Интересная особенность китайской традиции заключена, вероятно, в одном парадоксальном свойстве китайского мышления. Принято считать, что китайцы не воспринимают новое ради его новизны. Они обязательно должны увидеть в этом новом «хорошо забытое старое». В понятии революция китайцы видят реставрацию (интересно, что само слово обозначает именно возвращение).
«Иероглифичность» китайского мышления превратила алгоритм взаимосвязанных понятий, в своего рода, матрицу, в которую, в зависимости от контекста, можно подставлять самые разные значения. Гексаграммы поэтому явились своеобразным конечным продуктом того длительного периода развития человеческой культуры, которое мы называем «доисторическим временем». Хотя, именно тогда и свершалась главная мистерия история человечества. А все последующее лишь короткий отрезок взрывного самораскрытия, реализации, цепной реакции «растрачивания» накопленного. В то время религия и философия, наука и искусство, социальная организация и повседневная жизнь людей находились в таком неразрывном единстве. И человек, еще не осознавший свою «самость», в чем немало преуспели его нынешние потомки (и не всегда к добру), чувствовал единство со всем миром, с космосом.
Многие источники сообщают, что «Книга Перемен» возникла как гадательная книга. Процесс гадания состоял из шести этапов, на каждом этапе получалась одна черта гексаграммы: ян целая черта, или инь прерванная черта. (На самом деле, каждый этап давал четыре исхода, но об этом позже.) Так строилась гексаграмма. Затем выпавшую гексаграмму нужно было проинтерпретировать, разгадать ее смысл, привязать к конкретной ситуации и дать рекомендации. Для этого требовалась лаконичная форма «священного текста». Таким текстом появились названия гексаграмм и афоризмы к гексаграммам и отдельным чертам гексаграмм. Они отражали предельно обобщенный и в то же время предельно образный стиль мышления древних философов. К примеру, вместо того, чтобы сказать о тщетности предпринятого действия, говорится: «… Стойкость ужасна. Когда козел бодает изгородь, то в ней застрянут его рога». Образ богаче и глубже понятия.
«Священный текст» всегда таинственен, а это порождает пытливость, а значит, комментарии. Так возникла «Библия» Китая из самой глубины веков, опирающаяся на древность, приспосабливали ее под себя и приспосабливались.
Как видно из самого названия, это, прежде всего, учение о переменах: о рождении, развитии, расцвете, упадке и гибели всего сущего, о взаимопревращениях «всей тьмы вещей». Исходной является идея о проходящей через весь мир полярности, антиподы которой ян и инь одновременно противоположны друг другу и тяготеют друг к другу: в их отношениях проявляется мировое движение, как ритм. Ян это начало светлое, небесное, духовное, сильное, мужское, твердое, активное. Инь это начало темное, земное, вещественное, слабое, женское, мягкое, пассивное. Здесь не предполагается обычной в европейской культуре оппозиции «хорошее плохое»: для «Книги Перемен» «хорошо» когда ян и инь находятся в гармонии, взаимно уравновешивая друг друга, и «плохо» когда они в разладе и вступают в «неправомерную борьбу».
Каждая гексаграмма это символ той или иной жизненной ситуации, которая развертывается во времени, проходя шесть этапов (снизу вверх по чертам гексаграммы). При этом нижняя триграмма описывает внутреннее развитие, а верхняя – реализацию ситуации вовне. В звуковом варианте это выражается сочетанием двух нот, соответствующих триграммам Ба-Гуа.
Внутренний ритм И-Цзина, образуемый проходящей через весь мир полярностью, создает основу для объединения наступившего и будущего в одну систему, по которой будущее уже существует и в настоящем, как «ростки» наступающих событий.
Необходимо и теоретическое понимание, и практическое осуществление этого; и если деятельность человека построена таким образом, то он гармонически включается в свое окружение. Тем самым исключается конфликт внутреннего и внешнего, и они лишь развивают друг друга тем, что внутреннее определяется внешним и творит во внешнем. При этом личность уделяет достаточное внимание как себе, так и окружающему ее обществу и, довольствуясь своим положением, находит возможность высшей формы творчества ради добра, а не выполнения каких бы то ни было правил. Так, благодаря единству абстракций и конкретики, достигается полная гибкость системы как самой Матрицы, так и ее музыки.
