к Таинству, а Господь, Который освятил и совершил [его], всегда желает освящать и хочет всякий раз преподавать Самого Себя, то что может воспрепятствовать приобщению? Очевидно, ничто. В таком случае, скажет кто-нибудь, если кто и из живых будет иметь в душе те добрые качества, о которых мы сказали, то хотя бы и не приступали к Таинствам, тем не менее получат от них освящение? Не всякий, но только тот, кто, подобно душам умерших, не может приступить к ним телесно, каковы были скитавшиеся по пустыням, и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11:38), которым невозможно было видеть жертвенник и священника. Этих людей Сам Христос, очевидно, освящал сим освящением. Из чего это видно? Из того, что они имели жизнь в себе, а они не имели бы, если бы не приобщались сего Таинства, ибо Сам Христос сказал: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин. 6:53) — и в ознаменование этого ко многим из сих святых посылал Ангелов с Дарами. Если же кто может, но не станет приступать к Трапезе, тому совершенно невозможно получить освящение; не потому, что он просто не приступает, но потому, что в его душе нет тех добрых качеств, какие нужны для Таинств. Какое, в самом деле, усердие и желание приступать к Трапезе у того, кто легко может приступить к ней и не хочет? Какая вера в Бога у того, кто не боится содержащейся в словах Господа угрозы всем, презирающим эту вечерю (Ин. 6:53)? И как можно поверить любви того, кто, имея возможность взять, не берет? Посему нет ничего необыкновенного в том, что Христос отрешившимся от тела душам, которых не мог обвинить ни в одном из подобных недостатков, преподает эту Трапезу. Необыкновенно и чудно то, что человек тленный ест Тело нетленное. А что душа, существо бессмертное, приобщается соответственнейшим ей образом того, что бессмертно, — что в этом удивительного? Если же [Господь] по неизреченному человеколюбию и по непостижимой премудрости нашел, как осуществить то, что необыкновенно и чудно, то как не поверить, что Он совершает то, что вероятно и естественно? <...>
Впрочем, в отношении освящения души свободные от тела имеют некоторое преимущество перед живущими в теле. Именно, они очищаются и получают оставление грехов по молитвам священников и ходатайству Даров ничуть не меньше живых, но они нисколько не грешат и не прилагают новых преступлений к прежним, как бывает с большей частью живых, а только или совсем освобождаются от всякой виновности, или, по крайней мере, постоянно уменьшают тяжесть грехов и, таким образом, бывают более готовыми и способными к Причащению Спасителя, чем не только большая часть живущих в теле, но и сами они, если бы были в теле. Да уже и то одно, что они свободны от тела, делает их гораздо более способными к Причащению Таин, чем тогда, когда они были облечены телом. Так как на небе много различных обителей, дабы всякая мера добродетели была награждена и ничто не осталось без возмездия от праведного и человеколюбивого Судии, то как достойные величайших наград, и совершенные, и наследники полного блаженства, например Павел и подобные ему, чище наслаждаются этим блаженством, когда разрешились от тела, чем когда находились в настоящей жизни, так и тем, которым предназначен обыкновенный покой, естественно, лучше наслаждаться им по отшествии отсюда, чем при жизни в теле. А уже показано, что всякий покой душ и всякая награда за добродетель, и великая и малая, есть не что иное, как сей Хлеб и сия Чаша, которых равно причащается и род живых, и род мертвых, каждый — соответственным себе способом. Потому-то Господь наслаждение святых в будущем веке назвал вечерею, дабы показать, что там нет ничего более сей Трапезы. Таким образом, Божественное священнодействие Евхаристии бывает и об отшедших так же, как и о живых. И как эти последние освящаются, как сказано, двояким образом, так двояким же образом освящаются и те; и переселившиеся имеют в этом отношении ничуть не меньше живых, но некоторым образом даже больше» 754.
3. Взаимоотношения умерших между собой
В притче о Лазаре и злом богаче последний, находясь в аду, может видеть Лазаря, который живет на лоне Авраамовом, и даже беседует с ним (см.: Лк. 16:23). Тем не менее можно задаться вопросом: идет ли здесь речь об исключительной ситуации, о некоем знании, данном через откровение, как утверждают некоторые 755, или об обычном состоянии, как это полагают другие 756, ведь тогда для находящихся в аду это стало бы одним из источников страдания.
Вне всякого сомнения, взаимоотношения усопших друг с другом различаются в зависимости от их положения и духовного состояния.
Согласно откровению, полученному преподобным Макарием Египетским от одной души, пребывающей среди самых великих грешников в глубинах ада, души там находятся в состоянии одиночества, лишенные отношений друг с другом, и в обычном состоянии не способны даже видеть друг друга. Это является одним из источников их страдания, которое может быть только на время облегчено молитвой живых, благодаря чему они могут частично увидеть друг друга: «Насколько небо отстоит от земли (Ис. 55:9), настолько над нами огня; мы от ног до головы стоим среди огня. И нельзя никому из нас видеть другого лицом к лицу. У нас лицо одного обращено к спине другого. Когда же ты помолишься о нас, то каждый несколько видит лицо другого. Вот в чем наша отрада!» 757 Невозможность видеть других людей лицом к лицу символически выражает состояние замкнутости на себе, эгоцентризма, неведения, взаимной нечувствительности, эгоистичного самолюбия и, следовательно, отсутствия любви к другому, порожденного грехом и являющегося его основанием; это состояние, когда оно открывается человеку в загробном мире в своей истинной природе — то есть в своей негативной духовности, в своем противлении заповеди Божией и также природе и воле Божией, — становится для него источником ужасного мучения.
В раю состояние душ совсем иное: оно характеризуется взаимной любовью, — любовью, через которую души становятся подобными Богу и делаются причастными Его благам и которая, следовательно, является источником их счастья. Эта любовь сопровождается взаимным углубленным сверхъестественным познанием,
