— Почему же тогда никому до сих пор не удалось отыскать ее? И почему многие убежденные буддисты говорят о Шамбале как об особом качестве духа и только в переносном смысле?
— Да потому, что Шамбала представляет особый образ бытия. Именно так о ней и подобает говорить. Но Шамбала — это и вполне реальное место, куда люди попадают благодаря особым заслугам, вступая в общение с другими.
— А вы сами там бывали?
— Нет, меня пока туда не приглашали.
— Так почему же вы так убеждены в ее существовании?
— Потому, что я, как и многие другие адепты на Земле, много раз видел Шамбалу во сне. Мы сравнивали наши сны; они оказались настолько близкими, что мы убедились в реальности ее существования. Мы храним священные знания, легенды, рассказывающие о контактах с этой священной страной избранных.
— И что же это за контакты?
— Мы должны хранить эти знания в тайне, ибо ожидаем время, когда Шамбала явит себя миру и станет открытой для всех людей.
— Инь говорил мне, что некоторые верят в то, что воины Шамбалы однажды явятся и уничтожат китайцев.
— Гнев Иня очень опасен для него самого.
— Что же, он абсолютно не прав?
— Он смотрит на происходящее с человеческой точки зрения, которая воспринимает поражение в терминах войны и физической борьбы. Но ведь неизвестно, как именно исполнится это пророчество. Для начала нам надо понять, что же такое Шамбала. Тем не менее мы знаем, что это будет битва совершенно иного рода.
Последнее утверждение показалось мне таинственным, но речь ламы звучала настолько убедительно, что я почувствовал скорее благоговение, чем сомнение.
— Мы уверены, — продолжал лама Ридждэн, — что время, когда Шамбала явит себя миру, уже совсем близко.
— Скажите, лама, а откуда вам это известно?
— Опять-таки из наших общих снов. Как вы уже, без сомнения, слышали, ваш друг Уил тоже побывал в них. Мы рассматриваем это как великий знак, ибо мы тоже видели Уила во сне. Он уловил благоухание и слышал голоса.
Я так и отпрянул.
— Какое благоухание? Лама улыбнулся:
— То самое, которое вы ощутили сегодня днем на террасе.
Теперь мне все стало ясно. Я понял, почему монахи так уставились на меня и почему лама решил встретиться со мной.
— Вы тоже приглашены, — продолжал лама. — Ниспослание благоухания — редкий дар. Я сам удостаивался его лишь дважды: один раз — когда учился у моего наставника, а второй — когда здесь находился ваш друг Уил. И вот это повторилось опять, на этот раз уже с вами. Я не знал, вправе ли я говорить об этом с вами. Дело в том, что говорить о таких вещах непосвященному очень опасно. Вы ведь слышали крик?
— Нет, — отвечал я. — Я не совсем понял, что это было.
— Это тоже был зов Шамбалы. Будьте готовы к тому, чтобы услышать некий особый звук. Но как только ваш слух уловит его, вы сразу же поймете, что это такое и откуда.
— Знаете, лама, я далеко не уверен, хочу ли я отправиться туда. Даже здесь я чувствую, что мне угрожает опасность. Китайцы, по-видимому, знают, кто я и откуда. И единственное, чего мне хочется, — это поскорее вернуться в Штаты. Не скажете ли вы мне, где я мог бы увидеться с Уилом? Быть может, он где-то поблизости?
В ответ лама покачал головой. Вид у него был очень опечаленный.
— Нет. Боюсь, что он сейчас далеко и вряд ли скоро вернется.
Я замолчал, а лама посмотрел на меня долгим укоризненным взглядом.
— Да, вот еще что. Вы должны это знать, — заговорил он. — Наши сны ясно свидетельствуют о том, что без вас Уил может не пережить это испытание. Чтобы он достиг цели, вы просто обязаны быть рядом с ним.
Волна ужаса так и обдала меня. Похолодев, я отвел глаза. Это было совсем не то, что я надеялся услышать здесь!
— Легенды гласят, — продолжал лама, — что каждое поколение обитателей Шамбалы имеет определенную миссию. Она всем известна, и все ее обсуждают. То же самое можно сказать и о культурах человечества за пределами Шамбалы. При мысли о мужестве и решимости поколений, живших до нас, разум проникается силой и ясностью.
Я с удивлением слушал эти слова из его уст.
— Скажите, а ваш отец еще жив? — спросил он. Я покачал головой:
— Увы. Он умер несколько лет назад.
— А принимал ли он участие в великой войне в 1940-е годы?
— Да, — отвечал я, — он был на фронте.
— И что же, он участвовал в боях?
— Да, почти всю войну.
— А не рассказывал ли он вам о наиболее страшных эпизодах?