«Книга Перемен» это Мистерия взаимодействия Света и Тьмы. Но первые две гексаграммы дают развитие этих начал еще вне взаимодействия в их абсолютной противоположности. В найденном мною соответствии обе первые гексаграммы «чистые» «До». Первая гексаграмма (До нижнее) состоит из одних светлых черт, вторая из одних темных. И вместе с тем этот начальный мощный звук выражен в замечательных, по своему проникновению именно в человеческую сущность, образах Творчества и Исполнения. Ибо в творческом духе, стремящемся реализоваться, и состоит суть и предназначение человека. Матрица Вселенной, является своего рода эталонным метапроектом человеческого существа и одновременно программой его бытия в пространстве и времени. Это статический вариант сама «решетка» и программа, как принцип. В каком-то смысле это род «прокрустова ложа». Но божественность человека как раз в присутствии в нем Творца, а главное в актуализации этого присутствия через творчество. И потому есть вариант Матрицы в динамике бесконечно меняющийся в своих проявлениях, чем и определяется многообразие мира. И тогда мы видим, что божественность человека еще и в его витальности, потому что Бог это жизнь. Но жизнь есть и в животных, и даже, как было показано ранее, в объектах неорганической материи! Свобода воли, свобода выбора вот присущий Богу принцип, данный и человеку. И божественная справедливость в том, что реализовать свой выбор пути человек может сам, как в пользу приближения к Создателю, так и в пользу разъединения с ним, и сам отвечать за последствия выбора.
И-Цзин, как гадательная система, показывает текущее состояние человека, как результат его предыдущих действий и не только предупреждает от ошибок, но и рекомендует поведение, которое поможет их избежать. Если провести эксперимент, отслеживая свои действия с их соответствием или отклонением от духовного пути и сверяя их с переменами знаков И-Цзина, можно убедиться в том, что свою историю мы пишем сами. Что даже фатальные этапы пути можно нейтрализовать правильными действиями, живя в соответствии с заветами Бога.
Поэтому, наряду с главной Симфонией Перемен И-Цзина, как аналогии государственного гимна, существует песня каждого человека, которая вписывается в структуру Симфонии, и можно убедиться, насколько она консонансна этой структуре или диссонансна ей. И можно изменить ее, переписать, или создать еще бесчисленное количество своих музыкальных вариаций на тему Волшебной Мистерии – Симфонии Перемен И-Цзина.
Общаясь с разными людьми, слушавшими «Симфонию перемен», я сталкивался с разными впечатлениями, мнениями и выводами слушателей. Интересно, что главным мотивом у всех было именно желание услышать музыку, в понимании источника формирования эмоциональной реакции. Отсюда происходило разочарование тех, кто ожидал чего-то сверхъестественного от этой, весьма своеобразной музыки. Второе наблюдение разнообразие реакций психо-эмоциональных, нейровегетативных в процессе самого прослушивания, включавших разного уровня граничные проявления комфортности. Вот здесь и пригодилась аналогия с «прокрустовым ложем» (в благом понимании): музыкальная матрица, вероятно, на волновом уровне проявляет наши недостатки, обращая, таким образом, на них наше внимание. Хороший инструмент кармической медицины.
Истоки музыки и звуков далеки, они рождаются в пространстве, корни же их в Великом едином… Музыка – это то, что выражает гармонию неба и земли, согласованность инь и ян.
«Люй-ши чунь цю», III в. до н. э..
Музыка древнейшее из искусств занимала в китайском мире исключительное место. Прежде всего, она осознавалась как явление космического порядка, проявляющееся на всех трех уровнях бытия: в небе, на земле и среди людей. Чжуан-цзы называл это «флейтой земли», «флейтой человека» и «флейтой неба».
Но музыка не только выражала происходящие в мире процессы, она сама могла стать активной силой, вызывающей различные природные явления вплоть до стихийных бедствий. Характерна в этом смысле история о Пингуне (правил царством Цзинь в 558–532 гг. до н. э.), заставившем музыканта Ши Куана исполнять мелодии, которые «слушать не полагается»:
«Когда он сыграл эти мелодии… в княжестве Цзинь наступила большая засуха, и три года земля оставалась голой и бесплодной». («Ши цзи», гл.24 «Трактат о музыке»).
