ради, но искренне, с полным доверием. Судья должен обладать всей полнотой и правовой и фактической информации. Компетентность судьи, как и вообще судебного юриста, зависит от его перманентного пребывания в поле действующих источников права, кондиционных комментариев к законам, аналитических материалов и обзоров судебной практики, постановлений пленумов и президиумов судов общей и арбитражной юрисдикции, постановлений и определений КС, судебных прецедентов и иных правовых актов на сайтах, а также на традиционных носителях, не говоря уже о фундированных источниках, классической и новейшей литературе. Причем, не только литературе юридической. Право вездесуще, и нет области жизнедеятельности, которой бы не коснулось правосудие.
По новым дискуссионным вопросам, выдвинутым потребностями разрешения беспрецедентных дел, судья ориентирован на изучение предельно широкого спектра взглядов, суждений, научных рекомендаций, не пренебрегает возможностью выяснить мнение Специалиста, живого носителя искомой информации.
Судья – это и правоприменитель, и субъект, причастный к правотворчеству как способу решения вариантной материально‑правовой или процессуальной судебной задачи либо как возможности создания прецедента. Пространство для прецедента открыто там, где имеется дефицит в необходимых для успешного продвижения или разрешения дела источниках соответственно процессуального или материального права. Итог правотворческой и вместе с тем правоприменительной деятельности суда и судьи – судебный прецедент. В условиях отсутствия правовой нормы судья формулирует недостающее правоположение для данного конкретного случая, которое может стать образцом (или одним из образцов) для решения того же вопроса права в других делах, а также со временем может трансформироваться (посредством надлежащих законотворческих процедур) в общую правовую норму.
Строго говоря, прецедент – это не все судебное решение, а его часть, правовое положение, сконструированное судьей и вмонтированное в судебное решение ввиду отсутствия в законе, ином правовом акте. И это правоположение находится не где‑нибудь, а именно в мотивировочной части решения.
Любопытно знать, что думают судебные юристы по такому вопросу. В законе имеется регулирующее правило. Но решающий дело судья со всей отчетливостью ощущает недостаток альтернативного правила. Вправе ли судья здесь и сейчас, в рамках и для целей данного процесса сформулировать и сделать опорой акта правосудия (или иного судебного акта) альтернативное правоположение? На наш взгляд, в принципе не исключен положительный ответ. И если проанализировать накопленные массивы судебных актов, покопаться в судебных архивах, проинтервьюировать судей, сохранивших (вопреки или благодаря судейскому опыту?) чувство права как феномена, способного к развитию, обновлению и усилению вариантности, разнообразия, то подтверждения найдутся.
Ознакомительная версия.