Вопрос ламы вернул меня на много лет назад, когда отец часто говорил со мной о войне. На мгновение я задумался.
— Пожалуй, это была высадка в Нормандии в 1944 году.
— Ах да, — отвечал лама. — Я видел американские съемки, запечатлевшие эту высадку. Вы, конечно, тоже видели эти кадры?
— Да, конечно, — отвечал я. — Они всегда вызывали у меня волнение.
— Они живо передают страх и мужество воинов, — продолжал лама.
— Да.
— А как вы думаете, смогли бы вы совершить нечто подобное?
— Даже не знаю. Я не представляю, как это делается.
— Возможно, им далось это легче, ибо такова была миссия их поколения. Все они, каждый по-своему и на своем месте, ощущали ее: и те, кто сражался, И те, кто делал оружие, и те, кто выпускал пищу для войск. Они спасли мир в эпоху господства величайшего зла.
Лама помедлил, словно ожидая от меня вопроса, но я просто смотрел на него и слушал.
— Миссия вашего поколения — совсем иная, — произнес он. — Вы тоже призваны спасти мир. Но сделать это вы должны иными средствами. Вы должны понять, что в вас самих заложена великая сила, которую необходимо беречь и взращивать. Это та самая ментальная энергия, которая всегда именовалась молитвой.
— Мне уже доводилось слышать об этом, — отвечал я. — Но я не вполне понимаю, как пользоваться ею.
Тут лама улыбнулся и встал, не отводя от меня взгляда.
— Да-да, — произнес он. — Я понимаю. Но вы научитесь, непременно научитесь.
Улегшись на кушетку в своей комнате, я задумался, пытаясь осознать все то, что услышал от ламы. Он ведь резко оборвал беседу, и я не успел задать ему и половины мучивших меня вопросов.
— А сейчас ступайте и отдохните, — сказал он, громко позвонив в колокольчик и подозвав несколько монахов. — А завтра мы с вами продолжим беседу.
Немного позже Джампа и Инь объяснили мне смысл всего сказанного ламой. Но все дело заключалось в том, что лама больше задавал мне свои вопросы, чем отвечал на мои. Я так и не понял, где же сейчас находится Уил и что на самом деле означает зов Шамбалы. Все это казалось мне подозрительным и весьма опасным.
Инь и Джампа наотрез отказались обсуждать со мной эти вопросы. Остаток вечера мы посвятили ужину и созерцанию величавой красоты природы, а потом решили пораньше лечь спать. Лежа в постели, я долго смотрел в потолок, не в силах уснуть. Мысли вихрем проносились в моей голове.
Я несколько раз мысленно возвращался к эпизодам моего путешествия на Тибет и наконец, измучившись, кое-как заснул. Во сне я видел себя бегущим сквозь толпу по улицам Лхасы, затем — разыскивающим святилище в одном из монастырей. Монахи-привратники испытующе посмотрели на меня и закрыли двери. Затем откуда-то появились солдаты. Я бросился от них, долго плутал по каким-то темным переулкам и совсем уже было потерял надежду, как вдруг на одной из улиц справа от себя увидел светлое пятно — наподобие того, что видел прежде в горах. Когда я приблизился, свет постепенно исчез, но прямо перед собой я увидел ворота. В этот момент из-за угла за моей спиной показались солдаты… Я бросился в ворота… и оказался посреди снежного простора…
Я в недоумении проснулся. Где это я? Постепенно я узнал очертания комнаты, встал с постели и медленно подошел к окну. На востоке слабо брезжил рассвет. Я хотел было опять вернуться в тот сон и направился к постели. Увы, из моей затеи ничего не вышло. Я окончательно проснулся.
Надев брюки и рубашку, я спустился по лестнице, вышел во двор и, подойдя к огороду, тихо уселся на кованую металлическую скамью. Любуясь начинающимся рассветом, я услышал за спиной чьи-то шаги. Обернувшись, я увидел фигуру человека, идущего по направлению ко мне из монастыря. Это был лама Ридждэн.
Я поднялся, а он тем временем поклонился мне.
— Как вы рано, — сказал он. — Я думал, вы еще сладко спите.
— Что ж делать, — отвечал я, наблюдая за тем, как лама прошел к прудику и бросил в него горсть зерна для рыбок. Они словно того и ждали; вода в пруду так и забурлила.
— Ну и что же вам приснилось? — спросил лама, не глядя на меня.
Я рассказал ему о своих приключениях и особенно о пятне света. Лама был изумлен.
— А приходилось ли вам видеть такие пятна света наяву? — спросил он.
— Несколько раз во время странствий в этих местах, — отвечал я» — Скажите, лама, что это значит?
