она сообщить мне очень плохие новости, пока я за рулем. Я сказала, что да, может, и она сказала, что мой папа только что скоропостижно скончался. Весь путь домой я проплакала; когда я добралась до дома, там никого не было. Я дала Джону его любимое лакомство и продолжала плакать в одиночестве минут двенадцать. Я молила Бога, чтобы он послал мне кого-нибудь, чтобы утешить меня. Мой муж был на работе и недоступен, а больше дома никого не было. Мне казалось, будто у меня вырвали сердце из груди. Продолжая молиться, я вдруг почувствовала, как меня обняли чьи-то руки — это Джон впервые обнял меня. Он никогда не делал этого раньше и впоследствии тоже никогда не делал без специальной просьбы с помощью жестов. Он обнимал меня столько, сколько было мне нужно, чтобы успокоиться, и я удивлялась тому, как мое горе вдруг превратилось в чудо и ощущение благодарности.
Теперь все выкристаллизовывается достаточно четко: именно так моя подруга Мэри Энн составляла свои ИПО совместно с духовно одаренными учениками, действовавшими как «посредники» для своих одноклассников. Думая об этом, я вспомнил похожий случай из собственного опыта; это было где-то в 1991 году, когда я работал в одном агентстве по социальному обеспечению, которое оказывало помощь взрослым людям с ограниченными возможностями, проживавшим в районе. Одна женщина средних лет, Лидия, не могла говорить — не считая нескольких звуков, означавших «да» или «нет». У нас установились близкие отношения, благодаря чему она быстро научилась печатать на бумажной клавиатуре, что вскоре помогло ей участвовать в планировании своего образа жизни, отвечать на вопросы врача и проницательно оценивать поведение своих домочадцев.
Лидию было довольно трудно уговорить посещать местную производственную практику для взрослых в заводском цехе: там от нее ждали проявления «готовности к работе», демонстрации способности оправдывать свою зарплату, сортируя, считая и распределяя металлические шурупы, шайбы и прочие мелкие предметы. От Лидии требовалось делать это не единожды, но постоянно — весь день, каждый день. Качество ее работы не соответствовало нормам, и как только Лидия заканчивала процесс, ее куратор возвращал все, что она сделала, в исходное состояние, и требовал начать все заново. В подобных обстоятельствах неудивительно, что один за другим происходили случаи, когда Лидия заявляла о своей независимости, демонстративно падая на землю при упоминании о том, что ей нужно идти в цех.
Однажды я заглянул навестить Лидию на работе, и мой визит совпал с приездом независимого инспектора, задачей которого было, в частности, убедиться в том, что все участники программы занятости в цехе всем довольны. Когда мы подошли к Лидии, я предложил свои услуги в качестве посредника, чтобы облегчить процесс общения. Я никогда не позволял себе подвергать цензуре личные сообщения и поэтому прочитал вслух, как есть, ответ Лидии на вопрос инспектора о качестве проведения программы. «Заберите меня из этой чертовой дыры» — так лаконично, прямолинейно и по существу прозвучал ответ Лидии, который она хотела, видимо, чтобы я передал в оригинальном виде.
Тут же разгорелся спор по поводу подлинности этого заявления — как будто Лидия не могла чувствовать ничего иного, кроме блаженной удовлетворенности сложившейся ситуацией. Когда ее снова спросили об этом с глазу на глаз и сделал это незнакомец — представитель головного офиса агентства по трудоустройству в этом цехе, — Лидия покаялась и призналась в том, насколько она на самом деле всем довольна (хотя ее поведение продолжало говорить об обратном). Я не был удивлен и в душе точно знал, что ее первоначальное заявление, переданное через меня, человека, которому она доверяет, было истинным мнением.
Еще одно высказывание о партнерах по общению, приведенное в моей книге «Аутизм и связь с Богом», имело отчетливый смысл. Размышляя о том, в какой степени ему требуется физическая поддержка партнеров, один аутист по имени Иззи напечатал следующее: «Я не уверен, что смогу описать точные технические подробности этого процесса, но я как бы настраиваюсь на их сердцебиение — это получается лишь с некоторыми людьми, не со всеми, — и тогда я могу печатать и общаться».
Эта концепция перекликается с темой исследований в формирующейся сегодня отрасли нейрокардиологии, исследований «мозга» сердца, проводимых Институтом HeartMath в Боулдер Крик, штат Калифорния. В своей книге «Биология трансцендентности» Джозеф Чилтон Пирс поясняет, что те же самые нейромедиаторы (такие как серотонин, дофамин и норэпинефрин), что обнаружены в мозге как воздействующие на наше сознание, были также обнаружены в ганглиях сердца и по сложной внутренней сети каналов воздействуют на ткани организма, мышечную структуру и органы. Однако, как отмечает Пирс, ганглии, которые, как правило, «перебивают» или «интерпретируют» коммуникацию между сердцем и только что упомянутыми частями организма, связывают нервные структуры сердца и эмоционально-когнитивную долю мозга напрямую. Иначе говоря, нейрокардиологи из HeartMath утверждают, что непрерывный «диалог» или постоянный поток информации между сердцем и мозгом происходит по этим нервным путям беспрепятственно.
Более того, были отмечены гармонические тенденции, называемые синхронизацией{ Вообще entrainment скорее значит «вовлечение» (в определенный ритм) или «навязывание» (определенного ритма), но, поскольку здесь и далее речь идет о «добровольном» совпадении ритмов (волн, частот), употребляется слово «синхронизация».} — когда частоты сердца и мозга синхронизируются с соответствующими типами волн (что-то вроде соответствия показаний электрокардиограммы и электроэнцефалограммы). Благодаря этой синхронизации люди как бы настраиваются «на одну волну»: именно по этому принципу мать связана с младенцем, которого кормит грудью, а любовники достигают одновременного оргазма. Вот повседневные примеры такой синхронизации: вы думаете о любимом человеке и в тот же момент он звонит или присылает вам письмо или же вы с близким другом одновременно произносите одно и то же или смеетесь в одно и то же время — совпадения, касающиеся только вас, и никого больше. Именно этот принцип лег в основу исследования, проведенного шведским Университетом Упсала в 2006 году, которое показало, что «младенцы учатся предугадывать действия других примерно в то же время, когда учатся выполнять эти действия самостоятельно».
Синхронизация ритмов в союзе сердец и умов — это то самое, о чем говорил Иззи, уточняя, что это возможно с некоторыми людьми. Определенно, эта синхронизация объясняет, каким образом Карл узнавал о потребностях своих одноклассников, а Мэри Энн разрабатывала свои учебные планы. На другом уровне синхронизация — и отсутствие таковой — наверняка повлияла на результаты исследований, которые доказывали эффективность или неэффективность метода облегченной коммуникации. Эта синхронизация подчеркивает значимость личных взаимоотношений в поддержке людей с отличиями в развитии и формирования союзов, в которых наши друзья-аутисты выступали бы в качестве интеллектуальных партнеров, согласно
