консультациями, они стали все больше и больше открываться, пригласили меня посетить нынешний дом Вика, который он делит с еще тремя пациентами, и стали рассказывать о необычных происшествиях из собственного опыта. Новый дом Вика представлял собой пристройку для слуг 1800-х годов, примыкающую к старинному особняку, давно разрушенному (на его месте была теперь автостоянка, заросшая сорняками). Улица, на перекрестке с которой стоял этот дом, не была заасфальтирована, ее оставили как есть, выложенной древним желтым кирпичом — когда-то распространенным строительным материалом в этой местности («Настоящая дорога из желтого кирпича»{ «Волшебник из страны Оз». —
Примеч. ред.}, — мечтательно подумал я). Сотрудники персонала рассказали мне, что когда находятся в уединении в этом доме, испытывают тревожное ощущение, будто за ними подглядывают; одна женщина клялась, что слышала звуки шагов в кухне, и во время утренней смены стало привычным наблюдать, как все запертые на ночь снаружи и изнутри двери с наступлением утра открываются сами собой. Я сам слышал, как Вик спорил в ванной с кем-то, обладавшим чуть более глубоким мужским голосом (Носмо?). Я также видел, как Вик задыхался, крепко схватив себя за воротник рубашки (и снова таким образом, как будто это делал кто-то, стоящий перед ним) и бранил себя такими словами: «Тебе лучше не повторять это больше, приятель!» Независимо от того, что вызывало все эти мучения Вика, будь то даже сочетание душевной болезни и симптомов потустороннего воздействия, у него внутри как будто постоянно что-то накипало, угрожая перелиться через край в самый неожиданный момент.
В качестве антидота, а отчасти и бальзама для заживления психологических травм, гноившихся десятилетиями, я сочинил для Вика историю, что должна была пробудить в нем положительные качества и ослабить его отвращение к себе, заменяя негативные мысли позитивными. Предполагалось, что сотрудники персонала Вика будут читать ему эту историю на ночь. Сначала он сопротивлялся этому новшеству, но быстро привык и вскоре уже не мог дождаться этих сеансов чтения. Самое главное, Вик начал проецировать эту историю на обстоятельства своей жизни за пределами этого вечернего ритуала, — на что я и рассчитывал, — заявляя «Я хороший человек», удачно закончив какое-нибудь дело или совершив хороший поступок. Персоналу Вика также была дана рекомендация находить «моменты обучения» — возможности застать его за каким-нибудь добрым делом и похвалить за это, тем самым акцентируя установки моей истории. Моя теория заключалась в том, что если Вик будет переживать внутри все меньше и меньше негативных эмоций, он станет менее привлекательным для предполагаемых духов-паразитов. Вот история Вика.
Я хороший человек.
Это выражается, в частности, в том, что _______.
В моей жизни есть хорошие и счастливые моменты.
В моей жизни было то, что печалило и расстраивало меня.
Я не виноват в том, что печалило и расстраивало меня.
Я постараюсь не думать о том, что расстраивает или печалит меня.
Поскольку я хороший человек, я буду стараться думать о себе хорошо.
Если я забуду об этом, то:
● я постараюсь вспомнить, что я хороший человек;
● мои помощники напомнят мне, что я хороший человек;
● я могу говорить обо всем хорошем, что во мне есть.
Я постараюсь не причинять себе вреда.
Я сделаю все возможное, чтобы оставаться спокойным и никого не обидеть, если буду расстроен.
Я постараюсь помнить о том, что я хороший человек.
Вик также переживал уход любого из членов своего персонала как личную трагедию (для таких приютов, как известно, характерна «текучка» кадров). Чтобы он усвоил, что, когда его «бросают», он в этом не виноват, мы сочинили для него еще одну историю.
В моей жизни есть люди, которые приходят и уходят.
Иногда мне хочется, чтобы некоторые из них остались подольше.
Когда люди покидают меня, это, возможно, потому, что они:
● нашли новую работу;
● переехали;
● не могут уделять мне столько времени, сколько могли раньше.
Это может происходить и по другим причинам.
Это случается со всеми.
Если люди покидают меня, это не из-за меня.
Когда некоторые люди оставляют меня, я могу скучать по ним и грустить.
Грустить естественно, так что это нормально.
Когда люди будут покидать меня, я постараюсь вспомнить, что у них на это есть причины.
Когда люди будут покидать меня, я постараюсь вспомнить, что я хороший человек, и что это не моя вина.
Я продолжал вести интенсивные дискуссии с командой помощников Вика о симптомах биполярного расстройства, и они все больше понимали, что Вик, возможно, проходит цикл обоих состояний — мании и депрессии — как минимум один раз в день. Психиатр Вика был благодарен за возобновление внимания к подробностям этого дела: ослабление симптомов биполярного расстройства, несмотря на все еще стабильную «одержимость», подтверждало правомерность моих действий. Всякий раз, когда Вик называл какое-нибудь имя помимо своего, его персонал неизменно наказывал ему: «Скажи ему/ей, чтобы шел/шла прочь», и Вик постепенно стал прислушиваться к этим просьбам. Медленно, но верно в сознании Вика закреплялась новая личность, с каждым днем набирая силу: Вик, и только Вик сам по себе.
Выздоровление Вика началось, но этот процесс требовал еще времени. Мы попытались искоренить последствия многих лет деструктивного, «благоприобретенного» поведения, вызванного физическим и моральным ущербом, наряду с очевидным психологическим давлением фантомов. Это любопытнейший случай в психиатрической практике, символизирующий мой призыв к формированию новой, ревизионистской психиатрической дисциплины на основе принципа распознавания в случаях работы с пациентами вроде Вика всех трех причин состояния человека с такими нарушениями. А именно: аутизм, психическое расстройство и диверсии тонких сущностей (и я в таком случае еще не раз получу признание). Распознавание этих составляющих потребует от нас приверженности прогрессивным взглядам в сочетании с лучшими научными и гуманистическими методами.
Настроение и мироощущение Вика стабилизировались, вдобавок я порекомендовал, чтобы дом еще раз освятили. У Вика до сих пор время от времени возникают трения с тремя его соседями по дому — таково стандартное количество жильцов подобного приюта — и он до сих пор борется с биполярным расстройством, но когда я последний раз видел его, Вик попросил меня, чтобы я утешил его, нежно взяв его руку в свою; его волнение улеглось, Вик обнял меня на прощание, и я вышел из дома, ступив на дорогу из желтого кирпича, что начинается сразу за его крыльцом.
Часть III. Высший уровень
Там, где великая любовь, всегда происходят чудеса.
Вилла Катер
Из всех самых значимых отношений в нашей жизни, наверное,
